Мятежный дом - Ольга Чигиринская

– Избавьте меня от ваших теорий, младший матрос. Пока вы молчите, я готов вас здесь терпеть.

Бот вдруг забился в захватах «люльки» как живой. Эколог протянул руку к его голове и вынул патрон. Тело полуживой машины тут же обмякло.

– Я только хотел сказать, что… может быть… удастся как-то компенсировать хозяевам… потерю, – проговорил Дик.

– Вы очень серьезно повредили его опорно-двигательную систему, – сказал Бадрис. – Но это удивительный бот. Его псевдомышцы, кажется, способны к регенерации. Как живые. Вполне возможно, если мы просто наложим шов – они срастутся.

Дик знал, что это не «вполне возможно», а так и будет. Но высказать эту уверенность означало выдать знакомство с Кордо.

Что ж, если будет скандал из-за этого бота, подумал он, то есть возможность этот скандал уладить. Нужно только как-то связаться с Роксаной. У каждой тучи есть светлый край…

– Но если не срастется… – продолжал Бадрис. – Это безумно дорогая штука, младший матрос Огаи. Вы даже не представляете себе, насколько. Вся эта лоханка вместе с добычей стоит дешевле, чем один такой бот. Пробные экземпляры Кордо раздавали бесплатно, но при условии компенсации за их потерю. Мало кто рискнул брать. Я могу назвать только четыре клана, согласившихся на это приобретение. И с каждым из них нам категорически нельзя связываться.

Мнемопатрон бота был все еще в руке эколога. Дик знал, что просматривать логи чужих ботов – дело позорное. В общем-то, и перехват дело позорное как раз потому, что перехватывают для просмотра логов. Кто-то запустил бота, ухаживал за ним, настраивал – а ты взял, выловил чужого, просмотрел его лог и хапнул добычу, которую выслеживал другой. Безобразный поступок. Чужого бота можно выловить только в одном случае: если он сильно поврежден и требует починки. Но и тогда честь обязывает починить и отпустить его, не просматривая лог.

Дик понимал, почему господин Бадрис колеблется. В памяти бота сохранилась запись того, как Дик раскурочил ему брюхо универсалкой. Хозяин бота, когда тот вернется, увидит эту запись и может узнать, на какую навегу подняли бот. Если Кордо потребуют компенсации за повреждение, а хозяин сошлется на «Фаэтон» – это еще не беда, с Кордо можно будет уладить дело. Но если хозяин решит судиться с «Фаэтоном» сам… Или даже не судиться – а разобраться между собой, как это принято у Рива… Дик уже читал о вендеттах, начинавшихся и по более ничтожным причинам.

– Подите наверх, младший матрос Огаи, и доложите капитану о возникшем затруднении.

Дик поклонился как и Алекс – и на самом пороге до него вдруг дошло.

– Но, господин Бадрис… Если вы видели этот бот на сканере как наш… Значит, он подавал наш код?

– Именно, – отчеканил эколог. – И я хочу понять, почему. Отправляйтесь к капитану, доложите и ждите меня там.

У эколога был вид хорошо воспитанного человека, которому по смертельной необходимости нужно провести тайный обыск в чужой спальне. Дик не сомневался поэтому, что господин Бадрис просмотрит лог быстро. Он отправился наверх и доложил Торвальду о неожиданном открытии.

Торвальд вызвал Стейна и Вальне. Дик не выходил из рубки, раздумывая, стоит ли попросить разрешения остаться. Ему хотелось услышать, что скажет Бадрис.

Когда Стейн и Вальне прибыли, Торвальд попросил юношу пересказать всю историю для них. Дик еще не закончил, когда дверь открылась и эколог, шагнув в рубку, бросил мнемопатрон прямо в руки Торвальду.

– Ну что? – спросил тот.

– Этот бот, – Бадрис неспешно вынул из гнезда сифон, взял из стопки одноразовый стакан, напустил себе воды, одним глотком выпил и тут же налил еще. – Следовал за нами от Шункана. Только за нами. Не отвлекаясь ни на косяки рыб, ни на китов, ни на кракенов. И у него была наша сигнатура. Каждый раз, когда я ловил его на сканере поблизости, я думал, что это рыскает один из моих. Интересно, не правда ли?

– Убийственно интересно, – согласился Торвальд. – Эта штуковина… она вроде бы непростая и очень редкая?

– Одна из опытных моделей разработки Кордо.

– И ее может купить не каждый первый?

– Ее вообще никто не может купить. Идут полевые испытания. Ее давали бесплатно, но под гарантию компенсации ущерба.

– И кто-то взял ее, чтобы проследить нас от Шункана до…

– До встречи с «Юрате» и «Фафниром», – подсказал Стейн. – Нам повезло, что малый пырнул эту… вещь.

– Да, его предполагаемые хозяева вряд ли станут подавать на Сейта в суд за ущерб, – согласился господин Бадрис. – Но что они сделают, когда в назначенное время бот не вернется?

– А что они могут? – спросил Стейн. – И что может эта штуковина? Например, то, что говорилось на палубе, могла она слышать?

– Нет, – уверенно сказал Бадрис. – Могла кое-что увидеть и заснять. И уж конечно, увидела и засняла этого… миссионера.

– Она ко мне так и бросилась, – сообщил Дик, когда все повернулись к нему. – Прямо чуть ли не обмоталась вокруг…

– Я видел ваш поединок – ее глазами, – усмехнулся Бадрис.

– Ты действуешь быстрей, чем соображаешь, – Стейн хлопнул Дика по плечу. – Но иногда это хорошо.

– Да, если бы было наоборот – бот принес бы хозяевам роскошные доказательства того, что юноша скрывается именно у нас.

– Что будем делать? – спросил господин Бадрис.

– Стратегически – наилучшим вариантом было бы подделать лог, – скал Торвальд. – И отпустить бот восвояси, с объяснением, что мы, например, случайно повредили его снастью. Это ведь случается?

– И нередко, – согласился Бадрис. – Но подделать лог не так-то просто.

– Холмберг справился бы. Однако если мы его выпустим, он и дальше будет следовать за нами – и проследит встречу с двумя другими навегами…

– Которую все равно можно будет отследить со спутника, – вставил Стейн. – Я думаю, в систему экологического слежения синоби прорвались легко.

– Но со спутника нельзя будет проследить, на каком из трех кораблей в конце концов оказался юноша.

– А с ботом – можно? – изумился Стейн.

– С этим – да. Понимаете, это действительно нечто особенное. Шедевр. Если у синоби есть образец ДНК – а я готов поспорить, что он есть – он будет следовать за молодым человеком как пес. Повсюду, где есть водоемы. Он улавливает чудовищно малые концентрации запахов. Его можно натравить не только на какой-то особый вид рыбы – но и на определенную конкретную рыбу. Тем паче – на конкретного человека, чей индивидуальный, скажем, вкус гораздо.

– Но здесь восемьдесят шесть человек, – Стейн все никак не мог поверить в могущество техники. – Ладно, у гемов ДНК одинакова, считаем их всех за одного. Пятьдесят один человек. Все потеют, моются, ходят в гальюн…