За гранью Разлома - Алиса Мак

в совершенно нелепой позе: встав на колени, она опустилась на один локоть и, удерживая лист опорной рукой, старательно работала свободной. Смотрелось странно и немного забавно, и всё же Чтец снова и снова ловил себя на разглядывании её запястья. Он знал эти движения. Он был уверен.

Макс даже приблизился и замер, когда девушка, оглянувшись, встретилась с ним взглядом. Похоже, она испугалась: глаза расширились, лицо окаменело, но взгляда Мира не опустила.

– Ты что-то хотел сказать? – тихо спросила она и осторожно, стараясь избежать встречи с низким потолком, сменила позу.

Макс не знал, что сказать, но лист бумаги, задетый девушкой при движении, слетел с опоры и коварно скользнул прямо в сторону Чтеца. Он поймал рисунок, почти не думая, что делает, успел увидеть замершую Миру с протянутой рукой, а потом…

Рисунок был незакончен, спутница Бессмертного рисовала его одним лишь простым карандашом, но Макс был готов поклясться, что видит синеву раскинувшегося перед ним моря. Да, это было так, ведь это самое море с этого самого места он уже видел. Оно помогло ему погасить огонь.

Чтец протянул Мире лист. Она не глядя положила его на место и снова уставилась Максу в глаза. Она уже знала, что он понял.

– Ты была мастерицей.

Девушка не шевельнулась.

– Эти печати на стенах написала ты. Твой дед причастен к ним только как твой учитель.

Она даже не моргала.

– Похоже, он не успел или не сумел тебя доучить. Эти печати… – созданы гением, но гением странным. Недоучкой? Талантливым экспериментатором? Это многое бы объяснило. – Да, ты явно много экспериментировала. Это стало причиной того, что с тобой случилось? Ты пыталась спасти Мишу и, видимо, как-то сумела поспособствовать этому, но поплатилась за это?

Мира вздрогнула, на миг прикрыла глаза, а, открыв их, уставилась на Макса с непередаваемой яростью.

– Ты ничего не знаешь обо мне. – Голос девушки оставался тихим, почти неслышным, но он дрожал от гнева.

– Тогда расскажи. – Чтец развёл руками. – Ты говорила, что когда-то искала меня, верно? Теперь, когда я понял основную суть проблемы, ты можешь рассказать остальное, кто знает, вдруг у меня получится помочь.

Короткое слово сорвалось с губ Миры так тихо, что Макс не сумел его разобрать. Едва ли оно выражало готовность пойти на контакт.

– Я не хочу становиться твоим врагом, – устало напомнил ей Чтец. – Я не претендую на твоё место хозяйки, тебе не нужно устраивать нелепые протесты, чтобы ставить меня на место. Ты…

– Ты уже мой враг, и ты не знаешь ничего!

На этот раз она почти кричала. С неожиданной ловкостью спрыгнув на пол, девушка кинулась к выходу, пошатнулась, ударилась о стол. Всхлипнула. Промчалась мимо бросившегося к ней Миши. Остановилась у двери, чтобы надеть обувь и захватить куртку.

– Брат, я тебя умоляю, убери его от меня!

Бессмертный смерил друга тяжёлым взглядом, устало вздохнул, а потом вдруг сказал совершенно не то, чего ожидал от него приготовившийся защищаться Макс.

– Мирка, я же говорил тебе, – в его голосе звучали сострадание и укор, – меня в это втягивать не нужно. Если ты хочешь, чтобы он узнал, скажи ему сама.

Сейчас спутница Бессмертного напоминала загнанного зверя. Её взгляд бегал от Миши к Максу и обратно, лицо то бледнело, то краснело. Наконец, не выдержав, она резко распахнула дверь, смерила Чтеца ненавидящим взглядом и неожиданно низким и чётким голосом произнесла:

– Мы были Близнецами.

Резко развернувшись, она выбежала из автодома, с силой захлопнув за собой дверь. Миша рванулся было за ней, но Макс успел поймать его за край футболки.

– Объясни. – Кажется, ему никогда так сильно не хотелось ударить друга.

– Макс, она там одна…

Чтец всё-таки замахнулся, но кулак не достиг цели: Бессмертный перехватил его руку и сжал, не до боли, но крепко.

– Слушай сюда, Бессмертный, – в голос прокралась похожая на рык хрипотца, – тебе не кажется, что это чересчур? Я доверялся тебе раз за разом, а ты продолжаешь мне врать даже после того, как я согласился на авантюру, от которой зависит моя жизнь.

Бессмертный понурился.

– Мне тоже не очень приятно всё это скрывать. Но для Мирки это очень важно, а для нашего дела – нет…

– Ты сейчас серьёзно? – Макс выдохнул с шумом и всё тем же рычащим хрипом. – Сначала тебе показалось не важным сказать нам о том, что ты действительно бессмертный…

– Макс, я был уверен, что это очевидно, а если нет, то без доказательств…

– Не перебивай. – Чтец рванул руку, но Бессмертный не отпустил. – То, что вы были Близнецами, тоже должно было быть очевидно?

– Нет, но это не важно. Мирка очень не хочет, чтобы кто-нибудь знал, и мы для всех умерли, мы теперь другие. Для нашего дела…

Миша продолжал оправдываться, а Макс, слушая его вполуха, думал, сопоставлял, вспоминал. Сестра из Близнецов. Мира, несчастная полоумная Мира – та самая охотница, которой он восхищался когда-то. Чтец почти не заметил, как разжались пальцы Бессмертного, отпуская его руку, а в памяти всплывали удивительно чётко засевшие в ней такие раздражающие фразы такой раздражающей девушки. Теперь в них читалось другое.

«Те, кто не может написать простейшего знака без посторонней помощи, ходят по грани отчаяния каждое мгновение своей жизни».

Каждый миг своей жизни я хожу по грани отчаяния.

«Сестра привыкла всегда побеждать. Она не знала, что ждёт проигравших, не знала о страхе и боли и не видела того, что видела я».

Я всегда побеждала и оказалась не готова к тому, что ждёт меня в случае поражения.

«Ты жалок, Чтец, такой беспомощный и озлобленный без книги, такой показательно благородный с ней».

Без своей силы я стала жалкой, озлобленной и беспомощной, и я не хочу, чтобы я настоящая затмевала память обо мне прошлой.

«Пожалуйста, считай меня сумасшедшей, что угодно, просто оставь меня в покое».

Я готова быть сколь угодно приниженной, лишь бы никто не узнал, кто я.

«Я ненавижу твой дар и твою книгу, твою самонадеянность и твою жалость, твою речь».

Я ненавижу тебя за то, что ты получил всё, что потеряла я, и теперь смотришь на меня свысока.

– Ты умер для всех, включая себя, но Мира – нет.

– Что? – удивился сбитый с мысли Миша.

– Ты перестал быть Братом и стал Бессмертным, а Мира – так и осталась Сестрой из Близнецов, просто всё потерявшей и сходящей с ума.

Конечно, она ни за что не согласилась бы уйти от единственного человека, который ещё знал, кто она. Который мог помочь ей самой не забыть об