Топить в огне бушующем печали. Том 1 - Priest P大
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выслушав его, Шэн Линъюань спокойно пояснил:
– Дань Ли хитрил и изворачивался всю свою жизнь и никогда не снимал маски. Со временем мы поймали его, бросили в темницу и обезглавили, но когда сорвали с него маску, тут же выяснилось, что никаких черт лица у него уже нет – кровь и плоть давно перемешались. Никто и никогда не видел его настоящего лица, поэтому я мог с легкостью позаимствовать твое. Премного благодарен за услугу.
Он рассказывал об этом четко и ясно. А когда закончил, брови Алоцзиня поползли к переносице – как раз к той точке, куда нацелил свой гвоздь Шэн Линъюань. Древний демон нежно прикрыл глаза своему другу и кое-что добавил, обращаясь к нему:
– Дань Ли умер несколько тысячелетий назад. Впрочем, как и мы с тобой. Теперь демоны-яо не враждуют с людьми, все народы давно перемешались. В последние сто лет никто не знал войны. Огонь Алой Бездны Чиюань давным-давно потух. Послушай, Алоцзинь…
Распахнув глаза, Алоцзинь выплюнул несколько слов на шаманском наречии. Говорил он медленно, замолкая после каждого слова, и Сюань Цзи даже смог кое-что уловить на слух. Кажется, он сказал то же, что и в своих воспоминаниях. Так звучали его предсмертные слова.
– Что он говорит? – спросил Сюань Цзи.
Шэн Линъюань не ответил – вместо этого он вонзил последний гвоздь в лоб Алоцзиня. Шаман тут же замер и больше не двигался. Его большие яркие глаза стали тускнеть, веки окончательно опали.
Подхватив своего друга на руки, Шэн Линъюань перелетел к гробу, установленному на плите среди горного озера. Опустив туда Алоцзиня, бывший император взмахнул рукавом – письмена Темного жертвоприношения исчезли без следа.
Сюань Цзи не пошел за ним. Потирая шею, на которой остались синяки после пальцев Алоцзиня, он просто остался наблюдать, как бывший император картинно страдает у гроба: прильнув к краю, Шэн Линъюань с чувством глядел на своего почившего друга.
Ну да, ну да, как будто ему не все равно…
Не стерпев этой показухи, Сюань Цзи скрестил руки на груди и насмешливо окликнул его:
– Эй, ваше величество! Ваш выход на поклон, кажется, затянулся на добрых пять минут! Для дешманской фотки со зрителями и одной достаточно! Пора и честь знать!
Словно очнувшись ото сна, Шэн Линъюань отпрянул от гроба, опустил взмахом руки крышку и медленно поднялся. Но стоило ему опереться на бронзовую стенку, как он весь напрягся, торопливо отвернулся и крепко зажал рот.
Между его пальцами сочилась кровь…
017
В дунчуаньском аэропорту к небольшому частному самолету с логотипом «Фэншэнь» подогнали трап, и оттуда спустились несколько человек в штатском. Выйдя на парковку, они сели в служебную машину и, не привлекая к своим персонам особого внимания, направились в город.
Среди них был юнец с совсем детским лицом (ну просто кровь с молоком), разодетый по последней моде. Он постоянно жевал жвачку, и на его шее болтался секундомер, как у преподавателя физкультуры. Это был не кто иной, как Чжан Чжао, командир первого подразделения отряда «Фэншэнь». Компанию ему составляла оперативница с заспанными глазами, которые она скрывала за большими солнцезащитными очками-авиаторами. Глядя на ее болезненный вид, никто бы не заподозрил в ней довольно значимую фигуру среди оперативников. Ее звали Гу Юэси, и она возглавляла второе подразделение отряда «Фэншэнь». Именно она и ее люди по первому зову примчались в чиюаньскую больницу и помогли Сюань Цзи.
Каждый из них мог в одиночку отправиться на опасное задание и блестяще его выполнить, однако на этот раз они всего-то прикрывали широкоплечего высокого мужчину с бритым затылком и загорелым лицом. Почему-то со спины он больше всего напоминал обезьяну. В зубах мужчина сжимал сигарету, и его залихватский вид буквально кричал, что он – самый мужицкий мужик, а еще бродяга, любящий волю. Мужчину звали Ван Цзэ, его «особые» способности относились к линии льда и воды. Он был командиром отряда особого назначения «Фэншэнь», то есть начальником своих спутников.
Ван Цзэ был неуловим, как дракон: то голову высунет, то хвост покажет. Иначе говоря, он давно привык творить все, что вздумается, и постоянно где-то пропадал. Ван Цзэ крайне редко захаживал в Главное управление Бюро и предпочитал вместо этого круглый год мотаться по всей стране. Всякий раз, когда начальство Службы безопасности требовало его к себе на ковер, Ван Цзэ нигде не могли отыскать, что приводило боссов в ярость, но подловить его на халатности за все годы так и не смогли. Везде, где требовалось участие «Фэншэнь», его отряд неизменно прибывал на место первым и не допускал в работе ни единого промаха.
– Ох уж этот старина Сяо… С тех пор как повысили, мордашка у него все белее и белее, и авторитету все больше и больше… – пока они ехали, лениво посетовал Ван Цзэ. На каждом слове сигарета так и прыгала в уголке его рта. – Будто мало ему моих десяти подразделений… нет, надо выдернуть меня, погнать издалека…
Гу Юэси возразила ему строгим тоном:
– Дело касается Зеркальных бабочек. Бюро очень встревожено. Директор Сяо считает: чем меньше об этом знают – тем лучше. Нужен узкий круг доверенных лиц.
Ван Цзэ фыркнул и забурчал себе под нос:
– Да уж… Наверху точно все прогнило, раз таких стариков, как я, держат за мальчиков на побегушках… А теперь гниль добралась до самых корней. Больше в Главное управление ни ногой… Ладно, проехали. Что у нас там?
Услышав начальство, Чжан Чжао дописал сообщение, отправил и вскинул к Ван Цзэ голову:
– А, сейчас. Короче, во всем виноват наш дунчуаньский цзянши, старый хрыч Юэдэ. Ему то ли бабла на собственную кремацию не хватило, то ли еще что, но старик как обезумел: хочет разжиться деньжатами любым путем, а чтобы грести их лопатой, дал добро своим ученичкам баловаться со всякими злыми чарами. Представления они разыгрывали как по нотам: сами травили жертв, а потом сами же и спасали. И, похоже, пользовались как раз яйцами Зеркальной бабочки, добытыми в древнем кургане. Может, заразная
