Лев Гумилев: Судьба и идеи - Сергей Лавров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, в центре рецензии и в ответе на нее опять было злосчастное «иго», опять приводились доказательства Л.Н.: «ига не было». Находились научные и, так сказать, «бытовые» аргументы, иногда не без юмора. «Допустим, — писал Л.Н., — что Чингис и Батый не нравятся А. Кузьмину и В. Чивилихину, но ведь нет народа, который состоял бы только из милых и приятных людей. С другой стороны, может быть В. Чивилихин и А. Кузьмин тоже кому-то не нравятся. Так стоит ли всех русских или даже всех москвичей на этом основании считать плохими людьми? Но поскольку они не могут выразить воли всего русского народа или даже мнения русских историков, то это не важно, а то, что Чингис и Бату выражали волю монгольского народа, избравшего их на курултаях ханами, — общеизвестно».
События тех далеких веков некоторые критики Л.Н. пытались оценивать мерками XX в. и даже описывать в современной терминологии. Л.Н. отвечал им: «Даже если чингисиды, и по Кузьмину и Чивилихину — «военно-паразитическая верхушка», — были только партией, то ее поддерживал весь народ. В условиях военной демократии — осуждать или хвалить надо всю систему, а не только некоторых ханов». Далее следовал совсем убийственный оборот — апелляция к марксизму: «Да и стоит ли интересоваться характеристиками отдельных вождей, когда известно, что, согласно философии марксизма, войны в классовом и доклассовом обществе — неизбежны, как продукт непримиримых классовых или племенных противоречий».
Но все это, так сказать, лирика, а серьезные аргументы были прежними:
— Насчет татаро-монгольской орды, страны с населением около полумиллиона человек, которая завоевала Русь, Китай и Среднюю Азию с Ираном.
— Монголы, воевавшие на трех фронтах: в Китае, в Иране и с половцами в Поволжье, посылать большую армию на третьестепенный фронт просто не могли. «Странно, что А. Кузьмин, называющий себя патриотом, считает древнерусских людей за такую дрянь, что они позволили погубить себя столь слабому противнику», — ехидничал Л.Н.
— Батый совершил по Руси глубокий рейд, чтобы зайти в тыл половцам. Поэтому он и не оставил гарнизонов на Руси, а договор о дани был заключен через 20 лет после похода Батыя Александром Невским.
— Наконец, почему надо пугаться термина «симбиоз», ведь буквально это значит совместная жизнь. «С XIII по XV век татары жили на Нижней Волге, а границей Руси была Ока, т. е. между ними простиралось огромное малонаселенное пространство. Обе стороны подчинялись правительству в Сарае. Все татарские походы на Русь совершались при помощи русских князей для борьбы с их соперниками, а русские сражались в татарских войсках во время гражданской войны в Орде: Ногая убил русский ратник». Тут задумываешься: а так ли оригинален был Л.Н. или это просто наше общее незнание классиков исторической науки «работает» на его исключительность в оценках нашествия? Давайте посмотрим, что по этому же вопросу писал С. Ф. Платонов: «Да и как татарское влияние на русскую жизнь могло быть значительно, если татары жили вдалеке, не смешиваясь с русскими, являлись в Россию только для сбора дани или в виде войска, приводимого большей частью русскими князьями для их личной цели? Поэтому мы можем далее рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в XIII в., не обращая внимание на факт татарского ига»974. Нет сомнений, что Л.Н. читал Платонова. А читал ли Аполлон Кузьмин?
Конечно, Л.Н. в полемике и сам не ангел! В его ответах критикам были и перехлесты. Но он был недалек от истины, когда в цитируемом письме в «Коммунист» (оно не было напечатано) называл писания таких критиков травлей.
То, что было при жизни, еще можно назвать «приглашением к дискуссии», а как назвать тотальное охаивание после смерти, в котором поначалу солировал все тот же А. Кузьмин, а сейчас добавились и малоизвестные, но еще более горластые критики? В очередном опусе Аполлона Кузьмина, опубликованном в 1993 г., был красноречив уже подзаголовок «Лжепатриоты975 топчут историческую Русь»976.
Красоты стиля в тексте не отличались новизной: «палачи народа» (естественно, о татаро-монголах), «евразийская утопия», «публицистическая фантастика», «оба публициста» (Л.Н. и В. Кожинов), «про хазар мемуар», «паразиты-евреи погубили добрейших хазар» (это приписывается Л. Гумилеву); «Евразийство» (только в кавычках) предполагает безразмерный Черемушкинский рынок, где Азия продает, а Европа покупает втридорога свою собственную продукцию», «лица смешанного происхождения» «хазарские набеги на историю» и т. п.977.
Аполлону Кузьмину не чужд был и жанр доноса. В цитируемой статье он называет достойнейшего человека — профессора М. И. Артамонова — функционером уже за то, что тот был директором Эрмитажа в пору борьбы с космополитами (1951–1954), а потом... заведующим кафедрой археологии ЛГУ978. В другом опусе он пишет, что школа «евразийства» (опять же в кавычках) возникла «из части белоэмигрантов»979. «Патриот» А. Кузьмин издевательски пишет даже о Сергии Радонежском: «Великороссы, заразившись пассионарностью от святого старца...»980 Он противопоставляет патриотов Древней Руси и «разумных обывателей», стоявших за союз с Западом.
В критике Л.Н. выделялись два толстых журнала очень разного толка, с большой регулярностью поносящие Л. Гумилева — «Молодая гвардия» и «Звезда». Последняя даже отметила премией опус солидного и высококвалифицированного историка Я. С. Лурье «Древняя Русь в сочинениях Л. Гумилева»981. Здесь какая-то мистика: журнал, пострадавший в далекое время за А.А., теперь мстит ее покойному сыну.
У Я. С. Лурье ругательное слово, да и главное обвинение против Л.Н. — «публицистика». Все, что ему не нравится, есть публицистика! Вот, к примеру, Г. Вернадский когда-то опубликовал статью «Три подвига Александра Невского», но профессору Я. С. Лурье она не нравится, а поэтому наклеивается привычный ярлык: она «носит публицистический характер»982. Правда, Александр Невский ему тоже не нравится, хотя он и не публицист... «Спасла ли проводимая им политика уступок Северную Русь от полного разорения татарами?» — сочувственно цитирует Лурье Джона Феннела. Л.Н. же, по его мнению, «проявляет... свободу от исторических источников», дает «красочные известия» и «загадочны, его рассказы». Вот эти «внеисточниковые» рассказы и служат якобы основанием для его теории этногенеза983.
Здесь придется снова обратиться к принципам работы Л.Н. Во-первых, «доказанным положением» для него является не то, которое имеет сноску на аутентичный источник, а то, которое не противоречит строго установленным фактам и логике, как бы парадоксален ни был вывод984. Для Я. С. Лурье это не так. Во-вторых, когда все это невозможно, на первый план исследования выступает гипотеза. Л.Н. особо уважал великого русского филолога и историка академика А. А. Шахматова, который активно использовал этот метод. Не избегал гипотез и Г. Е. Грумм-Гржимайло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});