Зов пустоты - Максим Шаттам

и даже капитан Меррик выстроились у стола и принялись свистеть и аплодировать.

– То есть замешаны все, – заключила Людивина.

– Это была идея Магали! – тут же проговорился Сеньон.

– Это чтобы тебя повеселить, – призналась та, отбросив со лба челку. – Мы хотели отвлечь тебя, чтобы ты думала не только о работе. После всего, что случилось весной…

– А я доедал шоколад и поправился на два килограмма! – делано запричитал Франк.

Людивина благодарно похлопала их по плечам, а кого-то – по животу. Наконец-то и эта тайна была раскрыта. Затем половина коллег вернулась в кабинеты. Остальные включили новостной канал и увидели ступени Елисейского дворца и стеклянные двери, широко распахнутые, несмотря на сильный дождь. Швейцары в ливреях с золотой каймой готовились принять простых смертных. Сейчас они у президента в одной из гостиных дворца, пояснили двое ведущих.

Людивина бросила взгляд на расставленные игрушки. Такие вот ребяческие, но волшебные знаки внимания и делали команду уникальной. Их объединяло самое жуткое и самое смешное. Людивину охватил прилив нежности, и глаза наполнились слезами.

Не хватало только расплакаться, в шутку обругала она себя.

На самом деле она почти гордилась, что может так открыто проявлять эмоции.

Недавние страхи грозили вырваться из темниц, куда она их заточила. Крики, ощущение недопустимой сделки с совестью, неминуемой смерти, жуткий и в то же время нелепый образ голого мужчины…

Ее спас Гильем, просунув голову в дверь со словами:

– Людивина, звонит капитан Форно. Спрашивает, не хочешь ли ты узнать, что получилось из какого-то там бульона. Я ничего не понял…

– Да-да, переведи сюда звонок, пожалуйста.

На экране все оживились, в любой момент могли появиться приглашенные.

Как не вовремя, подумала Людивина.

– Можешь заодно принести ноутбук? Спасибо!

На столе зазвонил телефон. Она сняла трубку, а Гильем поставил перед ней раскрытый ноутбук.

– Лейтенант, я выслал вам блюдо, приготовленное по нашему тайному рецепту, – весело объявил в трубку Форно.

– Вы довольны результатом?

– Вам решать! Мы выполнили задачу. Обычно изображение довольно точно передает черты жертвы.

Людивина открыла рабочую почту и нашла документ. Сейчас срочности не было, и она не ждала от результатов ничего особенного, но было бы очень полезно опознать обезображенный, изъеденный известью труп, который Антони Бриссон закопал в саду у дома матери.

На экране показалось несколько человек. Знакомое лицо президента с широкой улыбкой, рядом с ним – довольно высокий человек лет пятидесяти, смугловатый, лицо все еще в синяках. «Неприметный иммигрант», как его называли в СМИ, выглядел куда харизматичнее, чем ожидала Людивина, хотя и старался прятать глаза от камер. Ему явно было не по себе. Обоих окружала небольшая толпа. Людивина попыталась отыскать Марка, но тут компьютер пискнул, сообщая, что вложения полностью загружены.

Людивина открыла папку.

– Для начала я составил три портрета, – пояснил Форно, – но, если понадобится, предложу другие варианты причесок, бороды и так далее.

Людивина взглянула на портреты, созданные программой по реконструкции лица. На первом мужчина был лысым, на втором – с короткой стрижкой, на третьем – с волосами подлиннее.

У девушки замерло сердце.

Она перестала дышать.

Рот широко раскрылся от изумления.

Невозможно. Она не могла поверить своим глазам.

76

Марк Таллек старался держаться в стороне.

Глава государства подошел поздороваться, поздравил его наравне с присутствующими сотрудниками ГУВБ, но Марк не хотел оказаться на официальных снимках и следил за каждой камерой, чтобы точно не попасть в кадр. Вся церемония казалась ему сюрреалистической. Сам Надер Ансур как будто был не здесь, не до конца осознавал, где он и что с ним.

Марка удивила непринужденность президента и его команды, все шло легко, естественно. Рукопожатия, несколько слов для каждого, хорошее настроение, обещание всего, что государство может предложить новому герою, который вежливо кивал. Но больше всего Марка удивила та легкость, с которой он попал во дворец. Едва протокольная служба Елисейского дворца сверила его имя с именем на удостоверении, ему разрешили войти сбоку, мимо металлодетектора, без обыска. Вообще без всего. Он мог пронести сюда табельное оружие, и никто бы не заметил. Это казалось ненормальным, но в то же время понятным. Неужели каждого гостя Елисейского дворца станут обыскивать, заставят снять ботинки и ремень, вынуть из карманов все содержимое, сложить в коробку, а затем шагнуть сквозь рамку? В Елисейском дворце все устроено иначе. По протоколу такое запрещено. Даже в случае с простым приглашенным. Надер Ансур вошел свободно как ветер. Равно как и остальные. Предварительной проверки было достаточно, чтобы установить степень опасности, и считалось, что гости уже подтвердили чистоту намерений.

Важен был лишь образ и репутация. Лишь они давали доступ во дворец, гарантировали безопасность. Жизнь каждого гостя заранее досконально анализировали и оценивали.

Первая леди ходила по гостиной с непринужденностью человека, чувствующего себя в своей стихии, и все же Марк заметил в ее глазах намек на сомнение и усталость. Напускная доброжелательность политиков. Сколько подобных церемоний они провели за год? Марк принялся рассматривать само помещение, позолоту, обои, светильники… Сколько исторических событий, сколько тайн они повидали. Гостям подносили шампанское и печенье на серебряных подносах. Все были зачарованы и дворцом, и самой церемонией. Всех переполняла гордость.

Президент попросил тишины. В окружении двух незаметных советников и еще более отстраненных телохранителей он произнес импровизированную, казалось бы, речь, упомянул, что и для него, и для гостей эта церемония станет исключительным, очень личным событием, и подчеркнул, что в столь мрачный час каждый гражданин обязан не терять бдительности ради спасения нации. Франция многое дает своим сынам, но и сама нуждается в их помощи и внимании. Вот основная задача сегодня. Президент подчеркнул парадоксальность того факта, что на фоне растущей нетерпимости к чужакам героем страны стал простой иммигрант, и поздравил с этим присутствующих, а затем поприветствовал Надера Ансура и заявил, что страна не забудет его подвиг. Надер стал символом Франции, и президент собирался воздать ему должное.

После этого советники дали понять, что пришло время продолжить церемонию.

Марк вместе со всеми двинулся к входу во дворец, в зал, стеклянные двери которого были широко раскрыты. Марк и сейчас старался держаться позади, но не терял из виду президента и Надера Ансура. Для него присутствие здесь было личной наградой. Армия фотографов, операторов, журналистов захватила половину большого зала; во дворе хлынул ливень; распорядители выстраивали приглашенных для общих снимков, следя, чтобы президент и Надер оставались в середине группы. Весь процесс, как показалось Марку, был довольно бессистемным и неорганизованным, приглашенных расставляли в зависимости от ранга, но многие пытались локтями проложить