Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция - Виктор Михайлович Холодковский

в Финляндии, в Прибалтике, в Литре, в Польше. Если верить турецким сообщениям, даже Грузия должна быть осчастливлена немецким принцем». Давид иронически замечал, что, к сожалению, «экспорт принцев оптом» не увеличивает запасы валюты в Германии. Но политические результаты такого «захвата» тронов немецкими принцами были бы для германского империализма поважнее валюты, если бы поражение в войне не лишило его плодов этих кратковременных успехов.

Франция, в свое время очень быстро — раньше Германии — признавшая независимость Финляндии, несомненно с целью привлечь симпатии Финляндии на сторону Антанты, все время ревниво следила за усилением немецкого влияния в этой стране и еще весной сделала попытку предотвратить превращение Финляндии в монархию с немцем на троне. 31 мая 1918 г. французский посланник в Стокгольме сделал финляндскому посланнику заявление, что «правительство французской республики не признает никакой политический режим в Финляндии, который будет навязан этой стране незаконными путями». Позже, когда уже стало ясно, кого прочат на финский престол, предупреждение сделала и Англия. 19 сентября Гардинг заявил финляндскому представителю в Лондоне Р. Холсти, что союзники будут рассматривать Фридриха Карла как представителя кайзера Вильгельма и поэтому Финляндия вряд ли будет признана Англией де-юре, особенно потому, что сомнительно, чтобы выборы короля соответствовали воле большинства народа. В день «выборов» короля 9 октября Англия сделала последнее усилие предотвратить это: до сведения делегатов сейма было доведено, что английское правительство не признает самостоятельность Финляндии, если Фридрих Карл будет избран ее королем. Но это не подействовало на монархистов.

«Избрание» финляндским сеймом Фридриха Карла Гессенского королем было расценено за границей как доказательство полного подчинения этой страны кайзеровской Германии. 15 октября Франция взяла обратно свое признание независимой Финляндии, сопроводив это следующим заявлением: «Факт избрания немецкого принца королем Финляндии свидетельствует о поразительном незнании международной обстановки: Финляндия тем самым присоединилась к государствам, которые группируются вокруг центральных держав. При таких обстоятельствах признание Францией временного правительства Финляндии никоим образом не может ipso facto относиться к новой форме правления, которая может быть введена только путем нарушения основных законов и путем фактического государственного переворота. Независимо от этого Франция никоим образом не может признать монархию, главой которой является принц из страны, воюющей против Франции».

Итак, результатом классовой политики реакционных кругов финляндской буржуазии было то, что страна оказалась в полной зависимости от Германии. Это было ясно всему миру. Американский консул в Гельсингфорсе Хейнс в докладе правительству от 15 июля 1918 г. писал, что Финляндия «теперь не может освободиться от германской оккупации, даже если бы серьезно захотела этого». Английский генерал Кемп называл Финляндию колонией Германии. Французский представитель в Финляндии капитан Пти приравнивал Финляндию к германской аннексии. Дипломатические представители Франции и США в Швеции констатировали, что Финляндия находится под германской военной оккупацией. Норвежская газета «Тиденс тейн» писала: «Полицейская власть будет долго находиться в руках немцев, и финский народ очень скоро убедится в том, насколько опаснее, тяжелее, невыносимее немецкая опека, чем самые тяжелые времена бобриковского периода... (Бобриков — генерал-губернатор Финляндии, проводивший политику русификации. Был убит в 1904 г. — В. X.). Немцы пришли для того, чтобы господствовать над ними (финнами. — В. X.) исключительно в интересах Германии» «Гетеборгсхандельсо шёфартстиднинг» констатировала: «После своего соглашения с Германией Финляндия выступает в качестве германского вассала». Газета «Гетеборге постен» удивлялась: «Поистине невероятно, как господствующий класс маленькойстраны может быть настолько ослеплен, чтобы продать иностранной державе до последней капли свободу и независимость своего народа».

Даже сам Маннергейм признал, что «Финляндия находится целиком под господством Германии, и к чему приведет будущее, неясно» Разве это не признание того, что война, которую вел Маннергейм, не имела никакого права на название «освободительной», что финляндская буржуазия привела страну в пропасть?

Так Финляндия, в результате победы Октябрьской революции ставшая независимой, в результате победы контрреволюции стала вассалом Германии.

III. АНТИСОВЕТСКИЕ ПЛАНЫ И ДЕЙСТВИЯ ГЕРМАНИИ И БЕЛОФИННОВ В 1918 г.

...Предметом вожделения финляндской плутократии являлись и являются прежде всего огромные лесные массивы Советской Карелии.

О. В. Куусинен. Финляндия без маски. 1943 г.

И белофинны, призвавшие немецкие войска, и пославшая эти войска Германия имели, помимо цели подавления революции в Финляндии, и антисоветские цели.

Белофинны зарились на советские территории. Не успела буржуазная Финляндия получить признание своей независимости, как уже стала претендовать на никогда не входившие в состав Финляндии части России. 2 января 1918 г., через день после признания Советским правительством независимости Финляндии, представители финской буржуазии Ельт, Эрих и Сарио, обретавшиеся в Берлине, направили канцлеру меморандум с приложениями, прося Германию посодействовать присоединению к Финляндии Петсамо, Кольского полуострова и русской Карелии. В документах доказывалось, что это было бы выгодно и Финляндии, и Германии: «Финляндия, территория которой была бы целесообразно расширена, могла бы стать мощным фактором на Севере, действительно ценным союзником Германии в военном и экономическом отношении»; «немецкие капиталовложения и немецкая предприимчивость нашли бы здесь благоприятное поле для применения. Большое значение как для финляндской, так и для германской торговли имел бы непосредственный выход в Ледовитый океан»; «включение Беломорской Карелии в состав Финляндии представляет, таким образом, общий интерес для Германии и Финляндии». И в качестве заключительного аргумента белофинские искусители приводили такой: «Германия получила бы, кроме того, ту выгоду, что английское влияние в этих областях было бы ликвидировано раз и навсегда». Все эти доводы вряд ли содержали что-либо новое для прожженных империалистических политиков, которым они были адресованы: те сами были весьма сообразительны по части своих выгод, давно следили за Финляндией и уже прикинули, что из этого дела можно иметь. Но в тот момент Германии было не до хлопот о расширении Финляндии: ей важнее было добиться сепаратного мира на Востоке, чтобы решить главный вопрос — о победе в мировой войне.

Но белофинны не теряли надежды на помощь Германии. Хотя Маннергейм 23 февраля 1918 г. в обращении к карелам провозгласил план создания великой Финляндии и поклялся, что не вложит свой меч в ножны, пока Финляндия и Восточная Карелия не будут освобождены от красных, сами белофинны уповали не столько на этот меч, сколько на немцев. Доказывая сенатору Ренваллю, что нужно позвать немецкие войска, В. Теслев сказал: «Одни мы никогда не сможем решить вопрос об Аландских островах и о Восточной Карелии». Когда в Германии уже шли приготовления к отправке войск в Финляндию, Ренвалль 4 марта 1918 г. заранее благодарил германское правительство за их присылку и подчеркнул, что они нужны и для того, чтобы помочь «освободить наших