Фамильная честь Вустеров. Держим удар, Дживс! Тысяча благодарностей, Дживс! - Пелам Вудхаус

Я оказался прав. Минут через двадцать, когда я читал Рекса Стаута, которого она использовала как метательное оружие, у входа в дом послышалось пыхтение, и вскоре я увидел приближение тетушки — ни дать ни взять вымеренное шествие святого вокруг жилища с пристройкой. Куда менее проницательный человек, чем я, понял бы, что ей пришлось иметь дело с Бастеблом.

Возможно, вежливей было бы промолчать, но я чувствовал, что ситуация требует слов.

— Ну как, успешно? — спросил я.

Она опустилась в шезлонг, все еще продолжая кипеть. Она ткнула кулаком подушку, и было видно, что ей хотелось, чтобы на месте подушки оказался Бастебл. Он был как раз из тех, по ком плачет, я бы даже сказал, ревмя ревет, палка.

— Нет, — сказала она. — Я не смогла войти.

— Почему? — лицемерно поинтересовался я.

— Амбал-дворецкий захлопнул дверь у меня перед носом.

— Сочувствую.

— Я даже не успела просунуть ногу в дверь.

— В таких случаях нельзя зевать. Тут надо действовать молниеносно. Странно, что меня дворецкий пустил. Наверно, на него подействовал мой вид, преисполненный спокойного достоинства. Ну, и что же вы сделали?

— Ушла. Что тут можно было сделать?

— Понимаю. Задача не из легких.

— И что самое обидное: я была уже решительно настроена подкатиться сегодня насчет денег к Л. П. Ранклу. У меня было такое чувство, что сегодня — благоприятный день. Но похоже, началась полоса невезения, и, пожалуй, будет лучше отложить этот разговор.

— То есть не ковать железо, пока горячо?

— Возможно, оно еще недостаточно горячее.

— Что ж, вам видней. Но знаете, — сказал я, возвращаясь к главной теме, — для ведения переговоров с Бингли лучшего посредника, чем Дживс, нам не найти. Это дело следовало поручить ему. В то время как я немею в присутствии Бингли, а вы не можете даже попасть в дом, он и в дом войдет, и наговорит с три короба, прежде чем вы успеете открыть рот. Кроме того, у него есть дополнительное преимущество: Бингли, кажется, питает к нему слабость. Он считает, что Дживс — киса.

— А что значит «киса»?

— Не знаю, но это что-то, от чего Бингли без ума. Когда он говорил, что Дживс киса, в его голосе слышался неподдельный восторг. Вы сказали Дживсу, что клубная книга у Бингли?

— Да, сказала.

— Как он воспринял это известие?

— Ты же знаешь, как Дживс может воспринять известие. Одна его бровь чуть приподнялась, и он сказал, что потрясен и изумлен.

— Для него это бурная реакция. Обычно он ограничивается фразой: «Очень огорчительно».

— Странно, — сказала пожилая родственница, задумавшись, — но когда я отъезжала в машине, мне показалось, что я видела Дживса, выходящего из дома Бингли. Хотя я не уверена, что это был он.

— Скорее всего он. Узнал от вас о клубной книге и, не мешкая, отправился к Бингли. Интересно, он уже вернулся?

— Вряд ли. Я ехала, а он шел пешком. Он не успел бы так быстро.

— Я вызову Сеппингса и спрошу у него. А, Сеппингс, — сказал я, когда он пришел по моему звонку. — Дживс дома?

— Нет, сэр. Он ушел и еще не вернулся.

— Будьте добры, когда он вернется, скажите ему, что я хотел его видеть.

— Слушаюсь, сэр.

Я думал спросить его, не был ли Дживс, когда уходил, похож на того, кто направляется на Ормонд-креснт, 5, но, решив, что такой вопрос может оказаться слишком трудным для Сеппингса, я снял его. Сеппингс удалился, и какое-то время мы сидели и разговаривали о Дживсе. Потом, осознав, что мы занимаемся только толчением воды в ступе и что наша беседа будет совершенно беспредметной, до тех пор пока не вернется Дживс, мы снова заговорили о Л. П. Ранкле. Во всяком случае, о нем заговорила пожилая родственница, и я задал ей вопрос, который еще раньше пришел мне в голову.

— По вашим словам, вы чувствовали, — сказал я, — что сегодня — благоприятный день, чтобы подкатиться к Ранклу. Отчего вам так казалось?

— Я судила по тому, как Л. П. Ранкл уписывал кушанья за обедом, и по тому, как он потом говорил о них. С умилением, другого слова не подберешь, и я не вижу в этом ничего удивительного. Анатоль превзошел самого себя.

— Сюпрем из гусиной печенки с шампанским?

— И «Альпийские перлы и снега».

При мысли о яствах Анатоля я испустил немой вздох. Отбросы, которыми я осквернил свой желудок в закусочной, скорее походили на смертельную отраву. Загородные закусочные в большинстве своем не дают поводов для критики, но мне, к несчастью, попалось заведение, содержателем которого был какой-то отпрыск семейства Борджиа. Во время еды я подумал, что если бы Бингли угостил здесь своего дядю обедом, ему не пришлось бы тратить силы и деньги, добывая малоизвестные азиатские яды.

Я уже хотел рассказать все это старой родственнице, надеясь на ее участие, но тут дверь отворилась, и вошел Дживс. После деликатного хыканья, похожего на откашливание дряхлой овечки на окутанной туманом вершине горы, он сказал:

— Вы хотели меня видеть, сэр?

Его возвращению не обрадовались бы сильней, будь он блудным сыном, чью биографию я выучил назубок во время подготовки к конкурсу на лучшее знание библейских текстов. Небеса, в той их части, которая имелась в гостиной, огласились нашим взбудораженным тявканьем.

— Входите, Дживс, — подала голос пожилая родственница.

— Да-да, входите, Дживс, входите! — заорал я. — Мы ждали вас… как это говорится?

— Затаив дыхание, — сказала прародительница.

— Точно. Затаив дыхание и…

— Трепеща от волнения. Ну и, само собой, дергаясь от тика и кусая ногти. Скажите, Дживс, это вы выходили из дома № 5 по Ормонд-креснт около часа назад?

— Да, мадам.

— Вы навещали Бингли?

— Да, мадам.

— По поводу клубной книги?

— Да, мадам.

— Вы сказали, чтобы он ее немедленно возвратил?

— Нет, мадам.

— Тогда зачем же вы ходили к нему?

— За книгой, мадам.

— Но вы сказали, что не говорили ему…

— Не было необходимости поднимать этот вопрос, мадам. К тому времени Бингли еще не очнулся. Я объясню, если позволите. Когда я пришел, он предложил мне выпить, и я ответил согласием. Он налил и себе. Какое-то время мы беседовали на разные темы. Потом мне удалось отвлечь на минуту его внимание, и, пока его бдительность была притуплена, я успел подмешать ему в питье вещество, благодаря действию которого он на время лишился сознания. Таким образом, у меня было вдоволь времени, чтобы обыскать комнату. Я предполагал, что книга скорее всего находится там, и не ошибся. Она оказалась в нижнем ящике письменного стола. Я забрал ее и покинул его жилище.

Сраженный наповал таким проявлением инициативы и расторопности, я совершенно онемел, зато старая прародительница испустила такой крик, или клич, от которого на широких просторах охотничьих угодий любители псовой охоты подскочили бы в своих седлах, как прыгающие семена.

— Вы хотите сказать, что подсыпали ему «микки финн»?

— На сленге эти порошки называются именно так, мадам.

— Они у вас всегда имеются при себе?

— Небольшой запас я, как правило, ношу с собой, мадам.

— Заранее не угадаешь, когда они могут пригодиться, да?

— Абсолютно верно, мадам. Поводы к их использованию возникают постоянно.

— Что ж, мне остается только поблагодарить вас. Вы добились победы на краю поражения.

— Весьма признателен, мадам.

— Тысяча благодарностей, Дживс.

— Не за что, мадам.

Я ждал, что пожилая родственница сейчас начнет чехвостить меня за то, что я сам не догадался подсыпать Бингли снотворного, а я знал: тетушек не переубедишь, и бесполезно будет оправдываться тем, что у меня нет подобных снадобий. Однако она пришла в жизнерадостное настроение и браниться не стала. Снова вернувшись к теме Л. П. Ранкла, она сказала, что все-таки, оказывается, ей сегодня везет, и поэтому она не собирается сидеть сложа руки.

— Сейчас же иду к нему, — громогласно заявила она, — и нисколько не сомневаюсь, что сыграю на нем, как на мандолине. Прочь с дороги, молодой Берти, — крикнула она, направляясь к двери, — или я затопчу тебя в пыль. Улю-лю! — добавила она, переходя на язык своей охотничьей молодости. — Ату! Вперед! Ищи!

Или что-то в этом роде.

Глава 12

После того как тетушка покинула гостиную со скоростью приблизительно 60 миль в час, наступила дрожащая тишина, какая бывает во время урагана в Америке, когда воющий ветер, чуть не вытрясший из вас душу, устремляется дальше на запад, чтобы и в тех краях проверить жителей на прочность. А вы остаетесь ошарашенные. Я повернулся к Дживсу и, разумеется, нашел его безмятежным и невозмутимым, как устрица в створке раковины. Возможно, он с детства привык видеть вопящих теток, которые пулей вылетают из комнаты.

— Что она такое сказала, Дживс?