Эйзенхауэр - Георгий Чернявский

Понять что-то в этом заявлении было действительно почти невозможно. Но власти Китая и СССР решили этот ребус: Эйзенхауэр не собирается применять ядерное оружие в ближайшей перспективе. Ответом было заявление премьера Государственного совета КНР Чжоу Эньлая от 23 апреля о дружеском отношении китайцев к народу США и готовности вступить в переговоры. В качестве жеста доброй воли было представлено освобождение осужденных американских летчиков. 1 августа 1955 года в Швейцарии начались переговоры послов КНР и США{639}, которые затянулись на много лет, но в конечном итоге привели к юридическому признанию КНР. Материковый Китай в октябре 1971 года получил место в ООН, в частности в Совете Безопасности в качестве постоянного члена.

На фоне то разжигания, то затухания холодной войны Эйзенхауэр стал поощрять тайные разведывательные, а подчас и подрывные действия ЦРУ, сочтя вполне удовлетворительными результаты тайных операций в Иране и Гватемале.

В начале 1954 года Эйзенхауэр создал совещательную группу «внезапного нападения», задача которой состояла не в планировании нападения, а, наоборот, в оповещении о подготовке нападения со стороны вероятного противника. Назвав так эту группу, которую возглавил президент Массачусетсского технологического института Джеймс Киллиан, Эйзенхауэр трезво рассуждал, что на самом деле внезапных нападений не бывает — всегда необходим какой-то срок для подготовки; следовательно, требуется разработать достаточно надежные средства обнаружения этой подготовки. Группа Киллиана порекомендовала президенту обратить внимание на работы лауреата Нобелевской премии за 1952 год Эдвина Лэнда, изобретателя фотокамеры «Поляроид». Им были созданы еще более совершенные камеры, способные делать снимки высокой точности с большой высоты. Надо было найти возможность использовать изобретения Лэнда для фотосъемок над территорией СССР и других стран. Вначале провели эксперименты с воздушными шарами, не давшие значительных результатов. Несколько шаров было перехвачено, последовали советские протесты.

Как раз к этому времени конструкторы авиационной фирмы «Локхид» создали одноместный реактивный самолет, способный летать на большие расстояния и на большой высоте (до 23 километров). Размер крыльев позволял преодолевать значительные расстояния, планируя без включения мотора. Фирма рассчитывала получить крупный государственный заказ, а для этого необходима была поддержка президента.

Двадцать четвертого ноября 1954 года о проекте было доложено Эйзенхауэру. Он распорядился, если испытания окажутся успешными, заказать 30 самолетов общей стоимостью 35 миллионов долларов. «Президент поручил присутствующим ускорить строительство самолетов» — такова была запись об итогах встречи. Ответственным был назначен директор ЦРУ Даллес{640}. По его поручению, согласованному с президентом, самолет «У-2» был оснащен большим количеством устройств для сбора разведывательных данных, в том числе фотокамерами Лэнда.

Вначале Эйзенхауэр действовал осторожно. Правда, Даллес доложил ему, что вероятность обнаружения самолета над чужой территорией почти равна нулю, но даже в случае крушения он рассыплется на такие мелкие части, что доказать ничего не удастся, а пилот погибнет. Только после этого Эйзенхауэр разрешил десятидневные пробные полеты{641}.

Испытания прошли успешно, сделка была заключена. С июня 1956 года были начаты полеты «У-2» (получивших условное название «Леди-дракон») над странами Восточной Европы, а с июля — и над советской территорией, причем по указанию президента они проводились главным образом в приграничной зоне. Всего над территорией СССР было проведено 24 разведывательных полета, позволивших обнаружить ряд военных и промышленных объектов. Главный результат был получен 5 августа 1957 года, когда было определено местоположение и сделаны снимки ракетного полигона в Казахстане, который позже стал известным как космодром Байконур{642}.

Однако с самого начала полеты «У-2» не проходили столь гладко, как надеялись чиновники ЦРУ. О полетах, в том числе над Москвой и Ленинградом, было известно советской стороне, хотя попытки сбить самолеты оказывались безрезультатными. Следовали жесткие ноты. Эйзенхауэр приказывал прекращать полеты, а затем возобновлять их.

В апреле 1958 года сотрудничавший с ЦРУ майор советской военной разведки (Главного разведывательного управления) Петр Попов{643}, служивший в ГДР, сообщил своему связнику Джорджу Кайзеуолтеру, что высокие чины из КГБ хвастались, что в их распоряжении имелись «все технические детали» «У-2». В ЦРУ всполошились, пытались найти источник утечки информации, однако никаких результатов не получили. Значительно позже было высказано предположение, что информатором советских спецслужб являлся будущий подозреваемый в убийстве президента Джона Кеннеди Ли Харви Освальд, служивший в это время оператором на базе «У-2» в Японии{644}. Однако данные о связи Освальда с советскими разведывательными службами отсутствуют.

С учетом крайней нестабильности в мире, наличия оружия массового уничтожения, использование которого могло привести к моментальному разрушению значительной части даже такой огромной страны, как США, Эйзенхауэр понимал, что должен иметь свободу рук на случай, если потребуется принимать моментальные решения. Между тем такой свободы у него не было, ибо согласно Конституции США объявление войны — прерогатива Конгресса. Правда, в период Второй мировой войны законодатели фактически не пользовались ею — решения принимались президентом Рузвельтом в качестве главнокомандующего вооруженными силами и затем санкционировались законодательной властью.

Но теперь речь шла не только о возможности развязывания мировой войны, но и об использовании американских вооруженных сил за рубежом, то есть о фактическом ведении войны без ее объявления. Требуется ли на это решение Конгресса? Советники Эйзенхауэра не могли дать ответ. На всякий случай он решил, что законодатели должны предоставить ему карт-бланш. Побеседовав с руководителями обеих палат и получив заверения, что Конгресс «одобрит его действия без какой бы то ни было критики»{645}, 24 января 1955 года президент направил Конгрессу послание с предложением «ясно и публично предоставить [ему] как верховному главнокомандующему право использовать вооруженные силы нации быстро и эффективно в тех случаях, когда сочтет это необходимым» Он ссылался на ситуацию в районе Тайваня, но было ясно, что имеется в виду и любое другое использование американских вооруженных сил{646} Прений почти не было Это был один из немногих случаев в истории американского законодательного органа, когда палата представителей в тот же день приняла положительное решение по запросу президента, причем в почти полном единодушии (за проголосовали 410 депутатов, против — трое) 28 января сенат также проголосовал за предложение Эйзенхауэра восемьюдесятью тремя голосами против четырех Американский президент получал, таким образом, огромные дополнительные права, и вместе с тем на его плечи ложилась величайшая ответственность за судьбы собственной страны и всего мира