Это был просто сон... - Ната Чернышева

Минхай показала Ирине ее половину — три комнаты, одна другой больше, уютная веранда, во дворике — круглый бассейн с проточной водой, стилизованный под натуральный грот. Настоящий дворец после той квартирки, что принадлежала Ирине в лан-лейране. А Минхай еще спрашивала, понравилась ли гостье обстановка!

Ирине не терпелось спуститься к морю. Тем более, что оно здесь совсем рядом.

Море!

Ирина столько лет не видела моря. Столько лет! В детстве когда-то возили, а потом… не до моря стало. А здесь море под самым боком!

… Плавала Ирина плохо, и потому загребала у берега, то и дело пробуя дно ногой. Дно оказалось настолько плотно утрамбованным — все тем же голубым песком — что бестолковое Иринино бултыхание ничуть не сказывалось на прозрачности воды. А прозрачность была такова, что сквозь воду каждую песчинку увидеть можно. Ирина с наслаждением плескалась, повизгивая от восторга, совершенно ничего не замечая вокруг. И зря.

Откуда-то из глубины рванулась вдруг к ней стремительная хищная тень. Ирина заметила ее только тогда, когда стало уже слишком поздно. Она подавилась визгом, рванула к берегу, но медленно, так медленно по сравнению с восставшей из морских глубин тварью.

Одним-единственным могучим движением зверь выметнул себя на песок, прямо над головой у Ирина, и оглушительно взревел. Ирина скорчилась, закрывая голову руками и в ужасе понимая, что вот сейчас ее начнут жрать, с костями и потрохами. Зверь взревел еще раз и утих… жрать свою добычу он не торопился, и тогда Ирина рискнула раздвинуть пальцы, чтобы посмотреть, в чем дело.

А зверь чихать хотел на свою добычу. Он с наслаждением валялся по песку кверху ластами, подставляя солнцу нежно-сиреневое крапчатое брюхо. А перед Ириной сидел на корточках чернокожий парень, лицом очень похожий на гостеприимную Минхай Нанпоркэ, и весело улыбался во все сорок зубов.

— Ты чего? — добродушно спросил он. — Матукка испугалась, что ли? Не бойся! Он испуганными девочками не питается.

— Я не девочка, — сердито огрызнулась Ирина.

Ее колотило от пережитого испуга, руки тряслись, речь пробивало на заикание.

— Вижу, — сказал парень и назвался. — Лагьям.

— Ирина.

Она вдруг заметила еще одного человека, бестрашно гладившего клыкастую морду зверя. Повязка на глазах, знакомые радужные волосы…

— Фарго! — воскликнула Ирина, не веря своим глазам. — Не может быть!

Тот не отозвался.

— Это моя приемная сестра, Бэлен, — пояснил Лагьям

Но Ирина уже и сама видела, что ошиблась. Бэлен была поменьше ростом и поуже в плечах, кроме того, она заплела волосы в длинную косу, чего Фарго, к примеру, никогда не делал…

— Слушай, — загорелся вдруг Лагьям, — а давай-ка мы тебя прокатим!

— Ни за что! — Ирина аж отшатнулась.

— Да не съедят тебя, не бойся!

— Я… я плавать не умею!

— А я тебя научу!

— Вот когда научишь — тогда.

— Ловлю на слове, — засмеялся Лагьям.

Он подошел к матукку, нежно погладил ему нос.

— Вессспе, — сказал он, свистяще растягивая звук 'с',- вессспейссселе. Сиирт-ка!

Зверь вскинулся, взревел по-слоновьи, показывая всем страшенные клыки.

— Саирсссу, спейле.

Снова рев. Затем матукк неуклюже развернулся и пошлепал в море.

— Он разумен? — изумленно спросила Ирина.

— Она, — рассеянно ответил Лагьям, провожая взглядом своего любимца. — Веспе — самка. Да, матукки — очень умные и сообразительные. Все понимают с полуслова, только говорить не могут.

Бэлен тем временем уселась, поджав ноги, и стала пересыпать песок из ладони в ладонь. Судя по всему, заниматься этим важным делом она могла до бесконечности. Синдром Тойвальми… Ирина вспомнила, что такие дети неизбежно страдают аутизмом. В общем-то, глядя на Бэлен, нетрудно поверить.

Лагьям взял ее за руку.

— Пойдем, — сказал он, — пойдем домой.

Бэлен нехотя встала. Она так и не сказала ни слова. Ирине стало жаль ее. Но что она-то могла поделать?

Вечером Минхай позвала Ирину на ужин. За круглым столиком на открытой веранде, обращенной к морю, было на удивление уютно. Лагьям сыпал байками и остротами, Ирина то и дело прыскала в кулачок. Минхай больше слушала, потом сказала с усмешкой:

— Смотрите с ним.

— А что? — не поняла Ирина.

— Сердцеед он у меня. Вскружит голову, — пропадете.

— Да ну тебя, тетушка, — отмахнулся Лагьям. — Скажешь тоже…

Незаметно разговор сам собой коснулся Бэлен.

— Я думала, такие дети не выживают, — сказала Ирина.

— Да, верно, — отвечала Минхай. — Но у девочки отец — не последний человек в клане. Он настоял на том, чтобы сохранить ей жизнь. Убедил Службу Генетического Контроля, — как, не спрашивайте, этого я не знаю, — провести эксперимент. Привел в пример Фарго… Удивительно, что они согласились. Фарго — это все-таки исключение…

— А Бэлен? — спросила Ирина.

— Пока… хвастаться рано. Первый каскад принес ей память матери, и она назвалась ее именем, но… Впереди второй каскад. Фарго повезло, к нему пришла память по-настоящему великого человека. Что будет с Бэлен, мы не знаем. Мы можем лишь надеяться…

Минхай любит свою приемную дочь, это же очевидно. Врагу не пожелаешь такого: растить ребенка, не зная, будет тот жить или погибнет…

Поздним вечером Ирина стояла на своей террасе, смотрела на сонно вздыхающее море. Удивительно, за весь день она ни разу не вспомнила ни о лан-лейране, ни о Лиме, ни даже о Лилайоне ак-лидане. Правильно, очень правильно ак-лидан сделал, отправив ее сюда!

На хозяйской половине играли на синтезаторе. Негромко, но слышно было хорошо. Мелодия оказалась знакомой, но Ирина никак не могла опознать ее. Ну и шут с ней, разве это важно?

Она вернулась домой, легла в постель. Думала не заснет, но вышло иначе — провалилась в сон, как в колодец. И впервые после возвращения с Лима спала до самого утра крепко и безмятежно, безо всяких снов.

Встала она поздно. Умылась, вышла во двор… И сразу же увидела Бэлен. Она сидела прямо на дорожке, перед нею лежал синтезатор и девочка неловко тыкала пальчиком в его активную зону. Да. Вчера явно играла не она. Потому как назвать игрой упражнения Бэлен не поворачивался язык.

— Привет, — сказала девочке Ирина.

Бэлен не отреагировала. Она жила в своем мире, в том мире, где Ирине и всем остальным людям попросту не было места. Надо оставить девочку в покое и уйти. Разыскать Минхай и сказать ей… Но уйти Ирина отчего-то не могла. Жалела Бэлен, не без того. Вдобавок ей все казалось, будто девочка очень похожа на кого-то из знакомых Оль-Лейран, но вот на кого — никак сообразить не удавалось. Неужели, дочка самого а-дмори леангроша? А что? Не последний человек в клане, само собой. И Фарго — его сын. Отчего бы не сохранить жизнь и дочке тоже? Тем более, сынуля очень уж удачный получился.