Сэнсэй IV - Анастасия Новых

– Да уж, весёлые ребятки взялись за дело, – пробасил Володя.

– А зачем они ему кодовое имя присвоили? – не совсем понял Андрей.

Виктор по-дружески хлопнул парня по плечу и, подмигнув, промолвил:

– Вот подрастёшь, станешь оперативником, тогда поймёшь.

– Да ну, – даже несколько расстроенно проговорил парень, – какие в те времена могли быть оперативники? Это же первый век нашей эры! Древность несусветная!

Мужчины от этих слов только ещё больше рассмеялись, а Володя со смехом пояснил:

– А знаешь, какая самая древняя профессия в мире?

Женька тут же, как первоклассник, вскинул руку, потрясая ею с явным нетерпением:

– Я, я знаю!

– Разведка, – довольно произнёс Володя, не давая ему высказаться.

Женя, сотворив на лице непомерное удивление и опустив было руку, затем вновь ею затряс:

– Тогда я знаю, какая была вторая профессия в мире. Ну спросите меня, ну пожалуйста!

– Да знаем мы твой ответ, – усмехнулся Стас, пытаясь опустить его руку.

– А вот и не знаете, потому что это…

Стас со смехом еле успел закрыть ему рот своей ладонью:

– Молчи, тебе говорят!

Женька, вырвавшись из его цепких рук, выкрикнул:

– Контрразведка! – И весело добавил, протянув слова под смех коллектива: – Дре-е-вность несусветная!

Дружно похохотав над Женькиной выходкой, мы снова перевели взгляды на Сэнсэя, приготовившись слушать дальше его захватывающий рассказ.

– Так вот, – продолжил он, – Гамалиил встречается с Савлом в Дамаске и поручает ему тайную миссию во славу иудейской веры. С этого момента Савл и становится тем самым Павлом – «ревностным» почитателем Иисуса (которого, правда, он никогда в жизни не видел) и «проповедником» Его Учения. А позже была сочинена история о том, как с Павлом на пути в Дамаск случилось чудесное явление, якобы голос с небес его укорил за прошлые деяния и велел слушаться тех в Дамаске, которые скажут, что ему нужно делать.

– Анекдот! – покачал головой Стас.

– Причём появляются и «свидетели» этого «чудесного явления». Всё как положено. После встречи с Гамалиилом, буквально через три дня, Павел, согласно «утверждённому плану», принимает крещение от Анании – их человека, внедрённого в своё время Гамалиилом в среду последователей Иисуса. Причём всё делают так, чтобы крещение Павла увидело как можно больше последователей Иисуса, инсценировав также исцеление Ананием Павла от слепоты (которой у него, естественно, никогда не было), случившееся якобы на пути в Дамаск.

Затем Павла удаляют в Аравию, где он тщательно изучает предоставленные ему Гамалиилом материалы по Учению Иисуса и тренируется в своём новом амплуа. Его посылают туда ещё и для того, чтобы последователями Иисуса были подзабыты те зверства, которые Павел творил против них. Когда Павел вернулся в Дамаск уже подкованный в аргументациях новой интерпретации Учения Иисуса, он попытался развернуть активную деятельность среди последователей Иисуса. Но не тут то было. Более того, получилась и вовсе палка о двух концах. С одной стороны, память у людей по поводу его бывшей деятельности оказалась прекрасной и в общем-то в связи с этим Павлу никак не удавалось заработать себе соответствующий авторитет, дабы повести за собой «стадо» Иисуса в его понимании. А с другой стороны, своим перевёртышеским поступком Павел вызвал на себя ярость правоверных иудеев, которые стали считать его не иначе, как предателем. Ну не будет же он бегать и каждому иудею объяснять, что он «свой». В общем люди на него до того взбеленились, что ему пришлось тайком бежать из Дамаска в Иерусалим.

– Ну да, – усмехнулся Женя. – На авось полагаться – без головы, чай, можно остаться.

– В Иерусалиме первым делом Савл встречается с Гамалиилом. Его вопрос решается достаточно оперативно. Павла временно пристраивают к Иерусалимской общине, которая по своему мировоззрению как раз занимала срединную позицию между иудаизмом и Учением Иисуса. Возглавляли её уже известные вам иудей Иаков и Кифа. Люди Гамалиила связались с этой общиной через Варнаву. Ведь Кифа состоял в родственных связях с Варнавой. Он был женат на дочери Аристовула – брата Варнавы и имел от этого брака двух детей – мальчика и девочку.

– Кифа и Варнава были родственниками?! – даже переспросил Николай Андреевич. – Надо же, не знал, не знал.

Сэнсэй кивнул и продолжил:

– Более того, Гамалиил присылает в помощь Павлу самого Варнаву, более-менее утвердившегося среди последователей Иисуса. Именно Варнава впоследствии и подтверждает «чистую правду» перед верующими о «чудесном исцелении» в Дамаске, произошедшем с Павлом, о «искреннем раскаянии Павла и обращении в новую веру». С этого и начинается «прославленная» совместная деятельность Павла и Варнавы. Надо сказать, в Иерусалиме они поработали достаточно плодотворно, так что впоследствии, когда их направили в город Антиохия на Оронте, местные власти Иерусалима достаточно жёстко расправились с истинными последователями Иисуса, располагая уже их точными именами и адресами в Иерусалиме, а также зная места их тайных собраний.

– Вот так, пусти червяка в огород, он не только его потопчет, но и всю капусту сожрёт, – с сожалением, но не без доли юмора заявил Женька.

– Червяка? – усмехнулся Стас и хотел было его поправить, но Володя опередил его со своей короткой репликой.

– Если бы червяка…

– А что это за город такой Антиохия на Оронте? – поинтересовался Николай Андреевич, видимо не желая отклоняться от темы разговора. – Первый раз про такой слышу.

– О, это значимый город в истории христианства, – сказал Сэнсэй. – Антиохия на Оронте в то время был крупным городом и считался чуть ли не столицей Востока. Он находился в Северной Сирии на реке Оронт, в двадцати пяти километрах от Средиземного моря. Можно сказать, интернациональный был город. В нём проживали представители разных народов, среди которых выделялись сирийцы, евреи. Но большинство, конечно, составляли греки – потомки тех, кто переселился сюда с Афин, Аргоса, Этолии и других греческих городов.

– И чем же он был значимый для христиан?

– Сейчас поймёшь, – проговорил Сэнсэй, интригуя уже своей интонацией, обещавшей любопытное продолжение. – Именно благодаря деятельности истинных апостолов Иисуса, в Антиохии на Оронте среди греков и сирийцев зародилось мощное движение последователей Учения Иисуса. Греки именовали Учение Иисуса не иначе как «хорошее, полезное Учение», что звучало на их языке как «chrēstos logos». Они называли себя хрестианами, – Сэнсэй сделал ударение на «е», – Иисуса, то есть теми, кто изучает хорошее, полезное Учение Иисуса.

– Ты хочешь сказать, что слово Христос возникло оттуда?! – ошарашенно проговорил Николай Андреевич. – А почему же тогда Христос, а не Хрестос?

Сэнсэй довольно улыбнулся и сказал:

– Потому что Архонты не спят. В самый разгар этого движения туда направили Павла и Варнаву, а также других подобных «проповедников-наставников». Гамалиилу стоило больших усилий, чтобы подчинить общины «хрестиан» Антиохии. Но когда его людям всё-таки удалось установить там свои порядки, создать единую Антиохийскую церковь, то результат превзошёл ожидания, ибо количество «язычников» (как они называли всех, кто не был иудеем), принявших на веру Учение Иисуса, которое им преподнесли в несколько изменённом виде, гораздо превалировало над количеством иудеев, заинтересовавшихся этим Учением. Так как в переработанном учении сохранились зёрна Иисуса, которые духовно пробуждали людей, независимо от их национальности и расовой принадлежности, то это движение, даже под покровительством людей Архонтов, становилось всё более массовым и интернациональным. А значит, по выводам Архонтов, в этом течении присутствовали все необходимые качества претендента на мировую религию, естественно под их контролем. С этого момента Архонты вносят в свою программу корректировку, делая ставку на Антиохийскую церковь и превращают убыточное предприятие в доходное.

Именно в Антиохии всех последователей интерпретированного Учения Иисуса, находящихся под контролем людей Гамалиила, называют уже не иначе как «христианами», привязывая к близкому по звучанию греческому слову «сhristos» («помазанник»), что является отглагольным прилагательным от слова, означающего «умащивать», «помазывать». Благодаря смекалке иудейских «наставников», таких как Павел, хорошо эрудированных, прекрасно знающих несколько языков, смысл этого слова подвели к арамейскому «mĕsihā» и соответственно еврейскому «māsiāh», означающему «мессия», «помазанник», дабы придать ему религиозно-обрядовое значение.

Своим же «подопечным», состоящим в основном из греков и не сведущих в иудейских обрядах, они объясняли, что «христиане» – это те, кого «умащивают», «помазывают», а это ещё круче, чем «хрестиане» – те, кто просто изучают хорошее учение. Ведь по их раскладу для паствы «помазанный» – это тот, кто формально облечён, в результате священнодействия в виде помазания маслом, самым высоким священным царственным достоинством. Хотя на самом деле людьми Гамалиила было использовано это слово «помазанные», «напомаженные» для «разношерстной паствы» в ироничном, уничижительном смысле, дабы подчеркнуть ту пропасть, которая отделяет презренных новообращённых «язычников» от их покровителей из фарисеев, то есть ортодоксальных иудеев… Более того, именно с того момента самого Иисуса они начинают привязывать к иудейским корням, благодаря чему впоследствии на христианские общины распространяется идея этнической исключительности иудеев. Христиане, как последователи религии иудеев, согласно учению Павла, сравнивались с ветвями дикой маслины, привитой к стволу маслины хорошей, домашней, ради того, чтобы заставить зацвести старое дерево.