Отражения - Мария Николаевна Покусаева

свет и застыть перед взглядом волшебника – сначала едким и пристальным, а затем, через мгновение, удивленным.

Это удивление было настолько искренним и так странно выглядело на лице лорда дель Эйве, оно так напоминало его неловкие, осторожные движения сегодня в игре, что Амелия даже не испугалась.

– Надо же, – сказал Юлиан дель Эйве и поклонился, как того требовал этикет. – Доброй ночи, ваше высочество. Очень… неожиданная встреча.

Амелия чуть приподняла полы халата и сделала книксен. Она молчала, плотно сжав губы, потому что не знала, что сказать.

Леди Бронкль, а уж тем более – леди Алексиана, пожалуй, упали бы в обморок, просто представив себе подобную сцену, но Амелия чувствовала лишь смятение и сквозняк, холодящий лодыжки.

Никто не собирался превращать ее в мышонка и прятать в карман. Юлиан дель Эйве был растерян не меньше, чем она сама, и совсем не сердился. По крайней мере, бояться его стоило не больше, чем строгости леди Катарины, если вдруг она узнает, что произошло.

Правда, поняла Амелия и испуганно закрыла рот ладонью, если она узнает – то достанется не только Амелии.

– Вы заблудились, ваше высочество?

Лорд дель Эйве стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на Амелию, как на надоедливую младшую сестру. Пожалуй, чуть более пристально, чем ей бы хотелось, словно пытался узнать – или угадать – ее мысли.

Амелия подумала, что, пожалуй, не готова признаться во всем.

– Мне не спалось, – сказала она полуправду. – Я хотела взять одну книгу.

– Одну из тех, которые вам запрещено читать? – лорд Юлиан усмехнулся, и Амелия кивнула. – Не уверен, что вправе вас осуждать, Амелия, но вам правда не стоит здесь находиться.

«Я знаю» – хотела ответить она, но язык не слушался.

– Я не буду спрашивать, как вы сюда попали и что успели услышать, – голос лорда дель Эйве стал прохладнее. – Но чем быстрее вы исчезнете отсюда, тем лучше для всех. Что такое, милая? – спросил он с искренним участием.

Амелия растерянно пыталась нащупать кристалл, который прятала в кармане, но его не было. Должно быть, выпал, закатился под один из шкафов. Она подняла испуганный взгляд на волшебника.

– Я не… не могу.

«Не могу идти в темноте одна», – вот что она хотела сказать, но мысли путались.

– Но ведь как-то вы сюда попали, – он сощурился. – Я вряд ли успею проводить вас, а прятаться за пологом в присутствии двух чародеев, Амелия, опрометчиво. Даже если вы каким-то образом научились его ткать. Здесь есть зеркало?

Она кивнула и показала пальцем туда, где на стене смутно темнела зеркальная гладь.

– Подойдет, – лорд дель Эйве кивнул и бесцеремонно схватил Амелию за плечо.

Его пальцы были цепкими и жесткими, и Амелия подумала, что прозвище – имя большой злобной птицы с Латиерра Нуова, которое она успела услышать днем – ему удивительно подходит. Волшебник подтолкнул – или потянул ее к зеркалу, очень торопливо, не думая о том, что может сделать ей больно.

– Я не видел вас, Амелия, – сказал он и прикоснулся к зеркальному стеклу. – А вы – не видели меня. Представьте свою комнату. Чем детальнее, тем лучше.

Она послушно кивнула, пусть и не понимала, чем это поможет, и, крепко зажмурившись, старательно подумала о собственной гостиной. Потому что там тоже было зеркало – в полный рост, между окон, широкое, как дверь.

– Вот умница.

Жесткие пальцы перестали сжимать ее плечо.

Амелия открыла глаза и чуть не вскрикнула: в зеркале ничего не отражалось. Там была гостиная. Настоящая настолько, словно и правда находилась за стеной. Амелия посмотрела на лорда дель Эйве, снизу вверх, и чуть нахмурилась.

– Идите, – кивнул он, усмехаясь ее недоверию – одним уголком губ. – Быстрее, ваше высочество. Вы же не хотите, чтобы вас поймали здесь, со мной?

И она шагнула вперед.

Гостиная оказалась настоящей: мягкий ковер на паркете, запах пионов и пыли, легкая прохлада и тишина. К счастью, сегодня никто из служанок не спал здесь: видимо, Амелию перестали сторожить. Или решили, что дневные события достаточно ее вымотали, поэтому принцесса спит, а не пытается сбежать.

Амелия обернулась, но встретила лишь свое отражение.

Зеркальная дверь закрылась бесшумно. Маленький огонек над плечом Амелии – она не заметила, как волшебник зажег его, – давал света достаточно, чтобы в густом мраке найти дорогу между кресел, столов и этажерок. Когда Амелия зашла в спальню и нырнула под одеяло, как есть, в халате и теплых носках, испачканных межстенной пылью, огонек завис на высоте ее роста и медленно, как тлеющий уголек, погас.

Стало тревожно и странно. Амелия почувствовала, что ее тошнит от страха и в висках громко, жарко стучит кровь. Ледяные пальцы дрожали и нервно сжимали край одеяла.

Чужое волшебство пугало и манило одновременно, а волшебства вдруг стало много, как в сказках. Понял ли Мастер Юлиан, что у нее, Амелии, есть дар? А если понял – не решится ли использовать это против нее? Ведь не просто же на чай он зашел, и разговор, который она чуть не подслушала, точно касался и самой Амелии тоже.

И, главное, он касался власти.

Той игры, в которой Амелия была не то призом, не то козырем в рукаве – у кого из?

Плакать почему-то не хотелось, наоборот, Амелией вдруг овладела странная, злая решимость. Она села в кровати и сердито уставилась в сумрак спальни.

Темное зеркало над камином показалось провалом куда-то вовне.

Окном, не дверью – но и этого достаточно, чтобы посмотреть и узнать то, что нужно.

Свеча зажглась удивительно легко, и в зеркале появилась Амелия – испуганная и злая одновременно. Заплетенная коса растрепалась, огонек свечи бликовал и отражался в глазах – и в этот раз Амелия не отводила взгляд, а стойко и смело смотрела прямо перед собой.

Она не знала, что хочет увидеть, цеплялась то за один, то за другой разрозненный образ: вот ее золотоволосый дядюшка с улыбкой, похожей на солнце, вот Ивейн Вортигерн с опаской наблюдает, как лорд дель Эйве завязывает себе глаза шарфом – словно бы он, Ивейн, не желает видеть в игре чужака. Пусть даже этого чужака пригласила сама принцесса. Вот лорд Дамиан улыбается, перехватив взгляд Амелии в коридоре. Вот зеркало превращается в дверь – и там, с другой стороны двери Амелия видит свою комнату.

Глаза начали слезиться от напряжения, и картинка в зеркале подернулась рябью, поплыла. Амелия моргнула – и в следующий миг испуганно ахнула.

На нее смотрела незнакомка.

Испуганная и удивленная не меньше, чем сама Амелия.

Темные волосы, аккуратно завитые,