Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий - Юрий Михайлович Лотман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачем не чувствую в плече / Хоть ревматизма? – Ревматизм в плече – болезнь денди; ср.: «Разве я последние полгода не страдал ревматизмом в левом плече и лихорадкой в мизинце? Так ли уж вам необходимо открыть это гнусное окно и одним ударом оборвать нить моей несчастной жизни?» (Бульвер-Литтон. С. 169).
С Атридом спорил там Пилад… – Идеальные друзья древнегреч. мифа Орест (Атрид) и Пилад, занесенные к берегам Тавриды и обреченные на смерть, великодушно спорили друг с другом, кого следует принести в жертву для спасения жизни другого. Храм Артемиды, с которым связан миф об Ифигении, Оресте и Пиладе, по преданию, находился около Георгиевского монастыря на южном берегу Крыма. С развалинами храма – «камнем, дружбой освященным» – у П связались мысли о Чаадаеве (см.: «К чему холодные сомненья…» – II, 364).
Там закололся Митридат – Митридат Великий – понтийский царь с 123 по 63 г. до н. э. Судьба его была известна П, в частности по одноименной трагедии Расина.
Там пел Мицкевич вдохновенный… – Мицкевич Адам (1798–1855) – польский поэт. Высланный из пределов Царства Польского, Мицкевич осенью 1825 г. путешествовал по южному берегу Крыма. Плодом путешествия явились «Крымские сонеты», опубликованные в 1826 г. в Москве. Об отношении П и Мицкевича в связи с «Крымскими сонетами» см.: Измайлов Н. В. Мицкевич в стихах Пушкина. (К интерпретации стихотворения «В прохладе сладостных фонтанов») // Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1975. С. 125–173.
Свою Литву воспоминал… – Литва вместо Польша – архаизм, сделавшийся в стиле П поэтизмом (синекдоха). Однако Мицкевич, учившийся в Вильно, проживавший до ссылки в Ковно, был биографически тесно связан с Литвой. Здесь: обычная для зрелого П стилистическая структура – условный поэтизм, заполняемый исключительно точным семантическим содержанием.
«Путешествие Онегина» до прибытия его в Крым определенно связывается с сюжетами будущих, только формировавшихся в сознании П произведений: с Волгой связан цикл размышлений над проблемой «джентльмен и разбойник» (Онегин и Степан Разин; два облика Дубровского; Пелымов и Ф. Орлов в планах «Русского Пелама», Гринев и Пугачев; напомним связь Онегина во сне Татьяны с разбойником из «Жениха» и Разиным из «Песен о Стеньке Разине» – все они «погубители» красы девицы, все «хозяева» того страшного мира, который влечет любопытство героини); с Кавказом – мысли о столкновении, с одной стороны, мира Кавказа с ничтожеством светской жизни («Роман на Кавказских водах»), с другой – с подлинной цивилизацией («Тазит»). Таким образом, весь этот отрезок «Путешествия» можно считать своеобразным заповедником пушкинских творческих замыслов.
С момента появления Онегина в Крыму ситуация меняется: повествование, естественно, обращается к предшествующему творчеству поэта – крымским элегиям и «Бахчисарайскому фонтану». Такое столкновение творческих периодов делало уместным включение в роман трех строф, декларативно сопоставляющих романтическое и реалистическое направления в творчестве П. Сопоставление ведется в трех планах.
1. Идеал природы как: необычный, экзотический ↔ обыденный, простой; далекий ↔ близкий; восточный, южный ↔ русский, северный:
В ту пору мне казались нужны
Пустыни, волн края жемчужны,
И моря шум, и груды скал <…>
Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи… (VI, 200)
2. Идеал женщины как: неземной ↔ реальный; возвышенный ↔ находящийся на земле; связанный с безграничным романтическим пространством (буря, скалы, море) ↔ связанный с уютным и замкнутым миром дома, тепла и личной независимости:
И гордой девы идеал…
(ср.: «У моря на граните скал» – 1, XXXII, 14)
Мой идеал теперь – хозяйка… (VI, 200–201)
См.: Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы (1830–1833). Л., 1974. С. 24.
3. Идеал собственной личности и собственного поведения: счастье ↔ покой и воля; создание условной «поэтической» биографии автора ↔ простота и истинность поведения, биографическая точность поэтической личности:
И безыменные страданья…
Мои желания – покой,
Да щей горшок, да сам большой (VI, 200–201).
VI, 200 – Безыменные страданья… – Речь идет о романтическом культе «утаенной» и «безнадежной» любви, который входил в обязательный канон поведения романтического поэта. В период южной ссылки П энергично окружал свою личность романтической мифологией, создавая легенду об «утаенной», а иногда и «преступной» любви. Намеки, разбросанные в романтических произведениях южного периода, а также «признания», рассеянные в письмах и имевшие целью создание вокруг личности поэта атмосферы любовной легенды, – явление, типичное для бытового поведения романтика, – ввели в заблуждение пушкинистов и породили псевдопроблему «утаенной любви» П.
«Утаенную любовь» «к NN, неведомой красе» уже Лермонтов воспринимал как пошлый романтический штамп («И страшно надоели все»). В этой же связи должно отметить, что не следует придавать серьезного значения появлению NN в пресловутом «Донжуанском списке» Пушкина (см.: Рукою Пушкина. С. 629–630), хотя П. Г. Антокольский и посвятил ей поэтические строки (см.: Новый мир. 1977. № 6. С. 128). Следует учитывать, что этот документ – результат игры, создавался, видимо, с хохотом и той бравадой, в результате которой П бывал «Вампиром именован». Такая обстановка допускала игру в романтические загадки, но исключала серьезные лирические признания. Считать, что П в такой форме изливал перед барышнями тайны своей души (которые у него, как у всякого человека, конечно, были) – значит слишком невысоко ставить его культуру чувства.
Литература об «утаенной любви» обширна (см.: Гершензон М. Мудрость Пушкина. М., 1919. С. 155–184; Щеголев П. Е. Из жизни и творчества Пушкина. М.; Л., 1931; Тынянов Ю. Н. Безыменная любовь // Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968). Попытку поставить под сомнение самый факт существования «утаенной любви» см.: Лотман Ю. М. Посвящение «Полтавы».
VI, 201 – Да щей горшок, да сам большой. – Цитата из пятой сатиры Кантемира «На человеческое злонравие вообще. Сатир и Периерг»:
Щей горшок, да сам большой, хозяин я дома…
(Кантемир А. Собр. стихотворений. Л., 1956. С. 137)
Стихи эти обрисовывают идеал «воли», независимости человека в его собственном доме – одну из существенных тем лирики позднего П.
Фламандской школы пестрый сор! – Речь идет о фламандской живописи бытового, «жанрового» направления.
Описание Одессы было создано П непосредственно после окончания четвертой главы. Строфы эти были опубликованы в 1827 г. в «Московском вестнике» как
