Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— А вот для чего такие, как ты, используют половое влечение, в чем для них состоят его главные функции, мы не знаем, — заключил Зив.

— Нет, мы, конечно, можем тебе сказать, что данные функции лежат за пределами воспринимаемого обычными людьми. Это, кстати, — чистая правда. Но разве тебе это хоть чем-то помогает? И еще. Только люди склонны учить тому, что, как им кажется, они знают, но что сами делать не умеют.

— Угу… Начитаются книжек — и учат. Но это не есть знания. Это всего лишь словоплётство.

Глава 29

Параллельные

Время понеслось дальше. Ира смирилась. Однако, как и ожидалось, облегчения это не принесло. Она панически боялась, что Рауль попытается как-то более определенно проявить свои чувства, но он не пытался, если не считать сводящего с ума пылкого взгляда, и ее это злило, доводя до бешенства. После второй вылазки загород она окончательно ошалела.

Это произошло вечером, когда они возвращались. Радный вел машину. Место рядом с ним занимал Генка. Ира с Раулем сидели, как и обычно на пионерском расстоянии, сзади. Когда они уже подъезжали к городу, Генка вдруг на остановке заметил шеф-повара клуба, в котором работал по вечерам, и попросил Радного подобрать его. Шеф-повар своими габаритами полностью соответствовал сложившемуся относительно этой профессии стереотипу, и когда разместил свои телеса на заднем сидении, Ира оказалась плотно прижатой к Раулю.

Состояние стремительно приближалось к полуобморочному, притом с ясными ощущениями тех же физиологических реакций со стороны Рауля, но все наполненные ужасом страстные ожидания, что он обнимет ее, не оправдались.

Генка усиленно звал их на свое выступление, и все вроде бы были согласны, но когда машина проезжала мимо отеля, Ира, сославшись на усталость, попросила высадить ее. К ее радости и ужасу Рауль вышел вместе с ней.

В лифт набилась куча народу, снова прижав их друг к другу, но вся эта куча вышла на третьем этаже, где располагался кабак, и они остались вдвоем. Рауль нажал кнопку своего девятого, а когда лифт остановился, он, нежно улыбнувшись, пожелал ей спокойной ночи и, окинув ее пылающим страстью взглядом, ушел. Ира доехала до своего одиннадцатого и, не выходя, спустилась обратно вниз — сидеть сейчас в собственном номере для нее казалось смерти подобно. Она уже пожалела, что не вняла Генкиным мольбам провести хотя бы часть ночи в клубе, и уже хотела позвонить ему и напроситься, но передумала и пошла тупо слоняться по засыпанному снегом городу. Она бесцельно бродила по незнакомым улицам пока окончательно не продрогла. На перекрестке сверкала одной единственной буквой из довольно длинного названия какая-то кафешка. Ира зашла, уселась за самый дальний столик напротив небольшой двери на здоровенном замке, ведущей, судя по всему, в какую-то подсобку, и заказала чашку зеленого чая, тут же расплатившись.

Сделав несколько глотков горячего напитка, она закурила, уставившись на раздвоенную сигарету, и вдруг увидела, что дверь с большим замком — это проход. «А почему бы тебе не спросить у твоего любимого Женечки?», — фраза Лоренца настолько ясно пронеслась у нее в сознании, что ей показалось, будто она услышала ее. Рассудок попытался порассуждать на эту тему, но Ира отбросила его уже начавшие оформляться доводы и достала мобильник. «Тоже мне! Нашла телефонный разговор!» — пронеслось так же ясно.

— Знаем! — с какой-то остервенелой уверенностью сказала сама себе Ира вполголоса и с той же остервенелой уверенностью нашла телефон, значащийся под именем Анастасии Максимовны.

— Алло, я Вас слушаю?

— Откройте мне проход.

Последовала долгая пауза.

— Как скажете, — прозвучал тот же голос, но с иным оттенком.

— Как из преисподней, — констатировала Ира.

Она окинула взглядом зал — на нее никто не обращал внимания. Сделав еще пару глотков чая для храбрости, Ира «посмотрела на мир сквозь пальцы», подошла к двери протянула руку, ту из раздвоенного изображения, которая протянулась к щели, заставила себя ощутить реальной и раздвинула створки. Сеть оказалась достаточно масштабной. Ира сконцентрировалась на Женечкиной квартире и тут же выделила из множества направлений все возможные варианты попадания к нему. Первоначально она хотела зайти через входную дверь, но как только нужное выделилось на общем фоне, ей показалось, что Женечка в данный момент находится на кухне. Она уверенно вошла. Женечка сосредоточенно варил кофе. Как только он снял турку с огня, Ира сказала:

— Привет. Извини, что без предупреждения.

Женечка медленно повернулся.

— Ё-к-л-м-н… — медленно проговорил он, ошеломленно разглядывая Иру. — Палладина! Какими судьбами?

— Спроси Анастасию Максимовну. Ты ведь, я думаю, не разнообразия ради дал мне номер ее телефона, а?

Женечка рассмеялся:

— Кстати, как тебе Анастасия Максимовна?

— Впечатлила! Даже очень. Особенно когда поняла, по что ее беспокоят — голос как из преисподней.

Женечка натянуто рассмеялся.

— Это она умеет…

— Послушай, Жень, по-моему, ты не рад мне.

Женечка тут же подскочил к ней, схватил на руки и истошно заорал:

— Ирка! Сколько лет, сколько зим! — он расцеловал ее в обе щеки, затем поставил на пол и с ноткой сарказма в голосе спросил, — Ты ожидала, что я должен так выражать свою радость? А? Палладина? Тебе не кажется, что своим триумфальным появлением у меня на кухне ты, мягко говоря, ввергла меня в шок? Нет? Не кажется?

— Женечка, извини, я просто уже привыкла, что ты обо мне знаешь гораздо больше, чем я сама о себе, и в данном случае мне казалось, что ты должен ждать меня.

— Ирка! Издеваешься?

— Есть немного…

— А по-моему, не немного. Ирка! Я рад тебе, даже не представляешь как, но дай мне в себя-то прийти! Кофе, кстати, будешь?

— Буду, конечно!

— Тогда идем, — Женечка взял поднос и уже было направился к двери, но внезапно остановился. — Нет! Подожди! — он поставил поднос. — Ты у нас, конечно, девушка талантливая, но так все же безопаснее.

Он за руку отвел Иру в гостиную, а потом вернулся за подносом.

— Итак, по поводу обретения тобой эксклюзивных сведений относительно устройства пространства я интересоваться не буду, хоть любопытство меня и терзает.

— Женечка! Тебя терзает любопытство?! Тебя?!

— А что в этом удивительного? Я тебе давно пытаюсь вдолбить, что с телепатией у меня туго, а от моего тотального контроля Вы, госпожа Палладина, уже давно и бесповоротно отделались.

— Женечка, должна признаться, меня тоже терзает любопытство.

— По поводу?

— По какой причине ты перекрываешь кислород своему?

— Насколько я могу догадаться, ты точно знаешь почему, но тебе интересна моя точка зрения на этот вопрос, так?

— Ага…

— Ну что ж, у меня, как и у тебя, на этот счет нет собственной точки зрения. Я, как и ты, знаю, что в сетях проходов мы — гости и должны поддерживать правила игры хозяев. Впрочем, и они не хозяева, а лишь хранители и правила придуманы не ими, а это уже куда более серьезно. Я удовлетворил твое любопытство?

— Вполне.

Женечка ненадолго задумался.

— Я вообще не должен в это лезть, но коль уж ты сама затронула этот вопрос… Ира, я хочу тебя предупредить.

— О чем?

— Ира, любой человек без труда может воспринимать животных и растения, но далеко не каждый способен по собственной воле общаться с личностями, представляющими предметы с общепринятой точки зрения неодушевленные. Но… но… и это очень важно. С этими личностями для человека возможно адекватное общение, а с животными и растениями — нет. Я надеюсь, ты понимаешь, о чем я и к чему?

— Да. Понимаю, однако, не совсем с тобой согласна.

— Догадываюсь, а потому переживаю за тебя, так как вмешиваться в это не имею права. Видишь ли, духам плевать на нас, а вот животные и растения считают нас чем-то вроде узурпаторов, а потому не так дружелюбны, как кажется. Нет, я не совсем правильно выразился. Они могут быть действительно дружелюбны и даже очень искренни, но, в отличие от духов, у них есть скрытые цели.

— То есть, тебе гораздо более импонирует безразличие духов, чем неясная заинтересованность воспринимаемого нами живого мира?

— Ира, мне сложно об этом говорить, так как я знаю далеко не всё. Я знаю гораздо меньше тебя, но я, в отличие от тебя, практически полностью осознаю свое знание, ты же пока в потемках. Я должен помогать тебе, но ни в коем случае не сбивать тебя с избранного тобой пути, а вот этот твой путь, с некоторых пор, вызывает у меня сильные опасения.

— У меня, с некоторых пор, тоже. Правда, в совершенно ином ключе, нежели тот, который имеешь в виду ты.

— Ир, что-то случилось?

— Да. И меня очень пугает, что ты, как я вижу, на этот раз ни сном, ни духом.