Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг - Пьер Разу

13 июня 1986 года все притворства были отброшены: президент Асад объявил, что «Иран и Сирия просто решили сохранить свои общие стратегические интересы», добавив, что сирийско-иракский трубопровод не будет вновь открыт. Встреча Саддама Хусейна и Хафеза аль-Асада была отложена. Короткая встреча состоялась на иракско-сирийской границе 26 апреля 1987 года, но не принесла ни малейших ощутимых результатов.

Тем временем события развивались стремительно. В апреле 1986 года Саддам Хусейн попросил своих начальников штабов разработать план операции, которая обеспечила бы захват Ираком иранской территории, которую он мог бы затем обменять на полуостров Эль-Фао. Иракские генералы немедленно приступили к работе. Поскольку иранские силы были сосредоточены на севере и юге фронта, иракцы решили нанести удар в центре. Тщательно используя информацию, предоставленную их службами наблюдения, они определили слабое место в иранской схеме, расположенное на Мехранском выступе.

Единственная бригада 84-й механизированной дивизии и один батальон 25-й пехотной дивизии – немногим менее 5000 человек – охраняли этот опустошенный город и его окрестности. Для борьбы с ними иракцы перебросили две дивизии (17-ю танковую и 37-ю пехотную), усиленные бригадой коммандос и танковой бригадой Т-72 Республиканской гвардии. У иракцев было 25 000 человек, 250 танков и около 100 орудий, или превосходство 5 к 1 – вполне достаточно для победы.

14 мая 1986 года генерал Ибрагим (2-й корпус) двинул свои войска против Мехрана. Пехота методично продвигалась вперед при поддержке артиллерии и танков. Иранцы отступили к близлежащим горам Загрос. К 17 мая генерал Ибрагим контролировал этот район. Следуя инструкциям Саддама, он расширил свой плацдарм на двадцать километров вокруг Мехрана, чтобы захватить достаточно территории, чтобы обменять ее на котел Эль-Фао. Затем Ибрагим приказал своим войскам прочно закрепиться и отправил танковую бригаду Республиканской гвардии обратно в Багдад, заменив ее двумя пехотными бригадами, прибывшими в качестве подкрепления.

Наступление «Карбала»

Вопреки всем ожиданиям, иранское контрнаступление материализовалось медленно. В Тегеране лидеры столкнулись из-за надлежащего ответа на предложение Саддама об обмене территориями. Но главной причиной возрождения фракционного антагонизма стало ухудшение здоровья Верховного лидера. Восьмидесятишестилетний аятолла Хомейни был тяжело болен. Его врачи предложили рискованное хирургическое вмешательство, которое они считали единственным шансом спасти ему жизнь. В то время как его окружение выступало за операцию, Али Хаменеи, Акбар Хашеми Рафсанджани и Али Монтазери были против, подчеркивая, что безвременная смерть Верховного лидера воодушевит иракцев. Его кончина также может побудить большинство измученных войной иранцев пойти на компромисс с Саддамом Хусейном. Больше всего на свете эти трое нуждались в Верховном лидере, который разрешил бы их разногласия и назначил своего преемника. Поэтому триумвират согласился отложить операцию.

Решив вопрос об операции, они обратились к предложению Саддама. Аятолла Монтазери хотел избежать ненужных жертв и, таким образом, был более или менее за. Два его соперника объединились, чтобы встать на его пути, и заявили, что хотят продолжать войну до тех пор, пока иракский диктатор не будет свергнут. Убедив аятоллу Хомейни поддержать их, они добились своего. Тем не менее, Рафсанджани и Хаменеи продолжали расходиться во мнениях по главному вопросу: первый был убежден, что Ирану необходимо открыться внешнему миру, чтобы выйти из изоляции и выиграть войну, а второй был убежден, что иранский народ одержит победу, только опираясь на свою веру в Бога и принципы Исламской революции, которые навязывали отказ от компромиссов с иностранными державами. И сорок лет спустя этот политико-теологический спор остается неурегулированным, что приводит к неоднократным кризисам между Тегераном и международным сообществом.

Спикер парламента и президент республики в конце концов отвергли предложение Саддама и приказали своим генералам подготовить серию «решительных» наступлений, чтобы раз и навсегда сокрушить иракскую армию. Их назвали «Кербала», потому что они были призваны привести к освобождению шиитского священного города, за которым последовало бы падение баасистского режима.

30 июня 1986 года Тегеран начал наступление «Карбала 1» в секторе Мехран, чтобы вернуть территорию, недавно захваченную иракцами. Начальник штаба вооруженных сил генерал Сохраби мобилизовал 100 000 человек, разделенных на восемь дивизий. В течение сорока восьми часов дивизии «Имам Али», «Карбала» и «Расулулла», следуя за волнами молодых басиджей, безжалостно громили иракские позиции. Когда они были достаточно ослаблены, к ним присоединились 40-я и 84-я механизированные дивизии при поддержке 11-го артиллерийского дивизиона и танков 81-й и 88-й танковых дивизий. Эти объединенные силы разгромили защитников, которые рассеялись и отошли к иракской границе. 3 июля Рафсанджани отправился на фронт, чтобы воодушевить войска и провозгласить освобождение Мехрана. Иракское военное командование немедленно предприняло мощную контратаку, которая была остановлена упорным наступлением тридцати «Кобр». Иранцы за три года не смогли собрать столько боевых вертолетов для одного сражения – можно было подумать, что на их порог чудесным образом свалилась щедрая партия запчастей и ракет (о чем будет сказано в следующей главе).

Несколько десятков танков Т-62 и Т-72 были быстро обездвижены или уничтожены. Усиливая свое преимущество, генерал Сохраби задействовал стратегический резерв – две элитные бригады КСИР: 10-ю пехотную «Мастер мучеников» и 20-ю танковую «Рамадан». Их своевременное вмешательство заставило генерала Ибрагима дать сигнал к отступлению. Это привело к тому, что его отозвали в Багдад, лишили командования и казнили за трусость перед лицом врага. Саддам Хусейн любил время от времени подавать пример, чтобы поддерживать атмосферу террора в армии. В конце концов, это был человек, который говорил своим генералам: «Когда солдаты больше не сражаются из любви к своему лидеру, тогда они должны сражаться из страха». Генерал Аладдин Макки позже будет свидетелем того, что иракские офицеры боялись Саддама гораздо больше, чем врага.

К 10 июля иранцы отвоевали всю территорию, потерянную семью неделями ранее, и даже улучшили свои позиции. Конечно, потери были высоки (3000 убитых и 9000 раненых), но они были гораздо ниже, чем в предыдущих наступлениях. Иракцы сообщили о 1000 убитых, 1200 пленных, 3000 раненых, восьмидесяти уничтоженных танках и шести сбитых вертолетах. Вместе с потерями в ходе наступлений «Рассвет 8 и 9» с начала года было потеряно более 30 000 иракских солдат.

Такими темпами Багдад не сможет дальше сохранять оборону вдоль фронта. Саддам Хусейн усвоил урок: он больше не отважится наступать на иранскую землю, пока не решит, что способен нанести смертельный удар. 16 июля он был переизбран генеральным секретарем партии Баас и председателем Совета революционного командования. Цель состояла в том, чтобы продемонстрировать поддержку иракским населением своего «дорогого президента», чтобы убедить Тегеран в том, что иракцы полны решимости сопротивляться персидскому захватчику до конца. Спустя неделю иракский президент направил лидерам Ирана открытое письмо, предлагая им почетный мир. И снова их ответ был язвительным. В тот же момент Вашингтон впервые открыто осудил применение Ираком химического оружия.

Чувствуя, что ситуация меняется, Акбар Хашеми Рафсанджани ответил противоречиво, заявив, с одной стороны, что «новому иракскому режиму, возможно, не придется платить за ущерб, нанесенный Ирану войной», а с другой,