Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Конечно, желаем! — с подчеркнутым энтузиазмом мявкнул Лоренц. — Вот только желаемое далеко не всегда соответствует действительному.

Рауль сидел за компьютером и казался полностью поглощенным работой, но стоило Ире подойти к своему столу, как он поднял на нее глаза. Мучительно-сладостная волна пробежала через все тело. Ира неимоверным усилием попыталась взять себя в руки, и внешне ей это удалось, но полностью овладеть собой никак не получалось. «Хоть думать не мешает», — заметила она про себя, и рабочий день продолжился.

Вечером подъехал Радный.

— Как успехи? — спросил он, зайдя в кабинет.

— Вполне обнадеживающие, — ответил Рауль.

— А Вы, Ирина, как считаете? — обратился Радный к Ире.

— Я более чем довольна. Правда, пока нахожусь в состоянии легкого шока, ведь морально готовилась к совершенно иному.

Радный усмехнулся.

— Я могу узнать сейчас о примерных сроках? — спросил он и тут же добавил. — Я не тороплю. Просто любопытно.

— Мне понадобится около недели, чтобы детально разобраться в требованиях Ирины, и тогда можно будет приступать к монтажу. Не думаю, что он займет больше времени, чем я предполагал, но вот наладка, скорее всего, несколько затянется.

— Что ж, форсировать процесс в мои планы не входит, так что времени у вас столько, сколько понадобится. Кстати, вам не кажется, что рабочий день уже часа два, как окончился?

— Очень может быть, — весело сказала Ира. — Знаете ли, счастливые часов не наблюдают, а это действительно счастье работать с человеком, который понимает, что именно требуется.

— Я рад, что угодил Вам, Ирина. А сейчас предлагаю закругляться и отправиться куда-нибудь поужинать.

Как Ира и догадалась, под «куда-нибудь» подразумевался все тот же ресторанчик.

…И время плавно потекло. День сменялся днем, но не менялся график: до обеда работа, в обед посиделки с Зивом и Лоренцем, после обеда снова работа. Вечером приезжал Радный, и они втроем ужинали в одном и том же ресторанчике. Генка по уши ушел в свое любимое актерство и вечерами работал в клубе, а потому не присоединялся к ним за ужином. Зато по утрам забегал к Ире в номер на кофе, который поначалу сам и заказывал, пока Ира не купила кофеварку, так как мастерство местных кофеваров оставляло желать лучшего. Дня через 3–4 к ним по утрам, к великому Ириному одновременно и удовольствию, и неудовольствию, стал присоединяться Рауль.

От выходных Ирина и Рауль единодушно отказались, но Радный периодически, дав им потрудиться полдня, в приказном порядке вытаскивал обоих в бильярдный клуб и пару раз силой вывез загород. Морозы еще толком не ударили, но лесные тропинки уже покрывал приличный снежный наст, и к ужасу Иры ей «порекомендовали» встать на лыжи.

Она хорошо помнила эти адские приспособления для передвижения по снегу со времен учебы в училище и академии. Ира, как ни старалась, не могла втолковать учителям физкультуры, что выросла она в солнечном Сочи и лыжи до поступления в училище видела лишь на картинках и по телевизору. Не верили! Ну не укладывалось в голове северян, что можно не уметь ходить на лыжах! У Иры даже как-то закралось подозрение, что они все как один родились с лыжами на ногах и с лыжными палками в руках. Она не раз умоляла мужа взять ей на зиму освобождение от физкультуры, и он всеми силами пытался выполнить желание любимой, но не тут-то было! Кто главный человек в учебном заведении, готовящем художников? Конечно же, физрук! Даже мнение ректора оказалось бессильным против убеждения физкультурной кафедры, что на самом деле главное в жизни студентки Палладиной это в совершенстве освоить передвижение по снегу на лыжах. Лишь в тот год, когда она родила Лешку, доблестные физкультурники, скрепя сердце, оставили ее в покое, и то в полной мере лишь до родов. В общем, сей вид развлечения частенько становился темой ее кошмарных снов.

Радный с интересом выслушал эмоциональную Ирину тираду, а затем спросил:

— Ира, а как же ваша Красная Поляна?

— О-о! Нынче с чего-то многие решили, будто сочинцы все поголовно заправские горнолыжники! Вообще-то, Красная Поляна, как горнолыжный центр, стала развиваться не так уж давно. Даже мой Лешка не пользовался ее прелестями, да и сейчас далеко не все дети имеют такую возможность. Ну а во времена моего детства, на месте «Альпика-Сервис» лес рос. Правда, если честно, я не могу утверждать это с полной уверенностью, так как сама в Поляне побывала уже будучи взрослой.

— Стас, лыжи и Палладина — вещи действительно несовместимые, — подтвердил Генка.

— Это мы еще посмотрим! — с пугающим энтузиазмом воскликнул Радный, и Ира поняла, что пропала.

Весь день он заботливо возился с ней, и к вечеру Ира даже вошла во вкус, так что следующую загородную поездку восприняла уже с удовольствием.

В общем, чисто внешне жизнь текла мирно и размеренно. Дня через три Ира полностью освоилась с ритмом и вечерком заглянула в поющий дом. Утром она позвонила Владу и расспросила его обо всем, что уже успела увидеть собственными глазами, так что ее указания не показались ни ему, ни Валентинычу особо странными. Валентиныч, правда, отметил, что Ира представляет себе обстановку так, как будто все сама видела, на что она язвительным тоном сказала чистую правду: «Ага! Вечерком заглядывала!». Дальше Ира придерживалась той же схемы: время от времени наведывалась в поющий дом, а затем созванивалась с Владом.

Созванивалась она и с Женечкой, точнее, чаще он с ней, но их беседы носили чисто формальный характер.

В общем, чисто внешне жизнь текла мирно и размеренно, что никак не отражалось на происходящем с Ирой на самом деле. Самое ужасное, что она не могла предъявить никаких претензий Раулю. Он вел себя предельно корректно и деликатно, позволяя себе лишь пылко смотреть на нее. Но это ни о чем не говорило. Ира заметила, что взгляд Рауля, куда бы он его ни направлял, всегда оставался пылким. Ей иногда казалось, что она сама придумала, словно интересует его не только как «неординарный дизайнер». Однако ее ощущения, что, как правило, и бывает в подобных случаях, от этого не менялись.

Ира несколько раз пыталась поговорить на эту тему с Зивом и Лоренцем. Но все, что они ей отвечали, сводилось к одному: если б это была заурядная ситуация, то она первую же ночь, не задумываясь, провела бы с Раулем, и ее гипертрофированные ощущения здесь абсолютно ни при чем, как и установка, якобы нельзя практиковать романы на работе, которой она усиленно защищается, тоже.

— Ира, ты ждешь от нас разрешения? — задал полуриторический вопрос Зив, когда она их совершенно достала своим нытьем. — Но кто мы такие, чтобы тебе разрешать или запрещать что-либо?

— Ну хоть посоветуйте! Что мне с собой делать!? — взмолилась Ира.

— Хорошо. Советуем, — важно промурлыкал Лоренц. — Сама решай.

В тот день, едва Ира снова заняла свое рабочее место, явился Радный и уволок их с Раулем в бильярдный клуб. Правда, сам Станислав Андреевич составлял им компанию не более получаса и затем, извинившись, уехал, но зато к ним присоединился Генка.

Вечером Ира, выходя из клуба, смеялась и шутила и вдруг молниеносно приняла решение: «А черт с ним со всем! Будь что будет! В конце концов! Я ведь безумно хочу этого!». Подъехало такси. Генка, как повелось, беспардонно занял сидение рядом с водителем. Ира, продолжая смеяться и шутить, очутилась с Раулем на заднем. Рауль приобнял ее. Ире казалось, что она сейчас задохнется от объявшего ее немыслимого возбуждения. Она не стала сопротивляться и отдалась во власть мучительно-сладостной страсти. Рауль прижал ее к себе. Такси ползло со скоростью улитки. По крайней мере, Ире так казалось. Генка, доехав до ночного клуба, попрощался, и такси поползло к отелю. На повороте Рауль слегка коснулся ее лица своей щекой, и она почувствовала его едва слышное, но напряженное дыхание. Она знала, что он горит в огне той же страсти, но сдерживается, не допуская более однозначных действий, и ждет, что она должна ответить ему… хоть чем-то… хотя бы положить свою руку на его… Ира уже собралась это сделать, как вдруг в нее вцепился мертвой хваткой невероятный, леденящий душу ужас.

Она немного пришла в себя уже в своем номере, сидя под дверью. Ее всю трясло, сердце бешено колотилось в глотке. Отчаянные попытки вспомнить, что же произошло, наконец-то представили внутреннему взору смутную картину: такси притормаживает около отеля, но прежде чем успевает полностью остановиться, она со словами «спокойной ночи» выскакивает из машины; выхватывает свой ключ у слегка опешившей от ее порыва девушки-портье; минуя лифты, несется к лестнице; буквально взмывает на одиннадцатый этаж; с четвертой попытки все-таки попадает ключом в замочную скважину; едва оказавшись в комнате, тут же запирается на два оборота и медленно сползает по двери на пол.