Хронико либеральной революции - Олег Мороз

Выкрикивая лозунги, колонна мощно покатилась вниз, обрастая случайными зеваками… Камеры всех телекомпаний мира готовились запечатлеть очередной бой “русских гладиаторов”. Но на этот раз, к счастью, пронесло. Омоновцы из своего переулка носа не показывали, а безоружные милиционеры были предельно вежливы и корректны. Демонстранты почти бегом вылетали с Тверской, огибали Манеж, с ходу возлагали венки и вступали на Красную площадь. Однако и здесь им никто не препятствовал. Не готовая к такому обороту, колонна моментально развалилась. Красная площадь, заполнившись было любопытными, минут через двадцать почти полностью опустела. Демонстранты, оставшиеся сами с собой, встали в кружочки и устроили маленький Гайд-парк. Часа четыре кряду обсуждали, как бы поскорее перевешать демократов, спекулянтов и взорвать все коммерческие магазины…

“Трудороссы”, совсем нализавшись, подкатили к музею Ленина свою “Оку” с громкоговорителями на крыше и до вечера несли уже совершеннейшую ахинею. Типа “Завтра захватываем Тушино и летим бомбить Кремль”. Про День Победы большинство из них забыло еще утром”.

Самое удивительное в этом описании, конечно, – то, что оно было опубликовано в “Российской газете”. Как уже говорилось, в ту пору это было откровенно антиельцинское, прохасбулатовское издание. Редактора Валентина Логунова, питавшего искренние, односторонние симпатии к спикеру, сместили лишь в сентябре 1993-го. Тот факт, что подобный фельетон с язвительными насмешками в адрес непримиримой оппозиции смог появиться в этой газете еще в мае, был труднообъясним.

Чем объяснить, что в День Победы удалось избежать открытых конфликтов? По-видимому, обе стороны решили, что первомайских кровавых столкновений достаточно: в тот день оппозиция продемонстрировала, что референдум ей не указ, что она не намерена снижать накал борьбы с “антинародной” властью, причем не брезгуя никакими ее формами, власть же показала оппозиции, что итоги референдума удесятерили ее силы, ее желание покончить с анархией и двоевластием в стране.

Кстати, 9 мая было нарушено распоряжение Ельцина от 28 апреля о запрете шествий и митингов на ряде улиц и площадей в центре столицы, в том числе на Красной площади, но никто не обратил внимания на это нарушение.

9 мая на Поклонной горе произошел некий инцидент, давший противоборствующим сторонам новый повод для обмена словесными ударами. Хасбулатова и Зорькина, приехавших на торжества по случаю открытия первой очереди мемориального комплекса Героев Отечественной войны, не пустили на трибуну, где уже находились Ельцин и Лужков. Путь им преградил начальник президентской охраны Коржаков, заявивший, что присутствие руководителей парламента и Конституционного суда на трибуне не предусмотрено, что это мероприятие проводится “только для президента России”. В опубликованном в тот же день заявлении парламентской пресс-службы подобное отношение к высшим руководителям страны было названо “бестактным”.

В самом деле, как подумаешь, к чему были эти мелочные уколы? Оно, конечно, Ельцина можно понять: не очень хочется стоять на трибуне рядом с малоприятными для тебя людьми, но раз уж они приехали… Официальные лица все-таки… К чему здесь проявлять нравы коммунальной кухни? Не достойнее ли подняться над этим отнюдь не президентским уровнем?

Тройственный союз: Хасбулатов – Зорькин – Руцкой

В “победные” дни мая на экране замелькала дружная троица Хасбулатов – Зорькин – Руцкой. Вот они встречаются с ветеранами, вот возлагают цветы к памятнику Неизвестному солдату…

Понятно, что именно должна была символизировать эта тройственная компания, о чем говорить россиянам своим мельканием там и сям: вот видите, никакого противостояния властей нет, все три власти ходят рядком, разве что за ручки не держатся; это только смутьян Ельцин всю картину портит, дестабилизирует.

В тот момент они как никогда были нужны друг другу. Получив доверие народа на референдуме, президент открыто провозгласил намерение игнорировать не получившие такого доверия Верховный Совет и Съезд. По крайней мере в деле принятия новой конституции.

Естественная реакция Хасбулатова – призвать на помощь Конституционный Суд.

Перед референдумом, как мы помним, бывший верховный миротворец – он же председатель КС – здорово подпортил игру спикеру Верховного Совета, изменив порядок подсчета голосов, принятый Съездом. Но теперь Хасбулатов, похоже, милостиво простил ему это в ожидании грядущих услуг.

Вице-президент, открыто перебежавший 20 марта на сторону противников президента, так и остался в их стане. Безработный, лишенный доверия Ельцина и его поручений, он тем не менее номинально оставался вторым лицом в иерархии исполнительной власти. И в этом качестве, как считал спикер, тоже мог ему пригодиться. Во всяком случае, 11 чемоданов компромата на исполнительную власть, о которых генерал объявил накануне референдума на заседании Верховного Совета, оказались как нельзя кстати и требовали, конечно, поощрения.

Насколько была опасна для президента эта новая коалиция, этот триумвират? Сам он, кажется, считал, что теперь, после референдума, – не опасна. Как иначе объяснить, что он так небрежно, вопреки протоколу, не пригласил председателей ВС и КС вкупе со своим полуотставным замом в Александровский сад на церемонию возложения венков, а на митинг, проходивший на Поклонной горе, и вовсе их не пустил?

Впрочем, может быть, это небрежение символизировало не столько недооценку опасности, сколько служило своеобразным знаком, отмечавшим возникновение совершенно новой политической ситуации, которое, по мнению президента, произошло после референдума. Можно было предположить, что такие знаки Ельцин при малейшей возможности теперь будет выставлять на всеобщее обозрение везде и повсюду.

Что же касается того, какова была реальная степень влияния тройственного союза на общественное сознание в сравнении с влиянием российского президента, подтвердившего на референдуме свою легитимность, это должны были показать ближайшие дни и недели.

ПРИВАТИЗАЦИЯ СТАНОВИТСЯ НЕОБРАТИМОЙ

Атака через регионы

Не добившись успеха в лобовом противостоянии c Чубайсом, противники приватизации весной 1993-го решили зайти с тыла – ударить по нему со стороны регионов.

Впрочем, “идейных” противников разгосударствления становилось все меньше – за ширмой борьбы с “приватизацией по Чубайсу” чаще всего скрывалось примитивное желание самим захватить собственность, не позволить другим стать ее обладателями.

Для первой “региональной” атаки была выбрана Челябинская область, в тот момент одна из самых “продвинутых” по части разгосударствления собственности. 18 марта тамошний Малый совет принял решение (в дальнейшем оно было утверждено облсоветом) о приостановке чековых аукционов на территории области. По всем правилам военного искусства это решение в течение двух недель держалось в секрете. Лишь в начале апреля появились соответствующие разъяснения челябинских властей. Согласно их версии, приватизация приостановлена “в интересах народа”, права которого на аукционах, дескать, ущемляются – акции в основном достаются приезжим коммерсантам с крупными пакетами ваучеров.

Создавался опасный прецедент: во многих местах начальствующей верхушкой владели такие же настроения. И действительно, вскоре аналогичное решение приняли в Новосибирске – здесь чековые аукционы были приостановлены на три месяца. В Хакасии ограничили для “посторонних” право участвовать в местных аукционах…

Дальнейшее распространение этой эпидемии грозило общим срывом процесса приватизации в России. Такое развитие событий было тем более вероятно, что на местах хорошо знали расстановку сил в российском парламенте – то, что большинство депутатов лелеяло мечту радикально изменить порядок приватизации либо же вовсе остановить ее. Местным их единомышленникам оставалось только дождаться соответствующего решения ВС…

Бросок на Урал

Перед лицом возникшей угрозы в середине апреля Чубайс, бросив все дела, помчался в Челябинск. 15-го числа на встрече с директорами крупнейших предприятий Челябинской области, местными депутатами, главами администраций, журналистами он прямо заявил, что приостановка чековых аукционов незаконна, она блокирует проведение “народной приватизации” на территории области, то есть не защищает, а грубо нарушает права жителей региона.

По словам Чубайса, утверждение, будто в результате аукционов крупные пакеты акций челябинских предприятий уходят в другие регионы, – это прямая ложь. Из всего имущества, выставленного на первый и пока единственный проведенный здесь чековый аукцион, из Челябинской области “ушло” только 6 процентов акций.

– В данном случае, – сказал Чубайс, – речь идет о совершенно открытом обмане населения, это дешевый политический прием, примененный облсоветом после инструктажа в Верховном Совете России.