Цветы пиона на снегу. Том 4 - Моргана Маро

отомстить и не видел смысла жить дальше ради кого-то. Есть ли у Тоу Яня этот смысл? Нет. Цзинь Хуэй опасался, что луна завладеет разумом Ухэя и обратит его к Хаосу. Если такое случится, разве это не будет серьезным ударом по ним?

– Я хочу попросить тебя кое о чем, – признался Цзинь Хуэй, подойдя к Вэнь Шаньяо. – Когда я свяжу эти тела с вашими настоящими, присматривай за Ухэем. Не давай ему почувствовать себя сильнейшим существом, что способно вершить судьбы людей. Для этого есть тетушка Фагуань, ваша же задача – защищать.

– А если не смогу? Если он окажется сильнее меня?

– Не окажется. Если в нем всего капля моей крови, то в тебе – две.

– Вы так доверяете мне…

– Непривычно? – улыбнулся Цзинь Хуэй.

– Да. Я не привык верить людям, пока они этого не заслужили… и я совершенно не помню вас.

– Ничего, возможно, воспоминания вернутся.

– Возможно?

– Смотря насколько твой разум готов их принять.

– От меня прежнего хоть что-то останется? – тихо спросил Вэнь Шаньяо.

– Не знаю, – признался Цзинь Хуэй.

Вэнь Шаньяо вздохнул и дернул плечом.

– Ничего, в конце концов, в свое время я несколько раз подряд утопил Царство людей в крови, почти две тысячи лет питался человечиной и умирал самыми ужасными смертями. Думаю, я вполне могу смириться с новыми не очень приятными воспоминаниями.

Подняв глаза, Вэнь Шаньяо замер, удивленный странным взглядом верховного небожителя. Тот смотрел на него не моргая и до того печально, что становилось не по себе. Все же не стоило ему так много рассказывать о себе.

– Что ты готов сделать ради тех, кем дорожишь? – внезапно спросил Цзинь Хуэй, шагнув к нему.

– Убивать, – не сдвинувшись с места, прямо ответил Вэнь Шаньяо. – Если придется, я готов пойти на это.

– Не сомневаюсь. Но готов ли ты пожертвовать своим телом и душой ради их жизни?

Пальцы Цзинь Хуэя едва ощутимо коснулись его груди, и в этом месте Вэнь Шаньяо тут же ощутил жар, словно к нему приложили горячий уголек. Однако жар не был невыносимым, отчасти даже приятным.

– Ты думал, что можешь исчезнуть из этого мира и после тебя останутся лишь воспоминания? – негромко продолжил Цзинь Хуэй, склонившись над Вэнь Шаньяо. – Я и ты не духи, мы будем существовать и дальше, даже если однажды про нас забудут люди. Возможно, из Колыбели мы не сможем выйти, и нам придется запечатывать ее изнутри. Готов ли ты к тому, что придется оставить всех, кого знал, одних? Раз и навсегда?

Вэнь Шаньяо до боли сжал кулаки, подняв взгляд на Цзинь Хуэя, и честно произнес:

– Нет. Я никогда не буду к этому готов, но я… знаю, что они смогут жить без меня. – Слова давались с трудом, тяжестью оседая на плечах. – Я много жизней порушил, много что сделал не так и много в чем виноват… Без меня многие были бы живы и не лишились бы головы или руки. Я знаю, что в глубине души они винят меня, но никогда не скажут об этом. Я бы хотел им как-то отплатить…

– Думаешь, этого будет достаточно? Твоя жизнь взамен их?

– А разве нет?

– Нет, – ответил Цзинь Хуэй, прижимая горячую ладонь к его груди. – Ты думаешь, что для них это будет лучше, – убить всех, кто причинил им боль, или пожертвовать собой, чтобы лишить их другой боли. Кто сказал тебе, что они смогут жить без тебя? Откуда ты знаешь, что та же сестра не накинет на свою шею петлю, чтобы побыстрее встретиться с тобой в Царстве призраков? Вот только тебя там не будет. Ты исчезнешь окончательно, не уйдя на круг перерождения.

– Тогда… какого ответа вы от меня хотите? – тихо спросил Вэнь Шаньяо.

– Что ты не пойдешь по моему пути и не станешь жертвовать собой, потому что решил, что так будет лучше для всех. Не живи ради того, чтобы принести себя в жертву. Ты был рожден не для этого.

– А для чего тогда? Зачем я был вам нужен? – хрипло произнес Вэнь Шаньяо.

Почему ему казалось, что он говорит сейчас не с небожителем, а с шифу? Слышит его голос и нравоучения?

– Чтобы не дать людям погрузиться во тьму. Ты создан не для убийств и не для подвигов. Все, что я хотел тогда, – чтобы был кто-то, кто держал бы мир в равновесии и не дал темной ци завладеть всеми Царствами. Всегда есть тьма, и всегда есть свет, и как бы ты ни пытался очернить свою душу, она всегда будет стремиться к свету. Не к добру, но к тому, что будет уравновешивать зло.

– Значит… я не должен умирать?

– Нет, и ты ответил правильно, – улыбнулся Цзинь Хуэй. – Однако я не исключаю, что в Колыбели может произойти все что угодно. Возможно, мы и правда останемся там заперты вместе с Хаосом и Многоликим, а может, нам удастся уйти. Ты должен это понимать, но не обязан оставаться там до конца. Не ты виновен в том, что Хаос обрел разум, и не тебе его заковывать.

Подняв руку, Цзинь Хуэй смахнул с головы Вэнь Шаньяо розовый лепесток.

– Ты готов помочь мне в последний раз? И я дарую тебе свободу.

– Навсегда? Мне больше не нужно будет держать в лапах солнце и менять время суток?

– Да. Ты и Ухэй будете свободны, как и мечтали.

Вэнь Шаньяо сглотнул.

Быть свободным… и не бояться, что все Царства развалятся без него.

– Хорошо, – наконец согласился Вэнь Шаньяо. – Как вы хотите соединить два тела в одно? И что будет с Царством духов?

– При помощи своей силы, но для начала нужно найти Ухэя. Пойдем, он уже должен был очнуться. А насчет Царства духов не волнуйся – я найду новое место.

Небожитель неторопливо направился в сторону дворца, и Вэнь Шаньяо пошел за ним, ощущая себя ничего не смыслящим юнцом рядом с мудрым старцем. Цзинь Хуэй знал много – больше, чем любое из ныне живущих существ. И он застал странный старый мир, от которого остались лишь туннели, пещеры и Колыбель. Ни книг, ни людей, больше ничего и не было. Возможно ли, что, когда они окажутся в Колыбели, Вэнь Шаньяо узнает чуть больше? Все же в нем взыграл интерес посмотреть, что было раньше. В то время, когда жил Цзинь Хуэй.

Вернувшись в зал, они застали Юэ, которая что-то негромко говорила Тоу Яню. Тот внимательно слушал, не перебивал и порой качал головой, словно не понимал чего-то. Заслышав шаги, они одновременно обернулись, и Тоу