Театр. Том 1 - Пьер Корнель

нет? Ты это мне сказала?

Фульвия.

Да, жизнь он предпочтет, мне это ясно стало.

Добилась я того, что Цинна, присмирев,

Хотел прийти сюда, чтоб вновь смягчить твой гнев.

Спокойна я была… Как вдруг я Поликлета

Увидела в дверях, дворцового клеврета;

Тот, к Цинне подойдя, шепнул ему, что он

Немедля к Августу явиться приглашен.

А Цезарь, говорят, сейчас в большом смущенье,

И разные о том высказывают мненья:

Решили, что ему стал чем-то горек свет,

Что Цинну пригласил к себе он на совет.

Одно неясно мне, — о том сейчас сказали, —

Что двое воинов Эвандра задержали,

Что схвачен и Эвфорб без видимых причин,

Что в чем-то обвинен его был господин,

Что страшное над ним нависло подозренье,

О Тибре говорят и о каком-то мщенье.

Эмилия.

О, сколько поводов для страха, для тоски!

Но от меня сейчас волненья далеки,

И мне спокойствие в тот миг внушают боги,

Когда терзаться я должна была б в тревоге,

И, хоть недавно страх пришлось мне испытать,

Бесстрастна я, когда должна бы трепетать.

О боги! Вижу я, вы волею благою

Хотите, чтобы я была чиста душою.

Лишили вы меня рыданий, вздохов, слез,

Чтоб стала смелой я перед лицом угроз,

Вам нужно, чтоб я смерть с тем мужеством встречала,

Которое меня на подвиг вдохновляло.

Так пусть погибну я, услышав ваш приказ,

Такой, какой меня вы видите сейчас!

О мой свободный Рим, о дух отца, мне милый!

Я совершила все, что только в силах было,

На вашего врага я подняла друзей

С отвагой, чуждою досель душе моей.

Успеха не стяжав, я все ж стяжала славу,

Не в силах отомстить, я к вам иду по праву.

Великий, грозный гнев во мне неукротим.

Я гибелью своей тебя достойна, Рим,

И ты во мне признать захочешь, без сомненья,

Героев кровь, во мне текущую с рожденья.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же и Максим.

Эмилия.

Как, это ты, Максим? Ты жив и невредим?

Максим.

Эвфорб не так донес. Обманут Август им.

Задержанный Эвфорб, боясь разоблаченья,

Так Цезарю сказал, чтоб мне купить спасенье.

Эмилия.

А Цинна?

Максим.

Говорят, безмерно потрясен,

Узнав, что Цезарь был о тайне извещен.

Но тщетно спорил он, виновность отрицая, —

Эвандр все рассказал, хозяина спасая.

Сам Цезарь приказал тебя схватить сейчас.

Эмилия.

Что ж медлит тот, кому был отдан сей приказ?

Идти готова я, мне тяжко ожиданье.

Максим.

Он в доме ждет моем.

Эмилия.

Как?

Максим.

Все скажу заране,

Чтоб не дивилась ты. Тебя судьба хранит.

Он заговорщик наш, и с нами он бежит.

Воспользуемся тем, что нам судьба послала,

Спешим же на корабль, он ждет нас у причала.

Эмилия.

Как смеешь мне, Максим, ты бегство предлагать?

Максим.

Для Цинны я готов всего себя отдать.

Хотел бы я спасти от высшего несчастья

И ту, в ком для него заключено все счастье.

Бежим! Настанет день — и скоро, может быть, —

Когда, спасенные, мы сможем отомстить.

Эмилия.

Но Цинна и в беде достоин восхищенья,

Нам пережить его нельзя и для отмщенья.

Кто остается жить, когда погублен он,

Тот низостью души навеки заклеймен.

Максим.

Впадать в отчаянье с такою слепотою!

О боги! Слабой быть тебе, с твоей душою!

А ты, не чувствуя желания борьбы,

Готова тотчас пасть под натиском судьбы!

Нет, доблесть высшая в душе моей хранима,

Раскрой глаза, вглядись внимательно в Максима:

Ведь Цинну нового должна ты и нем открыть,

Любимого тебе он может заменить,

А так как дружба нас в одно соединила,

То, полюбив меня, его б ты полюбила.

Ведь тем же пламенем способен я пылать!

Я…

Эмилия.

Смеешь ты любить, не смея жизнь отдать!

Ты хочешь многого. Но, высказав признанье,

По крайней мере будь достойным и желанья,

Иль славной гибели не думай убегать,

Иль сердце низкое не смей мне предлагать.

Исполнив твердо долг, достойный восхищенья,

Ты, если не любовь, внушишь мне уваженье.

Будь истый римлянин с отвагою в крови —

И мил мне станешь ты, хотя и без любви.

Нет! Если с Цинной ты воистину был дружен,

Не думай, что его возлюбленной ты нужен.

Пора о долге здесь договориться нам;

Дай в этом мне пример или внимай мне сам.

Максим.

Ты горю предалась безмерно, слишком страстно!

Эмилия.

Ты хитрость скрыть свою стараешься напрасно

И возвращенье мне счастливое сулишь,

И в горестях таких о страсти говоришь!

Максим.

Едва начав любить, томлюсь я, пламенея:

Ведь друга своего люблю сейчас в тебе я,

И если б так же ты, как некогда пред ним…

Эмилия.

Не думай, что совсем уж я проста, Максим!

Полна утратой я, но разум сохранила,

Мое отчаянье меня не ослепило.

Высокой доблести полна душа моя,

И знаю то, что знать так не хотела б я.

Максим.

Меня в предательстве подозревать ты стала?

Эмилия.

Да, если хочешь ты, чтоб правду я сказала,

Настолько хорошо продуман бегства план,

Что вправе я считать, это все — обман.

И много б милости нам оказали боги,

Когда бы без тебя