Отражения - Мария Николаевна Покусаева

умудритесь и в саду заблудиться, боюсь, отвечать придется мне, а не лорду Вортигерну.

– Десять минут, леди Бронкль! – Амелия молитвенно сложила руки на груди.

– Я прослежу, чтобы она не упала, – сказала Кармиль. Ее глаза были злобно сужены. – И не пущу за пределы круга.

– Правда же, леди Бронкль, – подал голос Ивейн. – Леди Амелия не столь глупа и неуклюжа, чтобы лишать ее удовольствия поймать за хвост одну из своих фрейлин! Тем более, что у нас и правда есть даже не десять минут, а целых двадцать! – добавил он, бросив взгляд на карманные часы. – Поверьте, если бы мой отец думал, что мы опаздываем, он бы давно прислал лакеев искать нас!

Джейна обреченно вздохнула, не найдя, что сказать в ответ.

Пожалуй, продолжи она настаивать на своем, Амелия обиделась бы за подобное недоверие. Та, прошлая Джейна, ни разу не позволила себе усомниться в том, что ее подопечные – уже не маленькие дети.

– Хорошо, – сказала леди Бронкль, нервно дернув головой. – Лорд Ивейн остановит игру через десять минут.

Амелия улыбнулась и позволила Ивейну завязать концы шарфа у нее на затылке.

Он сделал это осторожно, не поймав в узел ни волоска на голове Амелии.

Мир тут же стал другим, погрузился в зеленоватую темноту. Дыхание на миг перехватило, показалось, что вокруг – одна лишь пустота. Амелия осторожно сделала шаг, второй, ощутила под ногой скользкие камни, задела бедром чашу фонтана, не больно, наоборот: это ощущение прикосновения вернуло мир на место.

Звуки стали ярче и запахи тоже. Все еще пахло водой и землей, чуть сладковато – цветами, распустившимися вопреки тому, что за пределами сада правил зимний холод, пели птицы, шелестела чья-то юбка, кто-то смеялся, кто-то что-то шептал.

Амелию обдало запахом пионов – это была Летиция, она прошла рядом, так близко, что можно было бы схватить ее за руку, но Амелия не успела.

Интересно, чем пахнет Ивейн Вортигерн? Сандалом и хвоей? Маслом бергамота? Лавандой и мятой? Морем и солью? Смолистой сосновой корой, нагретой летним солнцем?

Амелия втянула воздух, наслаждаясь тем, как много мог рассказать мир через запахи, и улыбнулась. Ивейн правда пах мятой, точнее – смесью трав и масел, которую добавляют в дорогое мыло. Джейна – розовой водой. Летиция – пионами, Луиза Эстелла – ими же, а еще карамелью, которую спрятала в кармане юбки, втайне ото всех, чтобы не задразнили. Кармиль – своей любимой лавандой, а Изалотта – обычным мылом, потому что для духов и ароматных вод была слишком юна и бедна.

Птицы пахли птицами, фонтан – водой и тиной, земля – сочной зеленью, гнилью и грибницей, мхом и мокрой корой. В этом смешении запахов была своя гармония.

Амелия выдохнула и двинулась в ту сторону, где, как она знала, стояла Кармиль.

Кармиль, конечно, ускользнула, коснувшись плеча сестры – вскользь, осторожно и нежно: я бы поддалась, сестрица, но я не твоя добыча сегодня.

Амелия рассмеялась.

Мир перестал быть слишком ярким, но с ней осталось что-то, похожее на знание: куда поставить ногу, как шагнуть, чтобы не упасть и не задеть куст или вазу с цветами, как пройти рядом с Летицией, чтобы испугать ее, но не поймать, как удержать равновесие, если камень под подошвой туфельки оказался слишком скользким. Игра стала веселее. К птичьим песенкам добавился девичий смех и визг Луизы Эстеллы, очень довольный, хотя леди Бронкль, конечно, хмурится, ведь леди не полагается быть такой громкой.

А потом вдруг стало тихо, и все опять поменялось. К привычной гармонии запахов добавилось что-то еще. Правда, Амелии, занятой охотой на желанную дичь, было не до того, чтобы задумываться – она шла на запах трав, туда, где должен был оказаться Ивейн Вортигерн и рукав его сюртука.

Пальцы схватили грубоватую ткань, Амелия торжествующе улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с ее лица – ладонь под ее пальцами не была похожа на ладонь Ивейна. И запах трав был другим – к нему примешивалось что-то еще, кажется, масло бергамота, теплый цитрусовый аромат.

Не выпуская чужой руки из своей, Амелия сняла повязку, ни капли не задумываясь о том, что испортит себе прическу.

Высокий черноволосый незнакомец смотрел на нее, чуть щуря светлые – нет, желто-оранжевые, как у хищной птицы, – глаза. Он был удивлен, но, кажется, не собирался злиться или отчитывать Амелию и отталкивать ее тоже не спешил.

Вокруг стояла неестественная, пугающая тишина.

– Кажется, игра закончена, ваше высочество, – сказала леди Алексиана из-за спины Амелии. – Не обижайтесь, мастер дель Эйве. Дети, видимо, немного забылись. Вместе с гувернанткой.

– Ну что вы, – ответил мастер дель Эйве, не сводя с Амелии взгляда своих жутких глаз. Голос у него был прохладным и чуть насмешливым, но не злым. – Я не вижу ничего, за что следовало бы обижаться, леди Мэйв. Отпустите мою руку, ваше высочество. Боюсь, еще немного – и ваш венценосный дядюшка начнет думать обо мне ужасные вещи.

Его глаза смеялись, но лицо оставалось совершенно серьезным.

Амелия отпустила чужую руку – очень красивую, с тонкими пальцами, на которых блестели кольца, – и шагнула назад, обводя взглядом людей, которых раньше здесь не было.

У одного из них были волосы цвета бледного золота, такие же, как у самой Амелии, и знакомые темно-карие глаза.

Он улыбался – так же, как в детстве, когда Амелия была еще совсем маленькой девочкой в платье с узором из оленьих рогов.

Отец Ивейна оказался не так суров, как представлялось Амелии. Он снисходительно улыбался принцессе и ее фрейлинам и не злился. По крайней мере, не показывал своего возмущения тем, что строгий порядок церемоний был нарушен.

– Столь деликатный момент как воссоединение потерявших друг друга родственников, пожалуй, должен быть лишен сухих формальностей, – сказал лорд Вортигерн.

Его лицо оставалось непроницаемым – и не скажешь, что прячется за любезной улыбкой и ласковым взглядом.

Амелии показалось, что напряжение, разлитое в воздухе все это время, исчезло. Птичья трель прозвучала оглушительно, Джейна, которая стояла, глядя строго вниз, вздрогнула, а тот, золотоволосый, дядюшка Амелии, посмотрел на Джейну и сощурился, словно встретил знакомца.

– Без сомнения, лорд Вортигерн, – сказал он. – Леди Мэйв нет нужды переживать. Я не склонен злиться на то, что кто-то увлекся невинной игрой и нарушил пару незначительных правил.

– Конечно, ваше высочество, – голос леди Алексианы звучал так, словно пару минут не был полон праведного гнева.

Амелия все ждала, когда из-за спины лорда Вортигерна появится ее мать, но та, кажется, осталась где-то в другом месте.

Кто-то взял Амелию за руку: вздрогнув, она повернула голову и