100 великих узников - Надежда Ионина

Когда комендант сообщил донскому атаману, что его требуют к императору, тот не поверил и решил, что его хотят казнить. Но явившийся чиновник возвратил М. И. Платову саблю, подаренную Екатериной II, и объявил, что император убедился в возведенной на него клевете и возвращает ему свою милость. Можно представить, что чувствовал в эту минуту узник, томившийся долгие месяцы в крепости. Переход от бедственного положения к свободе мог потрясти душу любого человека, и атаман, упав на колени, стал молиться, а потом проговорил:

Быв спокоен в совести моей и чист перед Богом и Государем моим, я с терпением сносил постигшие меня бедствия. Был твердо уверен, что рано или поздно невиновность моя обнаружится и справедливость монарха моего не допустит моей погибели. Домекаю нескольких моих оклеветателей, но да Бог простит их. Молю о том токмо Творца моего, чтобы благословил меня, если то нужно будет, снова обнажить меч мой на поражение того, кто дерзнет на Государя моего, которому предана душа моя и за которого преохотно рад положить живот мой.

Перед выходом из крепости донского атамана сводили в баню, побрили, постригли, но тут возникло затруднение из-за мундира М. И. Платова, который уже не соответствовал новой форме. Предстать в нем перед императором — непристойно, дожидаться нового — нет времени, и тогда решили послать к известным портным, не найдется ли у них готового мундира для генерала Донского войска. И по счастливому случаю, у одного портного такой мундир нашелся, но удивительней всего то, что сшит он был для того из недругов М. И. Платова, кто больше всех искал его погибели.

Несмотря на слабость и изнуренность сил своих, атаман явился во дворец с той же бодростью духа, какая была свойственна ему во всех чрезвычайных случаях. Павел I встретил его милостиво и обласкал; чтобы М. И. Платов смог забыть все происшедшее, император пожаловал ему командорский крест Ордена Святого Иоанна Иерусалимского и подарил драгоценную табакерку. А потом повелел ему отправиться на Дон и готовиться к походу в Индию…

М. И. Платов своим ясным умом видел, что план императора фантастичен и легкомыслен, выполнение его потребует многих жертв и не принесет России никаких выгод. Чтобы снова не попасть в крепость, атаман вынужден был согласиться вести свое Донское войско в неведомые края, через пустыни, "хоть к черту на рога, хоть к самому лукавому в пекло идти, а не в этот проклятый каземат"[60] [Поход в Индию действительно оказался гибельным для казаков. В марте 1802 года, когда войско находилось уже у Аральского моря, они открыто возмутились и отказались идти дальше. М. И. Платов находился в трудном положении и не знал, на что решиться впереди — бесконечные мучения и, может быть, лютая смерть. Позади — тюрьма, позор и, может быть, казнь. Но в самую критическую для атамана минуту прискакал из Оренбурга гонец и привез весть о смерти Павла I. Вступивший на престол император Александр I приказал казакам возвращаться назад].

Наполеон на острове Святой Елены

Весной 1815 года бывший император французов, король Италии, глава Швейцарской и Рейнской конфедераций Наполеон Бонапарт, чья власть простиралась от Мадрида до Амстердама и от Неаполя до Гамбурга, навсегда покинул Европу и на корабле "Нортумберленд" направился к острову Святой Елены, лежащему в южной части Атлантического океана. После битвы при Ватерлоо он хотел было организовать сопротивление союзникам, но потерпел неудачу и вынужден был отказаться от престола. Сначала вместе с братом Жозефом бывший император хотел перебраться в Америку, но потом решил сдаться английскому правительству в надежде, что оно предоставит ему право пребывания в стране. Однако все оказалось иначе… Наполеону разрешили взять с собой небольшой штат из особо приближенных лиц, которые добровольно последовали за ним в ссылку, а также несколько человек прислуги.

Путь был неблизкий — 6000 верст, путешествие оказалось трудным и из-за бурь продолжалось более двух месяцев. Плавание было скучным и не ознаменовалось никакими, более или менее значительными событиями. Кораблем командовал адмирал Кокбурн, человек строгий и требовательный, но с императором и его свитой он был неизменно любезен.

Наполеон каждое утро подолгу читал, писал и диктовал генералу Гурго воспоминания о египетской и итальянской кампаниях, осаде Тулона и других событиях своей юности; по вечерам играл в азартные игры на мелкие ставки и в шахматы (в шахматы он играл плохо). Строго соблюдал предписанную диету, ежедневно прогуливался по палубе и вообще вел правильный образ жизни. К морякам узник относился добродушно, и, когда они при переходе через экватор устроили обычное празднество Нептуна, он пошел представиться повелителю морей и подарил его "свите" 2000 франков.

В середине октября 1815 года пассажиры "Нортумберленда" увидели остров Святой Елены, представляющий собой нагромождение мрачных скал, увенчанных потухшим вулканом, самая высокая точка которого поднимается на высоту 800 метров. В "Воспоминаниях Бетси" остров назван "крутым утесом, почти вертикально выходящим из воды. Удлиненная форма острова, его однообразный, совсем темный колорит наводят на мысль, что его можно скорее назвать плавающим гробом, чем землей, созданной носить и кормить живых существ".

Об острове Святой Елены мало бы кто и знал, если бы англичане не сослали туда на пожизненное заключение императора Франции. "Нортумберленд", прибывший в сопровождении семи кораблей, 17 октября 1815 года бросил якорь в заливе — напротив Джеймстауна. Первую ночь после высадки Наполеон провел в портовой гостинице, а на следующий день в сопровождении нескольких лиц отправился искать себе место для жительства. Они поднялись на холм в поместье Лонгвуд, но дом оказался в плохом состоянии. Возвращаясь в Джеймстаун, Наполеон увидел вблизи города маленькое поселение Бриас. Одно из его зданий, называвшееся "Павильон" и принадлежавшее торговцу В. Балькомбу, понравилось ему, и он решил здесь поселиться. Но занял Наполеон только две комнаты, которые к тому же были такими маленькими и тесными, что после обеда ему приходилось уходить, чтобы могла поесть прислуга.

Адмирал Кокбурн не особенно стеснял французов, и они могли свободно ходить по городу, правда, в сопровождении солдата или офицера. Адмирал устраивал и балы, на которых бывали все пленники, кроме императора. Жизнь протекала довольно мирно, но печально. Когда прибыла первая почта из Европы, все изгнанники получили от своих родных и знакомых известия — все, кроме Наполеона. Его мать, братья и сестры, вынужденные скрываться, не могли писать; жена Мария-Луиза даже и не думала сообщать ему о сыне, и все новости узник узнавал из прибывших с почтой газет.

В Лонгвуд, располагавшийся в самой отдаленной части острова, узник перебрался 9 декабря 1815 года. Это было горное плато с несколькими чахлыми деревцами, удаленное от всякого жилья, но зато открытое всем ветрам. Старый сельский домик, приготовленный на скорую руку, размещался на вершине огромных скал, из которых, собственно, и состоял этот мрачный и однообразный остров. Зелени никакой, только кое-где скалы прерываются несколькими смолистыми деревьями, ствол и ветви которых совсем наклонились от сильного ветра. Не только в разное время года, но даже несколько раз в день здесь можно было ощущать вредное для здоровья влияние низких долин, порывы беспрерывных ветров, сырые туманы или нестерпимо палящее солнце.

Наполеон очень не любил сырости и холода, а в Лонгвуде все гнило: с крыши капало от одного-единственного облака, если оно проходило над домом. Когда узник входил в дом, ему казалось, что он спускается в сырой погреб, и часто к вечеру, даже если не было дождя, вся одежда становилась влажной. Стены покрывал слой плесени, хотя в комнатах Наполеона постоянно горел огонь; сырость разрушала все, обои от нее превращались в лохмотья. В одной из комнат Наполеон велел поставить свою походную кровать, в другой — разместить книги и повесить портреты сына и некоторых членов своей семьи. Позади этих комнат располагались столовая, приемный зал и другие помещения. Вот в таких условиях приходилось жить недавнему повелителю Европы, к услугам которого были лучшие дворцы.

Первое время, когда обязанности губернатора острова исполнял адмирал Кокбурн, Наполеону в Лонгвуде жилось более-менее сносно. Он обычно вставал в 8 или 9 часов утра, прогуливался, потом шел в библиотеку и диктовал секретарю свои "Мемории". В 1 час пополудни шел в спальню и читал своих любимых авторов — Полибия, Плутарха и Монтескье, иногда чтение затягивалось до самого обеда. Потом узник, если был в хорошем расположении духа, прогуливался с теми, с кем обедал. После кофе выходил в сад, где для него была поставлена палатка, в которой он укрывался от солнечных лучей.