Вишенка на торте - Кристофер Дж. Брайс

и морщит носик, отчего она кажется еще моложе своих десяти лет. «Ты

слишком большой для этого движения, Жерард».

Жерард резко вздыхает. «Ты называешь меня толстым, Выскочка?»

«Эй, это ты сказал, а не я».

Смеясь, Жерард целует ее в макушку. «Я тоже тебя люблю, Выскочка».

Он опускает ее на землю, и Лили тут же переводит взгляд на меня. Ее голубые глаза, так

похожие на глаза Жерарда, сужаются в подозрении, когда она осматривает меня с головы

до ног.

«Кто ты такой и почему стоишь так близко к моему брату?»

Я смотрю на Жерарда, не зная, что ответить. Мы еще не обсудили как рассказать о нас его

сестре.

«Лили, это Эллиот. Он мой... особенный друг».

Рот Лили складывается в идеальную букву «О». «Особый друг? Что это значит? Ты что, его самый лучший друг на свете?»

Я хихикаю над ее невинностью. Если бы она только знала, насколько «особенной»

является моя дружба с ее братом на самом деле. Я приседаю, чтобы быть на уровне ее

глаз.

«Лили, мы с твоим братом очень близки. Мы очень заботимся друг о друге и нам нравится

проводить время вместе. Но это совсем другое, чем просто быть лучшими друзьями».

Она качает головой в сторону. «Как по-другому? У вас есть секретные рукопожатия и все

такое?»

Я смотрю на Жерарда в поисках подсказки, но он лишь пожимает плечами. Ну и ладно, спасибо за помощь, чувак. «Эм, не совсем. У нас с Жерардом есть чувства друг к другу.

Романтические чувства. Такие, какие испытывают друг к другу твои мама и папа».

Глаза Лили загорелись пониманием. «О! Так ты его парень!»

Десятилетняя девочка сразу переходит к делу. «Да. Это нормально ты не против?»

Лили поджимает губы, обдумывая вопрос. Я задерживаю дыхание, нервничая по поводу

ее реакции. Я знаю, как сильно Жерард обожает свою младшую сестру; ее мнение значит

для него все. Если она не одобрит меня? Я даже думать об этом не хочу.

К счастью, ее лицо расплывается в широкой ухмылке, и она бросается на мою шею.

«Конечно, все в порядке! Если ты нравишься Жерарду, значит, ты нравишься и мне тоже.

Но...»

Она смотрит на меня взглядом, жутко напоминающим взгляд строгой женщины «Тебе

лучше быть милым с моим братом, хорошо? Он самый лучший брат на свете, и я никогда

не хочу видеть его грустным. Поэтому ты должен пообещать на мизинце быть хорошим с

ним и никогда не заставлять его грустить».

Она протягивает свой крошечный мизинец, ее лицо смертельно серьезно. Мне нравится ее

яростная защищать Жерарда, и для меня большая честь, что она готова доверить мне

сердце своего брата. Я соединяю свой мизинец с ее мизинцем и торжественно пожимаю

его.

«Я клянусь мизинцем, Лили. Я обещаю быть добрым к Жерарду и делать все возможное, чтобы сделать его счастливым. Даю слово».

Удовлетворенная моим обещанием, она поднимает взгляд на Жерарда. Он наблюдает за

нашим обменом, но это выражение быстро сменяется удивлением, когда Лили подходит к

нему и показывает пальцем.

«Послушай, мистер. Эллиот хороший, и он мне очень нравится. Так что тебе лучше не

грубить ему, иначе...» Она сжимает свою маленькую руку в кулак. «Я врежу тебе прямо

по яйцам!»

Глаза Жерарда расширяются, и его руки инстинктивно двигаются, чтобы защитить свою

промежность. Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться вслух при виде этого громадного

хоккеиста, трусящего перед своей сестренкой маленького роста. Это просто мило.

«Эй, полегче, Выскочка. Я бы никогда не стал плохо относиться к Эллиоту. Он мне

нравится слишком сильно, чтобы причинить ему боль. И поверь мне, я очень люблю свои

яйца, так что пожалуйста, не делай с ними ничего».

Когда он заявляет о своих чувствах ко мне на глазах у своей семьи, я хочу заключить его в

медвежьи объятия и никогда не отпускать.

Лили на мгновение недоверчиво смотрит на него, а затем кивает, успокоенная его

обещанием. «Хорошо. Потому что если ты заставишь Эллиота грустить, я буду очень зла

на тебя. И тогда я не буду болеть за тебя, когда папа будет показывать твои хоккейные

матчи по телевизору».

Жерард задыхается, прижимаясь к груди в насмешливом ужасе. «Ты не будешь!»

«Я бы так и сделала», - торжественно заявляет Лили.

Гэвин хлопает в ладоши, привлекая наше внимание. «Ну, теперь, когда важные дела

остались позади, что скажете, если мы отправимся домой и отпразднуем фантастическое

выступление Лили мороженым».

«Ура!» визжит Лили, подпрыгивая вверх-вниз, как отбойный молоток.

«- После ужина», - заканчивает Гэвин, бросая на Лили строгий взгляд.

«Что?!» - кричит она. «Я ненавижу это место!»

Она убегает, а остальные следуют за ней, смеясь всю дорогу.

Да, думаю, я отлично впишусь в семью Гуннарсонов.

Глава тридцать один

ЖЕРАРД

Ужин удался на славу. Десерт был восхитительным. Переживая свои самые постыдные

детские воспоминания? Бесценно... нет.

После того как мама отвела Лили наверх, чтобы она приняла ночную ванну, папа привел

Эллиота и меня в семейную комнату. Я думала, мы будем смотреть старые ролики о том, как мой отец учился в БГУ, или поиграем в NHL16. Но в очередной раз глупость взяла

свое.

«А это Жерард с нашим псом Фидо - да покоится он с миром - воссоздают рекламу

Coppertone».

«Папа!» Я в ужасе смотрю, как папа с гордостью демонстрирует фотографию

десятилетнего меня с выпяченной задницей, когда Фидо дергает меня за плавки. Эллиот

смеется до такой степени, что по его лицу текут слезы.

«О, посмотрите на эту милую маленькую попку!» воркует папа. «Ты был таким

пухленьким маленьким ребенком, Жерард. Мы не могли держать тебя в одежде половину

времени».

Мое лицо пылает жарче, чем плита, установленная на четыреста двадцать пять градусов.

Мне хочется нырнуть за диван и спрятаться там навсегда.

«О, а это!» Папа перелистывает следующую страницу, на которой изображена моя версия

с дыркой в зубах, покрытая грязью с ног до головы. «Жерард любил делать пироги из

грязи на заднем дворе. Помнишь, сынок?»

«Как я мог забыть?» прорычал я сквозь стиснутые зубы. Эллиот хмыкает рядом со мной, явно наслаждаясь моей болью.