Перекресток времен. Дилогия (СИ) - Андрей Захаров

— Здравствуйте, господа! Пожалуйте в гостиную! Мы сейчас с Нюрой все приготовим, — приветливо встретила гостей хозяйка, подозвав свою молодую помощницу, тоже из девятнадцатого года.

Новый дом командира полка в сравнении с его комнатушкой в казарме для холостяков показался Уварову очень уютным. Здесь все было сделано в традициях начала двадцатого века. Этому способствовали вещи, найденные в полуторке Дрынько, а также умение хозяйки создавать уют.

«А кресла, стол и скамьи сделали солдаты-умельцы! Уважают командира! — подумал Олег. — Значит, есть за что».

— Прошу рассаживаться, где кто желает! Ужин сейчас будет подан, — пригласил всех Климович, пройдя к деревянному креслу. Его нога хоть и зажила, но Алексей Аркадьевич продолжал прихрамывать и пока ходил с палочкой.

Когда все расселись, Климович обратился к Невзорову:

— Борис Иванович, прошу прощения! К своему стыду, я так и не поинтересовался вашей жизнью раньше. Если это не секрет, конечно…

— Да никакого секрета нет, Алексей Аркадьевич, — смутился Невзоров. — Я ведь не кадровый военный. Из мещан, призван из запаса. Был учителем в школе, но начавшаяся мировая война изменила все мои планы. В четырнадцатом году окончил ускоренный курс Алексеевского военного училища в Москве и в чине прапорщика был направлен на Юго-Западный фронт. Командовал сначала полуротой, затем ротой, даже батальоном некоторое время. Вы же знаете, как тогда офицерский состав выбивали. Первых кадровых почти не осталось. В шестнадцатом году участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве. За что получил чин капитана. Имею награды. После революции солдаты избрали меня командиром полка. В начале тысяча девятьсот восемнадцатого года, находясь в отпуске по ранению в родных краях, узнал, что наш полк расформировали. Снова пошел учительствовать. А в апреле девятнадцатого призвали в Добровольческую армию. Холост, детьми не обзавелся. Вот и вся моя история.

— Да вам, Борис Иванович, сам бог велел быть у нас директором школы! — восхитился Уваров. — С вашим-то опытом да знаниями!

— Да я не против, но обстоятельства…

— Какие обстоятельства, уважаемый Борис Иванович! — поддержал Уварова Климович. — Воспитание детей, нашей смены, да еще в таких условиях! Нет более важной задачи. А обо всем остальном другие позаботятся. Мы! Не правда ли, товарищи?

Присутствующие согласно закивали, только один Новицкий добавил:

— Не просто школу, а кадетский корпус создать надо. Чтобы воинов из мальчишек воспитывать, а не просто всезнаек. Иначе здесь не выживут.

— И это тоже верно, — поддержал его Климович. Со всеми предложениями он был заранее согласен. Жизнь их диктует, а не заумная блажь. Видя, что Невзоров внутренне уже согласился возглавить будущую кадетскую школу, Алексей Аркадьевич решил продолжить: — Друзья мои! Я пригласил вас по очень, на мой взгляд, важному вопросу. Его просто так не решишь на общем собрании. Людям надо предлагать уже готовые решения.

— Что вы хотите нам сообщить? — В комнате почувствовалось напряжение. Все сразу поняли, что предстоит очень серьезный и важный разговор.

Напряжение немного сняли Екатерина Валерьевна с Нюрой, зашедшие в комнату и начавшие расставлять на столе тарелки с закусками. Пользуясь моментом, хозяйка дома стала расхваливать угощение:

— Вы посмотрите, господа, какие продукты нам передали местные жители. Какая картошка! Таких размеров у нас никогда не было! И овощи, и фрукты! А мясо! Какое вкусное! Даже соль и перец нам дали! Ешьте на здоровье! А это — для душевного согласия!

С последними словами Екатерина Валерьевна поставила на стол большую бутылку французского коньяка.

— А это откуда, Катенька? — удивился Климович.

— Это фельдфебель-артиллерист передал, Григорий Васильевич, — пояснила хозяйка. — Сказал, что им ни к чему. Солдаты самогон пьют, а офицерам в самый раз…

— Немецкий трофей! — одновременно произнесли Уваров и Новицкий, при этом поглядели друг на друга и улыбнулись.

— Кстати о самогоне. — Климович обратился к офицерам: — В последнее время я заметил, что некоторые солдаты по вечерам ходят под хмельком. Непорядок!

— Втихаря гонят самогон из местных фруктов. Вот чертяки! И здесь умудрились нагнать, — чертыхнулся Бондарев.

— Наш народ не переделаешь. Какие бы ни были времена, если захотят выпить, то и из дерьма спиртное гнать будут, — усмехнулся Невзоров.

— Людям же стресс снимать как-то надо, вот и гонят… — вставил Уваров. — Хотя действительно это дело до добра не доведет. Но здесь есть и один плюс…

— Какой?

— Бензина в автомобилях кот наплакал. Машины моего времени, конечно, на самогоне не поедут, а вот ЗИСы и полуторка смогут, — высказал идею Олег.

— Полуторку уже разобрали, а вот двигатель с нее можно использовать. Авось на самогоне и заработает, — ухватился за мысль Бондарев. — Вот бы еще попробовать двигатель с бронетранспортера и немецкий «опель» на самогонке…

— Согласен. Пусть ребята попробуют. А вот подпольное самогоноварение надо ликвидировать. Пьянство я не допущу. Надо все официально и в соответствующих масштабах, — прервал начальника штаба Климович. — Но если ужин готов и на столе такой коньяк, то не грех и нам выпить по такому случаю. Игорь Саввич, наливайте! За нас в этом мире!

Когда выпили по одной и хорошо закусили, Климович, осмотрев присутствующих, произнес:

— Друзья! Все же хочу напомнить повод нашей тайной вечери.

За столом наступила тишина.

— Мы здесь уже достаточное время, чтобы привыкнуть к новым реалиям. Но для начала я бы хотел зачитать вам письмо, которое нам передал подполковник Антоненко, находящийся в гостях у местного племени. Прошу внимания!

Олегу было интересно узнать, как его друг проводит время в чужом лагере. Поход в гости был риском, но такая игра стоила свеч. От того, как Николай и его люди поведут себя, зависело будущее их маленького отряда. Не только существование, но и сама жизнь в этом мире.

Николай писал, что их приняли хорошо, считают богами или детьми богов. Одарили подарками и даже золотыми украшениями. Вся власть в племени принадлежит вождю Синчи Пума и переходит по наследству от отца к сыну. По его договоренности с Синчи Пума все подарки, а также продукты и семена были переданы переселенцам. Вождь-уаминка обещал еще подкинуть продовольствия. Взамен он просил дать его воинам так понравившееся ему оружие, похожее на кинжал Новицкого.

Антоненко уже побывал в нескольких селениях. Он писал, что, по предварительным подсчетам, численность уаминка составляет около семи тысяч человек. В главной крепости живет около трех тысяч, остальные разбросаны по другим крепостям и селениям. Большинство населения составляют женщины и дети. Много молодых незамужних девушек. Они красивы и похожи на наших. Мужчины или погибли в войнах, или несут службу в гарнизонах и на границах земель. Воины делятся на отряды по десяткам и сотням. При каждом отряде есть свой жрец, а то и два, в зависимости от количества воинов. Жрецы не только служители культа, но и врачеватели. Всеми жрецами руководит верховный жрец Иллайюк, находящийся сейчас в гостях у переселенцев. Оружие уаминка примитивное: копья с бронзовыми наконечниками, луки и стрелы с обсидиановыми наконечниками, бронзовые ножи и каменные булавы на длинных деревянных палках. Своим оружием уаминка владеют в совершенстве. В рукопашной схватке воинам племени нет равных среди местных племен. Но о способе ведения войн он пока не имеет возможности получить информацию.

Особо отметил умение народа-уаминка обращаться с пращой. Метко кидать с ее помощью камни умеют все без исключения. От мальчишек до зрелых женщин, не говоря уже о воинах. Защитного вооружения практически нет, если не считать небольшие круглые деревянные щиты. Развиты ремесла. Но ими занимаются в основном те, кто не может воевать, а также старики и женщины. Образцы изделий он попросил передать переселенцам. Племя имеет большие стада лам и альпак, которых пасут в горах. Колеса не знают, все переносят на руках, на носилках или перевозят, навьючивая лам-самцов. Занимаются земледелием, выращивают продукты на таких же террасах, как и в их долине. Торговли как таковой нет. Денег — нет. Только натуральный обмен с соседними племенами. Золото и серебро ничего не стоят. Уаминка к ним безразличны. Носят только для красоты. И вот что странно. На предложение Николая отвести его в подчиненные вождю поселки с переселенцами-кечуа или в гости к соседним племенам Синчи Пума, не объясняя, ответил категорическим отказом.

— Что вы скажете об этом? — закончив читать письмо, поинтересовался Климович.