Невидимый заговор против человечества - Н. Сенченко

Согласно данным Прюдома общее количество лиц, утопленных, гильотинированных или расстрелянных в годы революции во Франции, составляет около 300 тыс. человек. При этом на долю знати приходится сравнительно незначительное число жертв — порядка 3 тыс. человек[561].

Таков был период, на протяжении которого, как убеждал историк Карлейль, “двадцать пять миллионов французов страдали меньше, чем когда бы то ни было”.

Однако кровавые расправы были лишь одной из уродливых черт эпохи террора. От разрухи, нищеты и голода страдали все, кроме кучки тиранов, взявших в свои руки бразды правления. Такое положение дел сохранялось еще долго после того, как владычество Робеспьера закончилось. Популярный в литературе образ Франции, восстающей, как Феникс, из кровавого кошмара революции, столь же мифичен, как и сама птица Феникс, и мог возникнуть лишь в фантазии потомков. Для каждого человека, пережившего эпоху революции, она была не чем иным, как чудовищным крахом. Лишь прихоть истории создала миф.

Французская революция, направленная против религии и церкви, против королевской власти как божественного установления, против старых традиций, привела к отделению церкви от государства, ограничению конституцией самодержавной власти и космополитизму.

Если свободное масонство было главным виновником кровопролития во время “французской” революции, почему их ложи были закрыты в 1793 г. и почему так много масонов было казнено? Да! Масоны являются исполнителями этой отвратительной работы.

Но кто давал деньги? Кто добивался кровопролития, осужденного всей французской нацией? Кто “удовлетворял свою похоть убивать”?

Христос указывал на это!

Якобинцы и якобиты

Прореволюционные члены Национального учредительного собрания Франции создали группу, которая стала известной как Общество друзей Конституции. После того как собрание переехало в Париж, эта группа встретилась в зале, арендованном в женском Якобинском монастыре католических доминиканских монахов, и поклялась защищать революцию от аристократов. Вскоре она стала известна как Якобинский клуб. Начиная с того времени, революционеров стали называть якобинцами.

Такова официальная история якобинцев. Однако якобинцы имеют связь с более ранним тайным обществом, в данном случае с движением за возрождение королевского правления в Англии.

В 1688 г. непопулярный в Англии прокатолический король Джеймс II был свергнут с престола его голландским зятем, протестантом Вильямом Оранжевым. Джеймс, чье имя на латыни звучало Якобус (отсюда и якобиты), сбежал во Францию. Там его продолжали поддерживать масоны Шотландии и Уэльса, намеревавшиеся восстановить его на английском троне. Французские масоны обвинили их в превращении масонских ритуалов и званий в политическую поддержку восстановления короля.

Согласно некоторым версиям масонской истории, Джеймс расположился в замке Сен–Жермен благодаря своему другу французскому королю Луи XIV, где с помощью католических иезуитов он создал систему масонства, которая стала основой масонских традиций Ордена шотландского ритуала[562].

“Теория, которая соединяет королевский дом Стюартов с масонством… как политический механизм, который нужно включить для восстановления свергнутого семейства на троне… настолько ни с чем несовместима… что вряд ли можно поверить, что такую теорию когда‑либо воспринимали серьезно, далеко не всем она казалась убедительным доказательством факта”[563], — так отзывался о ее политической роли масонский автор Альберт Маккей в XIX в.

После ряда неудавшихся восстаний якобиты в Шотландии были, наконец, разбиты в сражении у Куллоден Мур возле Инвернесс в 1746 г. Их лидер, Чарльз Эдвард Стюарт, “прекрасный принц Чарли, молодой претендент”, бежал во Францию, взяв с собой якобитов, увлеченных масонскими идеалами. Год спустя в Аррасе, Франция, Чарльз учредил масонское суверенное исконное общество Розенкрейцеров, известное как “Якобиты Шотландии”.

“Изначальным предназначением этой организации была вербовка других масонов… Для создания ячеек в других городах им надо было надлежаще продумать их организацию, что они фактически и делали… Одной из ячеек среди них стало создание собрания в Париже в 1780 г., которое в 1801 г. примкнуло к ложе Великого Востока Франции”[564], — писал Маккей.

“Якобитский характер парижской ложи не является предметом дискуссии”[565], — писала Вебстер. Однако она возражала против того, что основатели Великого Востока Франции в Париже являются продолжением Великого Востока в Лондоне, с которой у них нет никакой связи, поскольку… они привезли масонство во Францию раньше, чем была создана Великая ложа Лондона. Они никоим образом не были поэтому связаны никакими правилами. Это изначально были те несовместимые положения, где между английским и континентальным масонством начался раскол.

Согласно Маккею, попытка объединить масонские традиции с требованиями Стюартов к английскому трону является первым опытом, когда политика сочетается с “умозрительной философией” масонства[566]. Такие попытки повторялись не один раз.

Французские масоны также активно участвовали в политических событиях того времени. Как отмечает Неста Вебстер: “Все революционеры Учредительного собрания были посвящены в третью степень “иллюминированного масонства, включая таких революционных лидеров, как герцог Орлеанский, Валанс, Лафайетт, Мирабо, Гарат, Рабо, Марат, Робеспьер, Дантон и Демулен”[567].

Ведущий революционер Оноре–Габриэль Рикетти, он же граф Мирабо, был действительно исполненный идеалов, сходных с взглядами Адама Вейсгаупта, основателя баварского иллюминированного масонства. Вступить в секту иллюминатов Мирабо соблазнила еврейка Генриэтта Герц, которая ввела его в дом Мендельсонов. (Известно, что Карл Ротшильд был женат на Аделаиде Герц.) В личной с Вейсгауптом переписке Мирабо призывал к ниспровержению всего порядка, всех законов и всей власти, “оставить народу анархию”. Он говорил, что массам нужно обещать “власть народа” и более низкие налоги, но никогда не давать реальную власть, так как “народ, обладающий законодательной властью, очень опасен, поскольку он принимает такие законы, которые потворствуют их страстям”. Он говорил, что духовенство должно быть уничтожено “высмеиванием религии”.

Мирабо заканчивал свою тираду, заявляя: “Какой смысл в выборе средств, если главным является достижение конечной цели?”[568] — та же самая философия — цель оправдывает средства — проповедуемая от Вейсгаупта до Ленина и Гитлера.

Многие мировые события, которые способствовали вспышкам революции, изначально имели финансовые проблемы. Франция израсходовала значительные суммы денег, поддерживая Американскую революцию. В феврале 1787 г. французскую знать пригласили в Ассамблею, где им было предложено увеличить налоги для богатых, чтобы уменьшить национальный долг. Само собой разумеется, богатая знать отвергла эту идею и вместо этого призвала к встрече в Генеральном совете парламента Франции, состоящем из трех сословий — знати, духовенства и народа. Генеральный совет не встречался почти двести лет.

Обсуждение этого вопроса с целью рассмотрения политических реформ продолжалось до 1788 г. с беспорядками во многих французских городах, включая Париж. В течение этого периода были избраны представители всех трех сословий.

Эти три сословия встретились в Версале 5 мая 1789 г. и тут же разделились по такому простому вопросу о том, как вести подсчет голосования. Народное голосование предпочитало большинство, главным образом, обычных избирателей, в то время как голосование сословиями устраивало знать и духовенство.

Третье сословие простолюдинов, заручившись поддержкой некоторых священников, добилось успеха, и король Луи XVI неохотно призвал Национальное Учредительное собрание разработать новую Французскую конституцию, в то же время тайно собирая войска для подавления собрания.

Молва о передвижении войск быстро распространилась, и в преддверии Великого Страха в июле 1789 г. толпа в Париже штурмовала главную тюрьму короля — Бастилию, где они освободили только семь заключенных — большинство из них выжили из ума — но захватили там так нужное им оружие и порох[569].

Вопреки широко распространенной версии, это нападение не было спонтанным действием возмущенных масс. “То, что бандитов с Юга преднамеренно заманили в Париж в 1789 г., их наняли и оплачивали революционные лидеры, является фактом, подтвержденным властями, примеры настолько многочисленны, что их невозможно все привести… Иными словами, привлечение контингента наемных бандитов окончательно опровергает теорию, что Революция была неудержимым восстанием народа”[570], — писала Вебстер.