Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Джон Мангльс, не спускавший с неё глаз, угадал её мысли и обратился к бывшему боцману «Британии»:

— Айртон, вы были в плену у таких же дикарей?

— Да, капитан, — ответил тот, — все племена внутренней Австралии схожи между собой. Только вы видите перед собой ничтожную кучку людей, тогда как на берегах Дарлинга живут многолюдные племена, предводительствуемые могущественными и сильными вождями.

— Что может делать европеец у таких дикарей? — спросил Джон Мангльс. — Зачем он им нужен?

— Европеец охотится и удит рыбу вместе с дикарями, как это делал я, — ответил Айртон, — принимает участие в сражениях. Я уже говорил вам, что отношение к нему зависит от услуг, которые он оказывает племени, и если это храбрый, умный человек, то он пользуется большим авторитетом среди туземцев.

— Но остаётся пленником? — сказала Мэри Грант.

— Да. За ним бдительно следят, не спуская глаз ни днём, ни ночью, — ответил Айртон.

— Однако вам-то, Айртон, ведь удалось бежать? — вмешался в разговор майор Мак-Набс.

— Только благодаря тому, что племя, взявшее меня в плен, было занято сражением с соседним племенем. Побег мне удался. И я не раскаиваюсь в том, что бежал. Но если бы мне предложили повторить всё сначала, право, я, кажется, предпочёл бы вечное рабство тем пыткам, которые я перенёс, странствуя по пустыням внутренней Австралии. От всей души надеюсь, что капитан Грант не решился на этот безумный шаг!

— Вы видите сами, мисс Мэри, — сказал капитан, — что мы должны быть только рады, если капитан Грант находится в плену у туземцев. Ведь в этом случае нам легче будет разыскать его следы, чем если бы он бежал и скитался по лесам материка.

— Вы надеетесь ещё на то, что мы его разыщем? — спросила молодая девушка.

— Я надеюсь, мисс Мэри, что скоро настанет день, когда я увижу вас счастливой.

Влажные глаза Мэри кинули благодарный взгляд на молодого капитана.

Между тем туземцев охватило какое-то непонятное возбуждение. Они издавали громкие крики, разбегались в разные стороны, хватали оружие и, казалось, готовы были прийти в наступление. Гленарван никак не мог понять, что с ними происходит.

Майор, также заинтересовавшийся странным поведением дикарей, обратился к Айртону:

— Вы провели столько времени среди австралийцев, — быть может, вы объясните нам, какая муха их укусила?

— Я не знаю их языка, потому что здесь столько же наречий, сколько племён, но всё-таки попробую.

Подозвав знаком одного из туземцев, Айртон вступил с ним в разговор. Потом, обернувшись к путешественникам, он сказал:

— Если не ошибаюсь, они хотят в благодарность за пищу разыграть перед вами примерный бой.

И в самом деле, Айртон правильно понял намерения дикарей. Туземцы напали друг на друга с великолепно разыгранной яростью, и если бы не предупреждение Айртона, путешественники подумали бы, что присутствуют при настоящем сражении. Австралийцы вообще — по свидетельству многих путешественников — прирождённые актёры, и эта маленькая сценка как нельзя лучше подтвердила правильность этого мнения.

Орудиями нападения и защиты у них были толстые дубинки, которые в умелых руках могут раздробить самый крепкий череп, и томагавк — расщеплённая палка, в развилке которой укреплён при помощи растительного клея острый крепкий камень. Это, страшное оружие на войне и в то же время полезное орудие в быту. Оно с одинаковым успехом рубит ветки деревьев и головы врагов.

Сражающиеся налетели друг на друга, с дикими криками, потрясая оружием. Одни падали на землю, притворяясь мёртвыми, другие издавали пронзительные крики победителей.

Женщины, преимущественно старухи, подстрекали бойцов, набрасывались на мнимые трупы и делали вид, что терзают их.

Элен всё время боялась, как бы представление не перешло в настоящее сражение, тем более, что дети, принимавшие участие в спектакле, уже тузили друг друга с неподдельным жаром и отнюдь не только для видимости. При этом особенно увлекались дракой девочки.

Примерное сражение длилось уже минут десять, как вдруг бойцы остановились. Оружие выпало из их рук. Глубокая тишина сменила многоголосый крик. Туземцы внезапно замерли и, глядя на неподвижную группу, можно было подумать, что они окаменели.

Что послужило причиной неожиданного перемирия? Почему бойцы превратились в статуи? Путешественники скоро получили ответ на эти вопросы.

На верхушку камедного дерева опустилась стая какаду. Появление, этих птиц и побудило туземцев прекратить «сражение».

После шуточной австралийской войны путешественникам предстояло увидеть настоящую австралийскую охоту.

Один из туземцев схватил какое-то странной формы оружие, выкрашенное в красный цвет, и, отделившись от группы своих товарищей, направился к дереву, на котором сидела стая. Он подвигался вперёд бесшумно, как тень; ни один камешек не шелохнулся на его пути, ни одна сухая ветвь не хрустнула.

Подойдя к дереву, дикарь бросил красный предмет прямо вперёд. Странное оружие пролетело горизонтально футов сорок, затем внезапно, не касаясь земли, взлетело вверх под прямым углом, поднялось на сто футов, описало параболу и, перебив около дюжины птиц, упало к ногам охотника.

Гленарван и его спутники были поражены. Они не верили своим глазам.

— Это бумеранг, — сказал Айртон.

— Бумеранг! — вскричал Паганель. — Австралийский бумеранг!

И, как ребёнок, он кинулся к замечательному оружию, чтобы «посмотреть, что у него внутри».

И в самом деле, можно было подумать, что внутри бумеранга скрывается какой-нибудь механизм или пружина, внезапное распрямление которой заставляет оружие изменять направление своего движения. Но ничего подобного не было в действительности.

Бумеранг состоял из загнутого у одного края цельного куска твёрдого дерева длиной в тридцать-сорок дюймов. Его толщина посредине равнялась трём дюймам, а края заострялись. Вогнутый с одной стороны на полдюйма, он имел два ребра на выпуклой стороне. Всё оружие в целом было таким же простым, каким непостижимым было его действие.

— Так вот каков этот знаменитый бумеранг! — сказал Паганель, осматривая странное оружие. — Простой кусок дерева, и ничего больше! Но почему, летя по горизонтали, он в известный момент вдруг взлетает вверх и потом падает к ногам хозяина? Ни учёные, ни путешественники никак не могли объяснить себе этого.

— Не похоже ли это на возвратное движение обруча, брошенного известным образом? — спросил Джон Мангльс.

— Или, скорей, — добавил Гленарван, — на возвратное движение бильярдного шара, который катится назад, если его ударить в определённую точку?