Пуговицы - Ида Мартин

какую-нибудь месть. Я даже допускал, что у нее хватило терпения отсиживаться в тени полгода и просто наблюдать. Я сразу поехал в наш старый дом в Ивантеевке. Там она спрятала деньги Корсакова. Надя боялась банков как огня из серии, что все нужно хранить под матрасом. У нее не было ни одной карты и ни одного счета. Так вот, я был уверен: если Надя жива, она забрала деньги. Или даже живет в том доме. С тех пор как мы оттуда уехали, я не возвращался, и она могла быть уверена, что я не нагряну, а ключи от дома у нее были свои. В общем, когда я приехал, то обнаружил, что деньги действительно исчезли. И никаких следов взлома или проникновения. Ну, ты понимаешь, что я почувствовал. Я действительно запаниковал. И все твои слова и подозрения стали выглядеть совсем по-другому. Надя спокойно могла попытаться столкнуть тебя в яму. Я позвонил Лизе, умолял рассказать, что она помнит.

Томаш перевел дыхание. Было заметно, что он продумывал этот рассказ давно и теперь боялся что-то упустить.

– Лиза отправила тебя к Липе, и тот рассказал, что видел, как Надя дралась со Светкой, а потом поймала его и запугала, – пришла я ему на помощь.

– Ты уже знаешь?

Я кивнула.

– Тогда ты должна понять, почему я сразу обратился к твоему деду. – Слава попытался снова нашарить мою руку. – Я хотел, чтобы он связался с полицейскими и объяснил им ситуацию: Надя может быть опасной, ее нужно найти. И да, это я попросил его спрятать тебя где-нибудь. Но я ни слова не говорил про «Пуговицы». Если бы я знал, что они в итоге придумают, то ни за что на свете не разрешил бы им этого делать. Это была идея Тамары Андреевны. Это же она оплачивала содержание Лидии Михайловны последние полгода, и после ее смерти там оставались какие-то деньги. Она договорилась, чтобы они пошли на твое проживание, и попросила, чтобы тебя поместили в закрытое отделение, потому что понимала, что Надя знает «Пуговицы» как свои пять пальцев. С тобой не должны были делать ничего плохого и телефон отбирать тоже, но это такое место, где свои собственные правила. Да еще эти девки-аферистки тебе попались.

– Ты про близняшек?

– После ухода Яны я сразу же пошел к твоему деду, но дверь мне никто не открыл, и я поехал в «Пуговицы» сам. К тебе меня не пустили, пришлось подключать Марго. Она рассказала, что отделение закрытое и про него ходят страшные истории. Тогда я написал тебе записку и попросил передать. Но она не успела – ты сбежала. А на следующий день исчезли и сестры. Откуда они взялись и куда потом делись, никто не знал. Они проработали в «Пуговицах» совсем недолго. Марго сказала, что они специально делали тебе такие уколы или, может, подмешивали что-то в еду, чтобы тебе казалось, что ты сходишь с ума, и уцепилась за побег как за единственную возможность спастись. Понятия не имею, откуда такая информация, но ты же знаешь Марго. Говорит через зеркало.

– Но если Надя мертва, то кто взял деньги?

– Светка. Упрятав Надю в колодец, она забрала ее ключи от квартиры и телефон.

А потом, прикинувшись Надей, написала Даше и наплела ей о некоем таинственном деле, о котором она пока рассказать не может, но умоляет помочь. Светка знала нас по «Пуговицам» и очень рассчитывала на Дашкину наивность. Вот только Даша не сильно доверяла Наде, и Светке потребовалось около месяца, чтобы догадаться, в каком месте она могла спрятать деньги, а потом еще и отправиться за ключами от дома, которые Надя вместе со всеми своими самыми важными вещами хранила у Лидии Михайловны.

– Получается, Светка и ее убила? – удивилась я.

– Да как теперь это узнаешь? – Слава пожал плечами. – Даше она больше не писала. А я с перепугу сам поехал к Марку и выложил ему все, начиная от смерти матери и заканчивая Надей и ее «воскрешением».

– Ничего себе! Я думала, ты это просто так мне сказал…

– Я ждал, что он начнет орать и психовать, но ничего подобного. Очень спокойно выслушал. Только сразу объявил, что Дашу забирает, а я как захочу: могу с ними, а могу и сам по себе. С деньгами обещал помочь, но главное – он должен был вытащить тебя из «Пуговиц».

– Ты правда сделал это для меня? – Я протянула к нему руки. – Это так круто, Слава! Прости, что не верила тебе.

Томаш подался вперед и крепко обнял. Так крепко, что я закашлялась, но сама сцепила руки за его спиной и отпускать не хотела. Даже когда в комнату вошла мама и удивленно застыла в дверях, не зная, как реагировать на наши объятья. Да и откуда ей было знать, если у нее никогда не было дочери-подростка?

Глава 33

Через несколько дней, когда мне уже значительно полегчало, мама разбудила меня в восемь утра. Зажгла свет, и первое, что я увидела, разлепив глаза, – ее чемодан в Кощеевой комнате.

– Ты уезжаешь? – сразу догадалась я, хотя она была не накрашена и в домашнем.

– Машенька, пожалуйста, – она мялась, как ребенок, получивший двойку, – мне правда очень нужно. У меня же там работа, не хочу ее потерять.

– Я понимаю. Когда самолет?

– В три часа.

– Ты не предупредила, что сегодня.

– Я не знала. Вчера поздно вечером письмо пришло, что нужно срочно вернуться.

Но по бегающим глазам было видно, что знала и, скорее всего, давно.

– А как же я? – спросила я без капли драматизма. Было интересно, что она насочиняет.

Сколько мама была в Москве, она избегала меня и как будто боялась. Вероятно, полагая, будто я снова стану рыдать и выпрашивать ее любовь. Но я не собиралась. Приступ жалкой детской слабости прошел. Остался лишь стыд, что я так валялась у нее в ногах. И пусть маленькая девочка внутри меня по-прежнему любила ее и побежала бы за ней хоть на край света, чувство вины отступило, а вместе с ним новая, взрослая я, как бы горько это ни было, теперь все понимала. Просто голубое небо для нее было важнее. Важнее папы, меня, всего, что нас связывало.

Так бывает. Может, этот Люк пришел и спас маму из разрушающего ее мира? Кому, как не мне, такое понять? Но я-то всегда думала, что никого не люблю. Значит, она тоже нас не любила. А с этим уже ничего не поделаешь.

– Слушай! – Мама подошла к моему дивану, но не присела. – Ты тут