Отбитая. Том 2 - Кира Романовская

представил себя, что будет со мной, если увижу закрытый гроб и мне просто скажут «Вот там твоя Катя. Смирись». Я бы не поверил, я бы искал тебя во всех женщинах на улице, твои волосы, смех, улыбку, но так бы и не нашёл. Мне нужно было увидеть своими глазами, что там ты…

— Я щас, мне надо ещё немножко поплакать, — всхлипнула Катя и затряслась у него на груди от плача.

Вадим уткнулся в её вздрагивающую макушку и прижался к ней щекой, слегка покачиваясь вместе с ней из стороны в сторону. Урок танцев был отложен на неопределённый срок. Он поднял её на руки и отнёс в их рабочий кабинет, посадил на стол, нашёл на диване её пакет со сменной обувью, снял носки и начал надевать короткие сапожки, пока Катя смирно сидела на столе, тяжело вздыхая.

— Ну что, поехали домой, Бесстыжая? — улыбнулся Вадим, чмокая её в губы.

Катя обвила его шею руками, заглядывая в глаза:

— Ты кое-что забыл в своём списке ухода за домашней Катей.

— Что?

— Самое главное, Великан! Трахать меня надо, регулярно и хорошо, иначе у меня видишь как башню срывает!

Катя расхохоталась, взялась за его ремень под жилетом и притянула к себе, пошире расставляя ноги. Она сунула нос туда, куда ей давно не было доступа — в разрез рубашки с расстёгнутой пуговицей. Даже сегодня Вадим не надел галстук, он их терпеть не мог.

— Поехали домой, — прошептал он, обнимая её.

— До дома я не дотерплю…

Она закрыла глаза и отдалась своим ощущениям, целуя его в губы, наощупь расстёгивая рубашку и жилет. Утонув в его запахе, Катя будто начала задыхаться, как все эти ночи, что она провела в его кровати одна, обнимая подушку, в которую тихо рыдала.

Волевым усилием она заставила себя не плакать, начала стягивать с него рубашку вместе с жилетом, как он её остановил.

— Подожди, Кать, — Вадим пошарил пальцем в кармане жилета, достал оттуда кольцо с большим камнем и надел ей на безымянный палец правой руки.

— Это что? — вытаращила глаза она.

— Это страховка от твоих драк, носи — не снимай, скоро получишь ещё одно.

Катя как-то пропустила это всё мимо ушей, она уже вся горела от нетерпения, расстегивая ему ремень. Она откинулась назад, легла на стол спиной и подняла вверх ноги, закинув их ему на плечи. Катя закрыла глаза и улыбнулась, вытянув руки вверх и расслабившись всем телом, вот теперь она будет плакать только от счастья. Он снял с неё трусики, подтянул её бедра поближе к себе, одно движение навстречу и у неё перед глазами взорвались фейерверки. Как мало ей было надо для счастья, всего лишь урожайный великаний год.

Вадим обхватил её ноги в районе коленей и сжал их, сдвигая поближе, Катя улыбнулась, он прекрасно знал, что ей так будет приятнее. Его толчки были непривычно мягкими, он осторожничал, помня о её положении, Катя отвечала на каждое его движение стоном.

— Можно побыстрее, всё в порядке, — выдохнула она, выгибаясь спиной на столешнице и обхватывая пальцами край стола над собой.

У него будто сорвало тормоза и он забыл обо всём, удар за ударом, добивая свою жертву неземной любви. Катя перестала стонать, слегка приподнимаясь над столешницей и открыв глаза, глядя на взмокшего мужчину, который над ней очень старался. Он добил её последним рывком, Катя обхватила себя за грудь, что пряталась в декольте платья, и выдохнула из себя:

— Великан!

Вадим устало улыбнулся, она не назвала его так почти четыре месяца, и это было даже приятнее, чем «я тебя люблю». Катя приподнялась над столом и нахмурила брови:

— Мы ведь предохранялись?

— Зачем? Дело-то уже как бы сделано, — усмехнулся Вадим.

— В смысле? Только за этим предохраняются, по-твоему?! Вадим! Ты же можешь быть чем-нибудь болен! Трахал, наверное, всё подряд, пользуясь случаем.

Вадим наблюдал, как Катя перешла из состояния полнейшего оргазмического счастья до злой ведьмы за две секунды.

— Ты подвергаешь нас опасности! Мне нельзя ничем болеть!

— Так я не спал ни с кем, а с тобой мы оба проверялись, так что…

Катя села на столе, недоверчиво глядя на него.

— А чего это ты?

— Ты мне скажи, — усмехнулся Вадим, застегивая ремень. — Приворожила меня? Честно признайся, на других баб смотреть не могу, одна ты перед глазами стоишь, чаще всего голая.

— Ну, это я не специально, извини, — вздохнула Катя. — Моя прабабка, говорят, ведьма была. Прадед мой так постоянно говорил, а ещё он рассказывал, что когда его пыталась увести из семьи молодуха, то у неё борода выросла, а у него лысина на голове появилась за несколько дней. Так и живут в семье Громовых мужики, держатся за свои волосы изо всех сил и налево не смотрят.

— Иди сюда, ведьма-гадалка.

Вадим обнял её, прижимая к себе покрепче, теперь-то он её никуда не отпустит, а уж она его и подавно, женщины в семье Громовых, похоже, за мужиков держались очень изощренными методами. Опасными для волос и жизненноважных органов.

Глава 40. Брачная сделка

Утро Вадима началось не с кофе, а с щекотания носа, её запахом и кончиками волос. Он лежал на боку, уткнувшись носом ей в волосы, к его груди прижималась её спина. Вадим улбынулся, слыша её равномерное сопение. Он подвинулся к ней поближе, обжигаясь её разгорячённым под одеялом телом. Скользнув по её телу ладонью от колена до бедра, Вадим был готов замурчать, как мартовский кот, настолько это было приятно, проснуться и понять, что это не сон, а теперь будет его ежедневной рутиной. Его ладонь достигла её живота, он накрыл выпуклость своей большой ладонью, она будто пульсировала, отдавая биениями двух маленьких сердечек.

Вчера, когда они вернулись домой и он помог ей снять платье, Вадим снова увидел её живот и замер. Катя стояла перед ним в чулках, полупрозрачном белье, а он смотрел только на её живот и бабочек, что летели будто к нему от шрама снизу вверх. Большая и тёплая ладонь накрыла ее самое большое сокровище, никто кроме неё и врачей еще не дотрагивался до ее живота. Она вздрогнула от этого прикосновения и всё внутри неё сжалось, словно от страха.

— Скажи мне это, Катя. Я хочу, наконец, услышать это от тебя, — тихо сказал Вадим, глядя в её глаза.

— Что это?

— Хорошие новости.

Слезинка скользнула по её щеке и она сжала губы, чтобы не расплакаться.

— Великан, у н-н-н-ас будет ребёнок, д-д-ва… маленьких великана… — еле выдавила она из