Стратегии счастливых пар - Валентин Бадрак

Но Елена Боннэр, и в этом ее главное отличие от женщин-подруг, посвятивших себя служению спутнику жизни, выросла до заметной самостоятельной фигуры и сумела самостоятельно продолжить их общую миссию. Подняв знамя борьбы за человеческое достоинство, она сама стала жрецом этого храма, невидимого, но быстро распространяющего свое влияние по всей планете. Поддерживая Сахарова как некий символ советского времени, отражающий настроения наиболее активной интеллигенции, она сумела преподнести и себя в качестве автономной единицы, ведущей отчаянный бой с превосходящими силами противника. Если сам Сахаров был тяжелым танком, в который настойчиво целились с желанием уничтожить, то Елена Боннэр скорее казалась опытным гранатометчиком, безжалостно поджигающим смертоносные вражеские машины. Ей можно было доверить очень многое – от чувствительного и деликатного до стратегического, международного уровня. Когда дело касалось их общей с Сахаровым идеи, Елена могла с виртуозным мастерством играть любую роль. Демонстрацией неисчерпаемых возможностей этой женщины можно считать зачитывание Еленой Боннэр Нобелевской лекции Андрея Сахарова в Осло. Это было показателем, как минимум, двух важных нюансов их интеллектуального союза. Во-первых, он ей доверял абсолютно и безоглядно, во-вторых, международное сообщество ее воспринимало адекватно, без вопросов и сомнений. И последнее обстоятельство – конечно, наиболее ценный критерий ее роста; каждый из двоих получил в браке возможность дальнейшего личностного развития, каждый к этому стремился и обрел свою высоту.

Но сказанное выше вовсе не означает, что их совместная жизнь состояла исключительно из совместного планирования актов борьбы; напротив, благодаря изнурительным схваткам внутренний мир семьи был оазисом среди бесплодной, выжженной земли. «Самыми тяжелыми были те месяцы, когда нас разлучали; когда мы были вдвоем, все было ничего», – признавалась Елена Боннэр после смерти мужа.

И по прошествии почти двух десятилетий после ухода из жизни Андрея Сахарова она ничуть не изменилась во взглядах. Осталась его соратницей навечно, цепко продолжая держать слабеющими руками знамя своей последней семьи и лебединой песни. Осталась невозмутимой и принципиальной, не воспринимающей никаких фетишей, ведя с миром такую же жестко-неумолимую дискуссию, как и прежде. «Умерла эта несчастная фотомодель, Анна Николь Смит, и вдруг оказывается, что это событие номер один. Как? Почему? А потому что она – секс-символ. Поймите, я не ханжа и не ангел, при слове «секс» не вздрагиваю, но нельзя же подменять человеческие чувства животными. Ведь у бедной девочки Смит, наверное, было что-то за душой, кроме бюста безумного размера, трех браков и пяти претендентов на право называться отцом ее маленькой дочери. Между тем транслируется, тиражируется, смакуется именно низкое, приземленное». Ее непримиримая реакция на типичное отражение событий в мировой информационной паутине как нельзя лучше объясняет позицию, мировосприятие и неустанное желание не пасовать перед людскими цинизмом и глупостью – качествами, которые она ненавидела с детства.

Жизнь одного после смерти второго очень многое проясняет в качествах личности оставшегося в живых. Касательно Елены Боннэр можно уверенно сказать: до конца дней она осталась такой же сильной, притягательной личностью, как и в те времена, когда была вместе с Андреем Сахаровым. По прошествии многих лет со дня смерти великого ученого к ней по-прежнему обращались журналисты, ее оценки оставались все также трезвы, актуальны и точны, как нож хирурга. Это видно хотя бы из ее сурового взгляда на второго президента России: «Путин создал антидемократическое государство. Уничтожение свободной прессы, уничтожение верхней палаты парламента, создание семи ужасных супер-административных структур во главе с руководителями, которые подчинены лично Путину, и, разумеется, война в Чечне – все это, вместе взятое, представляет собой абсолютно антидемократическую тенденцию. К этому надо добавить разрушение избирательного процесса, то есть того, чем и отличается демократическое государство». Эти слова произнесены человеком, которому было далеко за восемьдесят; они сказаны на фоне мощнейшей информационной кампании, посвященной мессианству Владимира Путина.

Для многих неординарных женщин жизнь после смерти любимого человека становится новой формой взаимоотношений с миром, основанной на переосмыслении прежней миссии. В этой новой жизни оставшийся позади брак нередко налагает сакральный отпечаток, вдохновляя на смелые поступки, направленные на виртуальное продолжение жизни семьи. Так и Елена Боннэр сумела найти такую область выражения семейных ценностей – она взялась за «Вольные заметки к родословной Сахарова». Она оказалась женщиной, сумевшей не отвергнуть настоящее, нашедшей новый смысл в долгой жизни, дарованной за изумляющую сосредоточенность и отрешенность, естественное, без примеси фальши, отношение к миру, к любви. За умение дописать гимн двойной миссии, направленной на укрепление веры человека в самого себя…

Карло Понти и Софи Лорен

Я обожала Карло. Это был мой мужчина, мой единственный настоящий мужчина. Я страстно хотела, чтобы он стал моим мужем и отцом моих детей. В какой-то момент мне казалось, что он не сделает решительного шага, если я не подтолкну его к нему.

Он дал мне почувствовать себя защищенной.

Софи Лорен

Я женился на мисс Лорен, получив в Мексике развод от первой жены, чтобы узаконить мои отношения с мисс Лорен за пределами Италии, которая до сих пор не признает развода. Сделать легальным мой брак было особенно необходимо в Голливуде, где нам приходилось регулярно работать и где незаконный союз мужчины и женщины резко отрицательно воспринимается обществом.

Карло Понти (в официальном объяснении причин оформления отношений с Софи Лорен)

Многоцветная картина вариаций семейного благополучия определенно была бы лишена своей пестроты, если среди счастливых семей не была бы представлена хотя бы одна пара с совершенно приземленными, упрощенными устремлениями. Действительно, семейная идеология Рерихов многим может показаться недостижимой, великая миссия самоотречения Альберта Швейцера и Елены Бреслау – вообще чуждым, мазохистским актом, а шокирующая логика Жан-Поля Сартра и Симоны де Бовуар – малоприемлемой. На их фоне Карло Понти и Софи Лорен при всей прозаичности их устремлений могут продемонстрировать наиболее понятный облик удачного построения отношений в союзе. Они являются привлекательной парой не только потому, что оба стали знаменитостями; многих поражала и забавляла их броская и вызывающая непохожесть, заставлявшая навсегда запомнить эту необычную, резко выделяющуюся пару. На фоне непостоянства мужчин и женщин в кругу людей шоу-бизнеса и кино, узаконенной общественным мнением дикости интимного поведения и беспорядочной смены партнеров их многолетняя устойчивая связь выглядит особенно завораживающей и сложнообъяснимой. Казалось бы, двадцать четыре года возрастной разницы и пропасть на социально-иерархической лестнице делали маловероятной связь между преуспевающим, безупречно образованным продюсером-дельцом и малограмотной девочкой, ведущей полунищенское существование. Высоту преграды довершали пятнадцать сантиметров, на которые Софи возвышалась над невозмутимым коротышкой Карло, с его предательской лысиной и оплывшими формами. К тому же Карло был женат и имел двух детей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});