Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что вы делаете! Как вы смеете! – кричал художник, не обращая внимания на сержанта, схватившего его за плечи и пытавшегося заткнуть рот.
– Встать!
Лу медленно поднялась. По всему телу разлилась боль – удар пришелся в живот.
– Вспомнили?
– Я никого не видела, – еле слышно проговорила девушка. – Я никого…
– Товарищ капитан!
На пороге стоял Вавилов. Пятнистый подошел к нему, они о чем-то пошептались, после чего пятнистый хмыкнул, проговорил: «Вот как?» – и вновь повернулся к Лу.
– Вот, значит, как, гражданка Баулина? Так где это вы работаете? В какой больнице? А ну-ка, где ее паспорт?
Сержант поспешил подать документ. Капитан присвистнул:
– Ого! Видите?
– Хреново сделано, – согласился громила-сержант. – Ах ты, блядь! Да она из их кубла!
Надеяться было не на что. Теперь они обратят внимание на вещи… Если б удалось уничтожить пропуск – просто выкинуть маленькую пластинку куда-нибудь за окно!..
– Ну-ка, Стрешнев, колись, – пятнистый подошел к художнику. – Откуда эта баба? Ее прислал Корф?
– Она медсестра, – повторил Вячеслав Константинович, – медсестра из районной больницы…
Сильный удар опрокинул его на пол. Били вдвоем – пятнистый и сержант. Лу закричала, рванулась, Вавилов крепко держал ее, зажав огромной лапищей рот.
– Вставай, сволочь!
Художник застонал, пытаясь приподняться. Сержант нетерпеливо ухватил его за ворот:
– Не нравится, сука? Это еще, бля, цветочки! Где Корф? Кто эта баба? Говори, гад!
– Будьте вы прокляты… – вырвалось у Стрешнева. Новый удар – и он откинулся на подушку.
– Хватит, лейтенант, еще сдохнет. Ладно, перекурим!..
Многотрудная работа явно утомила «малиновых». Все четверо достали папиросы и с удовольствием принялись пускать кольца дыма. Лу, которую временно оставили в покое, без сил присела на один из ящиков. Рука потянулась к поясу, чтобы выбросить пропуск, но энкаведист стоял рядом, не спуская с нее глаз.
– Соседей опросили? – капитан взглянул на Вавилова. Тот кивнул:
– Так точно! Эта баба здесь не в первый раз. Больше никого не видели.
– Странно, – удивился капитан. – Надо и соседями подзаняться. Ну гнездо! Сержант, чего нашли?
– А ни хрена, товарищ капитан! Одна эта долбанная мазня! Троцкисты-авангардисты, мать их всех…
– Баулина! – капитан повернулся к девушке. – Будьте благоразумны! Если вы из подпольного Красного Креста, получите «червонец» – и все. Но только если поможете следствию…
– Да она хитрая штучка, товарищ капитан! – вмешался громила. – Если эта блядь из Красного Креста, на кой ляд ей ксива? Давайте я ее чуток поспрошаю. Страсть как люблю таких сучек раскалывать…
Холод сковал тело. Девушка затравленно оглянулась. Их четверо. Даже до окна не добежать…
– Стрешнев, а может, сами скажете? – капитан повернулся к художнику. – Пожалеете дамочку?
– Я ничего не знаю, – с трудом выговорил Вячеслав Константинович. – Отпустите ее, она меня лечила…
– Ясно! Значит, так, сержант, займись бабой – но чтоб жива осталась. Вавилов, обойди-ка соседей еще раз. Может, сознательные попадутся…
Верзила угукнул и вышел из мастерской, пятнистый принялся за бумаги, выброшенные из ящиков, а лейтенант вместе с еще одним «малиновым», широкоплечим парнем с большим шрамом на левой щеке, подошли к девушке.
– Ну вот и я, сучка! – лейтенант положил ручищу ей на плечо. – Ну, колись, покуда не поздно!
Удар по лицу. Голова девушки дернулась, новый удар… Из разбитой губы потекла кровь. Лу застонала.
– А ну, врежь ей, Павлюк, – кивнул сержант. Парень со шрамом медленно, словно нехотя, поднял руку… Дыхание перехватило, раскрытый рот тщетно ловил воздух. Лу пошатнулась, но сержант не дал ей упасть.
– Стой ровно, блядь! Ну, надумала?
Наконец-то удалось вдохнуть. Слезы текли по лицу, но страх куда-то исчез. Осталась ненависть. Животные, холопы, взбесившаяся протоплазма!..
Вновь удар по лицу, на этот раз со всей силы. Голова заныла от боли…
– Колись, сука!
– Scelerat! – девушка уже не соображала, что говорит по-французски, – Le cochon!..
– Эге! – от удивления сержант даже отошел на шаг назад. – Ты глянь, Павлюк, да она ж шпионка!
Лу поняла, что это ошибка. Очередная – и, вероятно, последняя.
– Ну все, сучка! – сержант сунул в рот папиросу и щелкнул зажигалкой. – Проговорилась-таки! Товарищ капитан, эта блядь не по нашему чешет!..
– Жидовка, что ли? – откликнулся пятнистый.
– Не, я жидов за километр чую. Кажись, немка!
Капитан, продолжавший рыться в бумагах, неохотно повернул голову:
– Не увлекайтесь! Вы уже однажды поймали шпиона, помните?
– Теперь не ошибусь! – прошипел «малиновый». – А вот сейчас проверим. Держи-ка ее, Павлюк!..
Верзила схватил девушку за плечи, не давая двинуться. Лейтенант затянулся дымом, хмыкнул и рванул ворот платья.
– А вот щас!..
Он еще раз затянулся, аккуратно сбил пепел и начал медленно подносить окурок к шее. Лу закрыла глаза. Только бы не закричать…
…Боль почему-то показалась не такой страшной. Противно пахло горелым мясом, шея онемела, осталась лишь маленькая точка, где пульсировал злой острый огонек…
– Не сдохла? – лейтенант затоптал окурок сапогом. – Как, Павлюк?
– Да живее всех живых! – гоготнул тот. – Они, бабы, как кошки, хоть веслом бей!
– А ну-ка… – лейтенант прикурил следующую папиросу. – Сейчас мы ей фотку испортим!
Девушка попыталась рвануться, но лапищи Павлюка держали крепко. Щеку пронзила боль, горящая папироса уткнулась в кожу…
– Кричи, дрянь, кричи! – хрипел энкаведист. – Щас закричишь, блядь!
Лу молчала. Боль залила голову, в глазах потемнело, но сознание работало четко. Руки, державшие ее, слегка разжались… Она приоткрыла глаза. Покрасневшая от возбуждения рожа сержанта была рядом. Огромная туша наклонилась, из пасти доносилось легкое хрипение…
Удар в пах – так, как учили ее на тренировках. Рывок – и она свободна. Сержант взвыл. Второй удар пришелся по сонной артерии…
– Ах, сволочь!
Павлюк бросился к ней, Люба поднырнула под занесенную руку, попытавшись добежать до двери. Но сзади уже слышалось громкое сопение. Ее ударили в затылок – и доски пола, рванулись навстречу…
– …Жива, гадина!
Голос донесся откуда-то издалека, и тут же вернулась боль. Лу лежала на полу, рот был полон крови, ныли ребра, правая рука одеревенела.
– Поднимите!
Голос пятнистого… Ее поставили на ноги, кто-то несильно ударил по лицу. Лу открыла глаза.
– Зырит, товарищ капитан!
– Вижу. Наручники!
Вокруг запястий защелкнулись стальные браслеты. Лу с трудом повела головой. Все четверо «малиновых» были тут: трое стояли рядом, а сержант сидел, скорчившись, чуть в стороне. Как видно, удар не прошел даром. Стрешнев лежал на полу.
– Машину вызвали? – поинтересовался капитан.
– Так точно! Майор Ковалев подъедет…
– Хорошо. Тут будет засада. А эту – увозите…
Вавилов потянул девушку за плечо, но пятнистый остановил его.
– Слушай, Баулина, – в голосе «малинового» звенела ненависть. – Ты ударила сотрудника НКВД! Можешь считать, что «вышку» заработала, но учти, спокойно умереть тебе не дадим. Лейтенант тебе, гадине, каждый ноготок плоскогубцами выдерет! Корфа твоего все равно найдем и всех вас вместе живьем в топку сунем. Поняла?
Хотелось ответить, но сил не осталось. Вавилов потащил ее к выходу. «Пропуск, – мелькнуло в голове, – они найдут пропуск! А как же ребята?..» Лестница, уходила из-под ног, каждый шаг давался с болью. Энкаведист торопил:
– Шагай, шпионочка! Зря ты сержанту врезала, плохо помрешь. Он из твоей шкуры абажур сделает!..
Ныли скованные запястья. Люба понимала, что выхода нет. Сейчас ее бросят в машину и увезут куда-то в подвал. Как называются такие машины: «Черный грач»? «Ворон»?
На улице сразу же стало холодно: берет и шарф остались наверху. Заныла изуродованная щека. Вавилов тащил девушку к автомобилю, в котором дремал шофер. «Малиновый» постучал по стеклу.
– Открывай! Шпионку повезем!
Шофер зевнул и с интересом поглядел на девушку.
– Во изукрасили! А девка ничего. Слышь, Вавилов, чего добру пропадать, отъедем в сторонку. Не все ж лейтенанту с такими баловаться!
«Малиновый», открыв дверцу, повернулся к шоферу, собираясь ответить, и тут совсем рядом что-то негромко хлопнуло – как будто открыли бутылку с шампанским. «Малиновый» открыл рот, захрипел и начал сползать на асфальт. Шофер уже вытаскивал револьвер, но шампанское вновь хлопнуло, и он без звука ткнулся лицом в стекло.
– Люба, с вами все в порядке?
Вопрос был задан по-французски. Лу попыталась ответить, но слова застревали в горле. Пришлось ухватиться скованными руками за дверцу, чтобы устоять на ногах.
– Да что с вами?
Сильная рука подхватила девушку. Володя «Синицын» улыбался, пряча за пояс пистолет с глушителем. Лу попыталась повернуться, и тут он увидел ее лицо.
