Джон Леннон - Альберт Голдман

К сожалению, в отношении Джорджа Пол явно переборщил. Но опять-таки поведение Пола было вполне объяснимо: в эпоху, когда на рок-сцене появилось много виртуозных гитаристов, Джордж Харрисон явно оказался не на высоте. Тем не менее однажды Джордж взбрыкнул и, хлопнув дверью, уехал домой в Эшер. Переступив порог, он громко объявил: «Я ушел из группы. „Битлз“ больше не существуют!» Несмотря на то, что Джордж довольно скоро вернулся, его уход послужил сигналом для Джона и Ринго, которые наложили вето на планы Пола относительно телевизионного шоу. Когда, вернувшись, Джордж привел с собой Билли Престона, молодого негритянского пианиста из оркестра Литтл Ричарда, группа решила ограничиться выпуском альбома и документального фильма.

В этот самый момент Джон отважился предпринять плохо подготовленную контратаку. Он предложил, чтобы Пол взял на себя работу над фильмом и оставил запись пластинки ему. Он задумал пойти путем, обратным тому, который избрал Пол, когда выпускал такие диски, как «Сержант Пеппер», решив вернуться к тому, что он называл рок аи nature!152. «Джон решил исключить любые звуковые эффекты, такие, как эхо, постсинхронизацию, все мои маленькие хитрости, – рассказывал Джордж Мартин. – Это должен был быть „честный альбом“, и если первая запись оказывалась неудачной, то они записывали еще и еще, до тех пор, пока у них не получалось то, что они хотели. Это было ужасно. Мы делали одну пробу за другой, а Джон периодически интересовался, какая запись была лучше – номер шестьдесят семь или номер тридцать девять». Такой подход был заранее обречен на неудачу, поскольку группа слишком давно отказалась от живой записи в пользу всяких студийных премудростей.

Проведя в Твикенхеме десять ужасных дней, «Битлз» решили продолжить свою работу в таком месте, которое они считали лучшей студией в мире: речь шла о великолепном семидесятивосьмидорожечном микшерском пульте, который вот уже несколько месяцев монтировал в подвальном помещении штаб-квартиры «Битлз» в доме 3 по Сэвил-роу Мэджик Алекс. Каково же было их удивление, когда они обнаружили, что работа по монтажу студии только началась! Дорогостоящее оборудование, доставленное из Германии, не было еще даже распаковано. Такое потрясение, по идее, должно было бы навсегда вычеркнуть Мзджик Алекса из жизни «Битлз», но Леннон упорно продолжал верить в то, что этот «волшебник» и впрямь был гением.

Грустная эпопея, продолжавшаяся в течение шести недель, завершилась 30 января 1969 года. В полдень все члены группы забрались на крышу здания на Сэвил-роу, чтобы сыграть свой последний концерт. Пол настаивал на том, чтобы в фильм вошли кадры хотя бы символического концерта. Так что «Битлз» придумали, каким образом можно было выступить на публике, одновременно оставаясь от нее на почтительном расстоянии. Музыканты, окруженные членами своей команды и ближайшими друзьями, заняли свои места среди труб и начали отсчет, предшествующий вступлению к «Get Back». Стоило первым звукам вырваться из динамиков и разнестись по всему кварталу, как разверзлись врата ада.

Местные клерки и секретарши в мини-юбках повыскакивали из офисов и наводнили крыши соседних домов. Высыпавшая на улицу толпа перекрыла движение перед домом 3, все задирали головы вверх и озирались, пытаясь увидеть музыкантов. Закройщики и портные многочисленных ателье, расположенных по соседству, бросились названивать в местное отделение полиции. В своем последнем бесстыдном и издевательском приступе самоутверждения «Битлз» нарушили повседневный покой обывателей.

Вдобавок ко всему они по-настоящему загорелись своей игрой. Джон выкладывался, словно какой-нибудь рок-Паганини: порывы ветра растрепали длинные волосы, а длинное худое тело, облаченное в коричневый меховой жакет, извивалось, точно змея, когда музыкант боролся со своей гитарой, выкрикивая в микрофон слова очередной песни. Подпрыгивая и счастливо улыбаясь, он, казалось, вновь на какое-то мгновение обрел на этой крыше свою прежнюю энергию, стремясь даже больше, чем Пол, завершить фильм взрывом былого неистовства.

Когда умолкли последние отголоски музыки, Джон обернулся и сказал, обращаясь ко всем присутствовавшим: «Я хотел бы поблагодарить вас всех от имени группы – и я надеюсь, что прослушивание было удачным!» Неплохо. Но и не грандиозно. Чуть-чуть иронии, но в целом довольно грустная эпитафия тому, что было самой сказочной карьерой за всю историю шоу-бизнеса.

Глава 35

«Битлз» разорены

«У нас нет и половины тех денег, что нам приписывают... Мы теряем деньги. Если так пойдет и дальше, через полгода мы разоримся». Такое заявление Джон Леннон сделал 18 января 1969 года. Но подобно тому, как три года назад никто не откликнулся на его крик о помощи, прозвучавший в песне «Help!», финансовое SOS Леннона также не было воспринято всерьез. И это неудивительно. В течение стольких лет пресса уделяла так много внимания финансовым успехам «Битлз», что все считали «великолепную четверку» самыми богатыми молодыми людьми на свете. Что, кстати, было чистой правдой, если говорить о валовом доходе. К декабрю 1968 года «Битлз» заработали в общей сложности (согласно аудиторскому заключению компании «Артур Янг») 154 миллиона долларов. И в то же время Леннон ничуть не преувеличивал: у «Битлз» практически не оставалось ни гроша.

Единственным человеком, который правильно отреагировал на сигнал бедствия Джона Леннона, оказался Аллен Кляйн, менеджер «Роллинг Стоунз», «Кинкс» и Донована. Будучи бухгалтером по образованию, Кляйн по собственному опыту знал, что даже самые великие звезды шоу-бизнеса нередко сталкивались с серьезными финансовыми трудностями, связанными с собственными экстравагантными поступками, плохим менеджментом или жульничеством. Начиная разбираться в бухгалтерии некоторых знаменитостей, он обнаружил, что зачастую те, кто купается в роскоши так, будто им позволено все на свете, на самом деле находятся на грани банкротства. Так случилось с Элвисом, который, проживи он еще хотя бы год, полностью бы разорился.

Помимо всего прочего, Кляйн откликнулся на призыв Леннона еще и потому, что менеджер «Роллинг Стоунз» давно мечтал стать менеджером «Битлз». «Все, они у меня в кармане!» – воскликнул он, когда услышал сообщение о смерти Брайена Эпстайна. Но он жестоко ошибался. Прошло еще восемнадцать месяцев, а он ни на шаг не приблизился к «Битлз». Подругой Пола стала Линда Истман, дочь нью-йоркского адвоката Ли Истмана (не имевшего никакого отношения к компании «Истман-Кодак»), который имел тесные связи с музыкальными издательствами и миром искусства. По настоянию Пола «Битлз» пригласили сына и партнера Истмана – Джона представлять их интересы в вопросах, связанных с бизнесом. Однако стоило Полу заикнуться о возможной женитьбе на Линде, как Джон сразу начал подыскивать менеджера, который не был бы родственником одного из его партнеров. Эти поиски вскоре привели его к Кляйну, который вспоминает о том, как был поражен, когда впервые набрал номер Джона и услышал, как знакомый голос напевает на мотив песенки «Три слепых мышонка» следующие слова: «Нас нет дома! Нас нет дома! Оставьте свое имя! И может быть, мы вам перезвоним!» Вечером 27 января Кляйн встречал Джона Леннона и Йоко Оно на пороге своего роскошного номера в отеле «Дорчестер».