Дети ржавчины - Михаил Тырин

Лучистый неловко вышел из своей кареты и остановился. Вслед за ним на свет выбрался еще какой-то человек - седой и ссутуленный, одетый почти так же богато, как и повелитель. Незнакомец перекинулся с Лучистым несколькими словами и направился ко мне.

- Здравствуй, Безымянный, - с приторным дружелюбием проговорил он, растягивая старческие губы в улыбке.

Я уже отвык от этого имени, все давно называли меня Олегом, но спорить не стал. Лишь кивнул в ответ.

- Вот, все про тебя говорят, и Лучистый тоже решил тебя проведать.

- Милости просим, - я пожал плечами.

- Подарки привез, они там, в повозках. Вино, крупу, безделушки разные. Оружие брать не стал, у тебя, говорят, и так его хватает.

- Ближе к делу, - попросил я. - У меня мало времени. Во-первых, кто ты такой?

- Да-да, конечно! Я ближайший друг Лучистого, советник и верный слуга. Может, мы и встречались раньше, но я что-то запамятовал.

- Да где уж тебе помнить простого конюха... Что надо?

- Помнится, ты предлагал, чтоб вы с Лучистым вместе командовали твоей армией. Знаешь, он решил согласиться.

- Поздно, - сказал я, развернулся и пошел прочь, удивляясь наглости землевладельца.

- Постой, постой! - раздался сзади лебезящий голос. Я не собирался останавливаться, но тут услышал конский топот. Повернулся, готовясь при необходимости быстро выхватить пистолет.

На этот раз меня догонял сам Лучистый. Два всадника сопровождали его.

- Не уходи! - землевладелец замахал руками. Я не заметил и следа той надменности, что была в нем прежде. - Давай обсудим, договоримся!

- Не договоримся, - ответил я. - Мы улетаем отсюда, нам незачем договариваться.

- Я знаю, знаю! - заверил меня Лучистый, подойдя на расстояние трех шагов. - Но может там, в другом краю, мы начнем действовать вместе?

Я снова подивился его наглости. Он разговаривал, словно ничего не произошло, словно его каратели не сожгли деревню и не пытались убить меня.

- Уже ничего не нужно, - сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. - У нас хватает хороших командиров.

- Ну, пусть так, - с легкостью согласился он. - Но, может, ты согласишься дать несколько своих чудесных машин, чтобы переправить на Новую землю меня, мои вещи и людей? Скажи, сколько нужно заплатить.

Я хотел тут же выгнать его в шею из деревни, но передумал. Его люди имеют право спастись вместе с остальными. Да и он сам тоже.

- Не нужно ничего платить. Можете располагаться у нас и ждать своей очереди. Если не боитесь...

- Постой, а зачем очередь? Я же сказал, что хорошо заплачу.

Он быстро сунул мне тяжелый шелковый мешочек. Я машинально взял.

- Значит, так, - деловито проговорил он, считая, что я уже куплен. - Со мной будет восемьдесят человек и пятьдесят лошадей. Кроме того, понадобится большая машина, чтоб перевезти одежду и запасы из амбаров. Не знаю, брать ли мебель. Лучше, наверно, взять, чем потом делать новую?

- Какую еще, к черту, мебель?! - процедил я и швырнул деньги ему под ноги. - Если ты хочешь улететь, я, может, помогу и тебе, и твоим людям. Но никакой мебели и одежды ты не повезешь, даже если крестьяне пожалеют тебя и не закопают здесь же. Все твои вещи будут разделены между другими людьми. Все клинки ты так же отдашь людям. Инструменты, оружие, еда, лошади - все будет в общем распоряжении. И знай, что там тебе не позволят наращивать жир, пока другие работают на тебя. Ты будешь вместе со всеми пахать землю, валить деревья и ходить в караулы. Ты будешь жрать ровно столько, сколько заработаешь, ясно?

- Но я не могу всего этого, - с сожалением произнес Лучистый, невинно глядя мне в глаза. - Ведь меня перестанут уважать люди. Какой же я буду землевладелец, если стану выходить на поля, как простой крестьянин?

У меня мороз пошел по коже от злости. Я сжал кулаки и мысленно сосчитал до десяти.

- Если станешь хорошо работать, тебя будут уважать, - сказал я, совладав с эмоциями. - Это я тебе обещаю.

Я развернулся и быстро пошел прочь. Лучистый затрусил за мной, дергая меня за куртку, как нищий попрошайка.

- Подожди, подожди! Я действительно не могу работать со всеми, как ты не понимаешь? Давай договоримся, я дам и денег, и лошадей...

"А ведь он и в самом деле не сможет работать", - подумал я. Но и на его условия я плевать хотел. Надо было убить сразу, как только я его увидел, - не стало бы проблемы.

Он был жалок. Но это не означало, что я собирался все ему простить. Он будет наказан и поймет это, когда станет жить среди простых людей. Они тоже ничего не простят.

Я остановился так резко, что он налетел мне на спину.

- Ну, ты передумал? - с надеждой вопросил Лучистый.

- Нет, и не надейся. Сдавайте ваше барахло на склад, охрана покажет, куда все везти. Потом можете расселяться по домам. И не вздумай в одиночку занимать целый дом. Тут и без вас скоро будет столпотворение. Если не согласен проваливай обратно, на свою заставу...

- Я согласен, согласен... - залопотал Лучистый, доверительно взяв меня за руки. Я тут же отдернул их. - Но там, на другой земле, мы еще поговорим об этом, ладно?

- Если только заикнешься, закопаю вниз головой, как ты это делал, откровенно предупредил я.

- Ладно, не буду, не буду...

Я понял, что он все равно станет гнуть свою линию. Не сейчас, так потом. Как знать, может, ему действительно поручить руководящую работу? Например, заведовать кладовкой с мотыгами. Работать он все равно не сможет.

- Слушай дальше. Сейчас же вели своим людям следовать обратно на заставу. Пусть объявят там, что все желающие могут лететь с нами. Пусть еще скажут, что скоро Прорва устроит такое, что никакие Холодные башни не спасут.

- Зачем?! - изумился он. - Ведь всем не хватит места в машинах!

- Не твоя забота. Все, проваливай.

Весь день над деревней выли машины - садились, поднимались, перелетали с места на место. Вскоре узкий луг неподалеку превратился в аэродром - в глазах рябило от расставленных там истребителей. Я в этот день успел отвезти нескольких пилотов на новое хранилище, где мы занялись восстановлением бомбовозов. Все напоминало подготовку к военным действиям - обилие техники и людей, неразбериха и тревожное чувство ожидания.

А к вечеру к нам начали стекаться перепуганные новостью крестьяне из ближайших деревень. Уже стемнело, а люди все шли и шли, располагались на улицах, привязывали лошадей, жгли костры, варили суп в котелках. Домов на всех, конечно, не хватило. Я с огромным удовольствием выгнал на улицу Лучистого и его гвардию из пяти домов, в которых они с большим комфортом расположились. На их место мы устроили детей.

К утру база походила на лагерь беженцев. По сути, так оно и было. Пора было отправлять людей, пока они не уничтожили свои, а заодно и наши запасы продуктов. Существовала и еще одна причина спешить. В любую минуту могли появиться Смотрители и прекратить всю мою деятельность. Странно, что они до сих пор не появились. Хорошо, если просто увезут меня. Хуже, если помешают людям спастись.