Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

— Джулия, что случилось? — Джордж переоделся, чтобы после ужина сесть за написание диссертации.

— Вот и доигрались мы, — резко сказала она.

— Доигрались? — непонимающее переспросил он.

— Я беременна, а у нас нет ничего! — крикнула она.

— Джулия, — Джордж подскочил к ней, опускаясь перед ней на колени. — Все наладится, успокойся!

***

Уже у половины просвещенного Лондона на слуху был роман его жены с Гарнером Солом. Но больше удивляло то, что Зоя не скрывала этого, открыто демонстрируя обществу, каков ее муж, раз она рискнула завести адюльтер с женатым стареющим издателем. Зоя долго не показывала истинного лица и теперь наконец-то сбросила покровы. Конечно, ее раздражало то, что он простой член партии, что у него пока ничего нет, но ему двадцать пять — то ли еще будет.

Когда Джастин пришел к Бишопам, ее мать заявила, что во всем виноват только он сам, и Зоя поступила совершенно правильно, публично унизив его. Конечно, на дворе 1946, не 1919, репутация политика должна быть безупречна. Кто сказал, что сегодня она должна запятнана? Зоя позорила его, позволяла трепать доброе имя Трейнджов на каждом шагу и в каждой газетенке. Неужели это ее план? Неужели она решила его уничтожить?

Зоя открыла коробку с новым туфлями, которые ей прислали из Штатов, любовник засыпал ее подарками, как королеву, в то время как Джастин мог подарить вшивый букетик цветов. Туфли были великолепными, особенно с новым платьем, в котором она поедет на вечеринку с Гарнером. Девица крутилась перед зеркалом и не заметила, как в спальню прошел муж. Ему хотелось придушить ее, чтобы раз и навсегда покончить со своими мучениями.

— Что ж, он щедр, — едко заметил Джастин.

— Да, в отличие от тебя, — отвлеченно сказала она, поправляя плечико у платья.

— Вот оно в чем дело! — последнее он специально подчеркнул.

— Какая польза от тебя!

— Больше, чем от тебя! — он сложил руки на груди, опираясь на дверной косяк. — Какая от тебя польза?

— Я твоя жена! — выпалила она.

— Если ты моя жена, как ты говоришь, то какого черта ты трахаешься с ним! — она вздрогнула от грубости, резкого тона и голоса полного презрения и ненависти. — Как во время ты об этом вспомнила, дорогая!

— Потому что ты полное ничтожество, — он стал терять самообладание. Джастин подпрыгнул, больно хватая за плечи, нервно ее тряся. Еще мгновение, и он бы ударил ее, но взял себя в руки, отталкивая ее от себя. Зоя упала на ковер.

— Либо ты бросаешь его, либо я развожусь с тобой, оставляя тебя без всего, на это имею право, — от него исходила волна гнева, Зоя почувствовала, как он на пределе, готовый напасть на нее.

— Ублюдок, — прошептала она, когда услышала удаляющиеся шаги в коридоре. — Ненавижу тебя! Ненавижу тебя!

Но слухи все равно ходили по городу, Зоя не бросила своего любовника, и его имя все так же было на слуху, как листок на ветру. Имя Трейнджов вспоминали только из-за Зои. Будьте прокляты эти девушки из семьи Бишопов! Тогда Джастин решил развестись, а Вивьен оставить себе. Ничего, он еще найдет порядочную жену, у него еще осталась гордость, хоть вся жизнь и лежала в руинах. Предстояла борьба, Зоя и Бишопы без боя не сдадутся, но он выдержит их натиск. Справедливость на его стороне.

Глава 34

Ищи любви, идущей не столько от сердца, сколько от разума, — она-то достойна личности.

Бальтасар Грасиан-и-Моралес

Зима 1947.

Рабочий день закончился, на улице падал легкий снег, а Шон сегодня не обещал приехать. Энди устала от вечных упреков Грейс и от надоедливого общества Эйдана. Как все узнали о Шоне и разрыве Эйдана с невестой, сразу же Эйдан стал оказывать ей знаки внимания. Чего Энди не понимала. Правда, потом сердобольные медсестры нашептали ей, что, чтобы получить наследство от деда, Эйдану необходимо жениться как можно скорее. Он знал, что когда-то она симпатизировала ему, но не любила, теперь ее сердце принадлежало Шону.

Выходные они приводили вместе, то время безраздельно принадлежало им, Энди ощущала, как она счастлива по-настоящему. Любовь лилась через край, наполнив ее чашу жизни. Благодаря Шону ей хотелось делать все лучше, чем она могла. С ним она летела, парила высоко-высоко... Артур и Урсула симпатизировали Шону, но от своей семьи мужчина будто бы скрывал, боясь, что его просто не поймут, а ее не примут.

— Шон! — он стоял у своего «форда», сложив руки на груди, пряча лицо в воротнике. — Что ты здесь делаешь?

— Приехал к тебе, — он поцеловал ее в щеку, замечая сережки в форме сердечка, его подарок на ее двадцатидвухлетние. — Садись. Аврора, хватит прятаться, вылезай, — с заднего сиденья поднялась восьмилетняя девочка с белокурыми волосами, уложенными в причудливую прическу; синие глаза недобро сверкнули, девочка поджала губы. — Это Энди Йорк, моя возлюбленная, а это Аврора, моя дочь. Куда поедем?

— Домой, — сказала Аврора.

— Нет, сначала надо покормить Энди, а потом только можно ехать домой, — Энди в зеркало заметила недовольную улыбку Авроры. — Энди целый день работала.

— Я не привыкла жаловаться, — парировала Энди. — Работа есть работа.

— Деда говорит, что нет ничего страшнее, чем женщина на работе, — Аврора победно улыбнулась, думая, что этим уязвила ее.

— А мой отец говорить, что нет ничего хуже бездельников, — Энди увидела руку Шона у себя на коленке.

— Я ведь никогда не буду работать, папочка? — Энди хотела рассмеяться, но сдержала себя.

— Нет, милая, к тому времени, когда ты вырастешь, на дворе будет стоять 1959 год, к тому времени все измениться.

— Да, Шон прав. Мой отец приехал в Лондон, когда английские женщины боролись за права, а потом они стали работать вместо мужчин, голосовать и теперь ничуть не хуже их, — заметила Энди.

— Всегда знал, что моя девушка — феминистка, — Энди накрыла его ладонь на своей коленки, отводя в сторону. — Что ж, приехали, пойдем, — они заняли столик, это уже было своеобразным ритуалом — после ее работы вместе ужинать.

— Я врач, лечу женщин, — проговорила Энди, складывая салфетку на коленях, продолжая отвечать на вопросы девочки.

— Почему ты стала врачом? — какой же пытливый ум! Хотя понятно, почему столько вопросов: она могла стать мачехой Авроре.

— Меня с рожденья окружали одни врачи, — ответила Энди, принимая горячее блюдо.

— Папочка, женись на ней, я буду каждый день есть пироги с потрохами, а то бабушка запрещает их, — все замерли в ожидании того, что скажет Шон.

— Они будут против, но, если Энди не против, я женюсь на ней.

Родители Шона восстали, но тихая, скромная церемония бракосочетания все равно была проведена, когда за окном был февраль. Энди не понравилась родителям Шона с самого начала, потому как работала и была непокорной. Частые споры и ссоры привели к тому, что Шон поругался с отцом и матерью и решил увести жену и дочь от ревнивого взгляда Мэри-Энн, и через две недели они переехали в дом на Логан-Плейс, который предложила Урсула. Дом нуждался в ремонте, но жить в нем было можно.

Теперь Энди не нужно было возвращаться подолгу домой, а по утрам рано вставать. Аврору отдали в одну из школ, на что приходилось изыскивать средства — это была новая школа, открытая на основе старой, школа языков и искусств, где Аврора решила профессионально заниматься танцами, а именно: балетом. Шон порвал со своей семьей окончательно, бросил родительский бизнес, Энди стала еще больше работать, муж же занялся написанием книг, что приносило немного денег, но зато жила молодая семья сама по себе.

***

Март 1947.

Ожидание ребенка несильно изменило Джулию, хотя сначала вся ее душа взбунтовалась против этой беременности. Она оставила ребенка только ради Джорджа и его семьи, конечно, ее отец тоже радостно воспринял эту новость, но сам Джулия страдала. Только спустя несколько месяцев, когда ее животик немного округлился, внутри загорелся фитилек нежности, охватившей все ее естество. Когда ребенок стал шевелиться, она ощутила себя по-настоящему счастливой и любимой, любовь овладевала ею в те моменты, когда малыш шевелился у нее в утробе.