Путь Человечества - Юрий Корчагин

вжавшуюся в него женщину, — но если бы вы обратились к нам раньше, то сейчас бы у вас не было причин для переживаний.

— Мойра говорила мне, но я… я боялась всех этих генетических улучшений, а теперь… — слёзы выступили в уголках глаз женщины.

— Не переживайте, ваш сын проведёт несколько месяцев в регенеративной камере и выйдет из неё почти здоровым, — попытался успокоить её техножрец.

— Что значит почти!? — ещё секунду назад желающая отблагодарить врача женщина уже готовилась к атаке.

— Спокойней, — несколько механодендритов за его спиной зашевелились, заставив молодую мать вжать голову в плечи, — почти, значит, что он сможет вести полноценную жизнь, но с некоторыми ограничениями. Нет, если вы конечно не против углублённого курса лечения, где вашему сыну будут полностью заменены ноги…

— Нет, не надо! — в панике прокричала она.

— Тогда, он всего лишь будет испытывать некоторые трудности при ходьбе и очень плохо бегать, — в голосе техножреца чувствовалось разочарование, — в будущем, если он сам того пожелает, и этот недостаток можно будет исправить.

— Спасибо, — опустила голову женщина, — если бы не вы…

— Не стоит — это моя работа, а теперь отойдите, меня ждут другие пациенты, — уверенно шагнул вперёд техножрец-биологис.

— Да, простите, — ещё ниже опустила голову она, — но… последний вопрос.

— Задавайте, — замерев на месте, техножрец повернул голову к ней немного под неестественным углом, так как тело его осталось в том же положении.

— Когда я смогу увидеть Джеффа?

— Через, — сделав небольшую паузу, врач тут же продолжил, — сорок минут, как только ему закончат исправлять кости и поместят в капсулу. Только прошу, не пытайтесь её вскрыть, это всё же дорогостоящее оборудование.

— Да, и ещё раз — спасибо.

Шагая по коридору станции Арктур, Альфред Бескер едва сдерживал рвущееся наружу раздражение. Нет, он прекрасно знал, сколь надоедливыми бывают люди, но, во имя Омниссии, за что его сослали сюда? Подумаешь, он излишне увлёкся разработкой биологического оружия и получил штамп вируса, потенциально способный уничтожить всё человечество, он же не собирался его использовать, тем более все свои исследования он проводил на орбите! Даже госпожа Алиссия отметила его талант, после чего произвела в сан старшего техножреца-биологис. Впрочем, именно она сослала его сюда.

«Тебе стоит вспомнить, ради чего мы отдаём себя служению Омниссии»

Ради защиты человечества, конечно. Альфред знал ответ, но это не спасло его от назначения… хотя скорее ссылки. Нет, он понимал подоплёку произошедшего, как и то, что он, возможно, слишком далеко отдалился от простых людей в своих исследованиях, но отправлять его на станцию Арктур, лечить местный персонал — это слишком жестоко.

Впрочем, и тут попадались интересные случаи, как у миссис Моро и её сына. Попробовать вылечить синдром Вролика, да ещё не на стадии эмбрионального развития, а уже после рождения — это был вызов. Возможно, в будущем стоит понаблюдать за этим ребёнком, так сказать, оценить результат своих трудов, а заодно вовремя вмешаться, если что-то пойдёт не так.

А потом, через пару лет, если он хорошо себя покажет, то… его милая уютная лаборатория ждёт, а в ней новые вирусы. Не обязательно боевые, если правильно запрограммировать этих малышей, они способны на многое. Но пока, что там со следующим пациентом?

* * *

— Эй, Магуа, как тебе работёнка? — спросил один техник другого, пока они отмывались в душе.

— Знаешь, — натирая голову, ответил чернокожий здоровяк, — получше, чем в шахте. Да, меня только что окатило какой-то дрянью, но это лучше, чем целый день дышать пылью.

— Значит ты к нам из шахтёров? — закончив с помывкой, техник подхватил полотенце, — Говорят — дерьмовая работка.

— Смотря где, — выключив душ, Магуа почти по-собачьи встряхнулся, — если на Земле, то ещё туда-сюда, на Марсе похуже, а вот на астероидах, если это не АМТ — полная жопа. Воздуха вечно не хватает, работаешь почти в открытом космосе, да и скафандры никогда не бывают новыми.

— Что-то подобное мне батя рассказывал. Поэтому и отправил меня учиться, чтобы я как он не горбатился под землёй до конца жизни. Кстати, а что там с АМТ?

— Да всё просто, они вместо того, чтобы шахтёров на астероиды закидывать, используют челноки с манипуляторами. Пока ты сидишь в кабине, всё само делается.

— Дела… хотя я что-то такое помню, в детстве смотрел репортаж. Ну да ладно, давно хотел спросить, как ты к нам то попал, особенно после шахты?

— Пока друзья по барам ходили, да деньги просаживали, я учился. Купил старый обруч для брейнданса и несколько программ подготовки инженеров. В итоге сдал нужные тесты и вот я здесь.

— А на исследовательский флот ты пошел, чтобы побольше заработать?

— Да, пусть как Гриссома нас никто чествовать не будет, зато за один такой полёт можно заработать достаточно, чтобы потом несколько месяцев спокойно жить. Хотя я лучше куплю ещё один обучающий курс, хочу в будущем не в технических коридорах гайки крутить, а на верхней палубе команды отдавать.

— А ты, я смотрю, парень с мечтой, — хлопнул Магуа по плечу напарник, — ну, дай боже, у тебя всё получится.

— Ага…

Дальнейший разговор прервал корабельный сигнал тревоги, причём явно не учебной. Перед учебными тревогами их обычно просят проверить все лампочки и динамики. Переглянувшись, техники быстро стали натягивать комбинезоны на ещё мокрые тела.

— Внимание — это не учебная тревога! Повторяю! Это не учебная тревога! — голос говорящего выдавал его с головой — он был даже не в панике, а в ужасе, — Неизвестные корабли уничтожили два других транспортника и приближаются к нам, мы попробуем уйти, но они… кажется быстрее. Если умеете, молитесь, чтобы мы успели до ретранслятора.

Запертые на нижнем уровне техники, не знали что делать. Нет, они были на посту, готовые в любой момент начать латать дыры в корпусе, но неизвестность пугала. Экран планшета, на котором отображалось состояние корабля, трещал под пальцами Магуи, второй техник без конца расхаживал из стороны в сторону.

Корабль тряхнуло, затем ещё раз. Планшет показал места пробития. Первым подхватил баллон с монтажным гелем Магуа. Вид открытого космоса, через дыру в корпусе, куда прямо сейчас высасывался весь воздух — пугал. Пугал не своей бесконечной чернотой и холодом из-за которого вода под тонким комбинезоном начала замерзать, а тем, что была в нём. Обломки двух кораблей, и тела людей, будто безвольные куклы, с которыми поиграл жестокий ребёнок, болтающиеся в