Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия

— Ну его, этот стук… — Надавив на затылок Маргариты, поцеловал, вбирая в себя всякий её звук, вздох.

Когда, дернувшись всем телом, с хриплым стоном вздрогнул, последний раз глубоко толкнувшись в неё, ощутил, как Ритку тоже окатила агония блаженства и она что есть силы вцепилась в его шею, громко закричав.

Крепче прижимая девушку к себе, Олег, тяжело дыша, уткнулся лицом между шеей и ключицей. Не хотелось отпускать её от себя ни на секунду. Ни на сантиметр. Плевать, что они так и стоят у стены террасы. Точнее, он стоит, а Ритка почти полностью повисла на нем. Но не испытывал тяжести. Одно приятное томление и порывы неконтролируемого счастья, что теперь его. Целиком и полностью.

— Олег? — Спустя пару минут позвала Рита.

— Мм? — Нехотя протянул, понимая, что долго в такой позе не пробудут. Вместе с наслаждением пришло осознание не самого удобного положения.

— Я думала, так не бывает. — Честно глядя на мужчину, созналась.

— Как так? — Проводя по пылающим щекам пальцами.

— Классно. — Кусая губы, опустила взгляд. — Как у нас с тобой…

— Маленькая моя. — Поглаживая по лицу. — Ритуська, у нас с тобой будет только так, и никак иначе.

— Ты такой хороший. — Часто затрепетав веками, словно пытаясь сморгнуть слезинку. — Я не достой…

— Замолчи! — Прошипел, прижав указательный палец к устам Маргариты. — Забудь эти глупости.

Он ненавидел, когда Ритка, мысленно возвращаясь в прошлое, искала изъяны, желая принизить себя. Здесь никто не святой. Но Олег любит её именно такой и другой ему не надо. Не желая слушать вероятных возражений, приник к девичьим устам, стирая черту зарождающегося недоразумения.

Не помнили, как оказались в бассейне. Как снова и снова любили друг друга, не в силах насытится. Да, это было именно так. Происходящее просто сексом язык не поворачивался назвать. Для Чернышевского это что-то особенное. Самая настоящая любовь. Для Ритки, смел надеяться, тоже нечто иное, нежели обычно.

Лишь к обеду смогли, наконец, утолить жажду страсти и вспомнить о пресловутом завтраке. Олег как раз вошел в ванную за полотенцем, как услышал из гостиной испуганный возглас девушки:

— Чернышевский! Я тебя убью!

— Что случилось? — Выскочив на зов, на ходу вытирая мокрые после бассейна волосы, озадаченно выкрикнул мужчина.

— Ты все-таки заказал завтрак. — Констатируя факт, Маргарита кивнула на обеденный стол.

Там красовался поднос, где стоял кофейник, пара чашек, яичница с цуккини и тимьяном, салат из свежих овощей, маринованные сардины, копченый лосось, анчоусы, сыр Фета, клубничная гранита и в довершение «скромного» пиршества хрустальная вазочка с нежно-розового цвета камелией.

— Рит, я говорил, что нет. — Отрицательно тряхнул головой Олег, подходя к столу.

— Но как тогда?.. — Девушка непонимающе сощурилась. — Если ты не заказывал, я не заказывала, номер изнутри закрыт…

Пожав плечами, Чернышевский, заметил под вазочкой небольшой листик, сложенный пополам. Развернув его под удивленным взором Маргариты, прочёл:

— Рiacevole am (Приятного утра). — Переводя на русский аккуратно выведенную на итальянском подпись, взглянув на Риту, предположил: — Кажется, наш общий знакомый Чезаре решил позаботиться о бедных голодных постояльцах.

— Господи! — Прикрыв рот ладошкой, смутилась. — Выходит, мне не послышался стук. Он, мало того, что стучал, так еще и зашел! И слышал нас, или хуже того — видел! Это что он подумал… Мама дорогая!

— Рит. — Бросив полотенце на спинку стула, положил руки на плечи девушки. — Недавно тебя не смущала возможность быть увиденной всеми отдыхающими с пляжа, а тут всего лишь один метрдотель.

— Да, но… — Забавно хмуря бровки, замешкалась.

— Пускай все знают, как мне с тобой хорошо. — Подмигнув, Олег повторил недавнишние слова Маргариты.

— Чернышевский. — Пробежавшись пальчиками по мужской груди, лукаво зажмурилась. — Ты умеешь быть убедительным.

И потянулась к губам для нового поцелуя.

Циферблат показывал ровно два часа дня, когда Олег с Маргаритой, наконец, вышли в свет. Холодный завтрак остался нетронутым на столе. Пить некогда вкусный, а ныне больше напоминающий помои, кофе, не оставалось ни малейшего желания. Есть холодный омлет тоже.

Наверное, именно чувство голода заставило задвинуть мимолетные неконтролируемые порывы остаться в отеле на весь день. И если Ритка до последнего пыталась убедить о полезности разгрузочных дней, Олег отчетливо осознавал, что еще немного и проглотит слона. Лишь напоминание, что так и не увидели моря, заставило Одинцову отказаться от затеи позвонить на ресепшен и заказать обед в номер.

И сейчас, направляясь к уютному гостиничному ресторанчику, расположенному на одной из террас, сжимая хрупкую ладошку Ритки, Чернышевский ловил себя на мысли, насколько счастлив. Эта женщина с невинными глазами ангела и улыбкой, достойной наибольшей в мире искусительницы сводила с ума.

Поразительно, как в одном человеке помещался целый спектр контрастов. Казалось, она в этой жизни видела всё и даже больше. Пережила столько, сколько людям не удается испытать за многие годы. Но сохранила ту искренность и невинность, коими обладала чуть более десятилетие назад. Для кого-то менялась, надевая новые маски, скрывая истинное лицо. Перед кем-то притворялась, подстраиваясь под обстоятельства. От кого-то закрывалась, прячась в кокон, состоящий из сотен острых колючек. Для всех разная. Для него такая, как и раньше. Единственная. Настоящая. Нежная…

— Добрый день! — Едва вошли в ресторанчик, навстречу выбежала молодая официантка. Приветливо улыбаясь, затараторила: — Пожалуйста, выбирайте место, проходите, присаживайтесь. Я принесу меню.

Благодарно кивнув, Чернышевский, переглянувшись с Ритой, потянул её к дальнему столику у кованых перил, спрятанному от посторонних размашистыми декоративными кустарниками в горшках.

— Олег? — Позволяя мужчине помочь себе присесть, осторожно позвала Одинцова.

— Что? — Склонившись к уху, Чернышевский прошелся носом вдоль тонкой шеи, втянул неповторимый аромат пряностей и ванили.

— Тебе не кажется, на нас все смотрят? — Пытаясь увернуться от поцелуя, проворчала, опасливо оглядываясь вокруг.

Нахмурившись, Олег, отстранившись от Маргариты, проследил за её взором, не без удовлетворения отмечая, что действительно редкие посетители ресторана и обслуживающие официанты подозрительно косятся в эту сторону.

Усмехнувшись, мужчина устроился напротив Риты. Рассматривая несколько озадаченное лицо, подметил:

— Они нам завидуют.

— Ты так думаешь? — Подперев кулаком подбородок, осмотрела зал. — Но чему завидовать? Ты же не хочешь сказать, что они тоже… — Обращая внимание к мужчине.

Закончить предложение Одинцова не успела. События, происходящее далее, были слишком стремительными и непредсказуемыми, чтобы успеть сообразить хоть что-то.

Со скоростью вихря к столику подлетел светловолосый мальчуган лет шести. Переводя большие невинные очи с Риты на Олега и обратно, немного картавя, выпалил:

— Дядя, а что ты делал с тетей? — Удивленно уставился на Маргариту: — Не боялашь, што он тебя съест?

Прежде чем ошарашенная Ритка, краснея с ног до головы, успела открыть рот, чтобы ответить, к столику подбежала женщина, приблизительно их возраста. Хватая ребенка за руку, и поворачивая к себе, возмущенно прикрикнула:

— Тимоша, что ты тут делаешь?! Зачем пристаешь к чужим людям?

— Я пгосто хотел узнать, почему дядя пытался покусать тетю. — Обернувшись к столику, с видом полнейшего недоумения, пояснил мальчик. — Он што, людоед?

— Я говорила, чтобы ты вел себя прилично? — Одергивая футболку на ребенке, закатила веки мамаша. — Мы не дома, здесь приличные люди. Ведешь себя, будто с необитаемого острова приехал. — Послав виноватый взгляд Рите и Олегу, переходя на далеко не идеальный английский, принимая за иностранцев, спешно извинилась: — Forgive me. Children that they take. (Простите меня. Дети, что с них взять).