Капитал. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Манифест Коммунистической партии - Карл Маркс

именно этой последней закупке капиталисты, производящие Сп, оказываются обладателям 2000 Пп в натуре, которые они могут употребить в течение наступающего года на пропитание своих рабочих и себя самих. Следовательно, в случае того же соотношения, что и в группе Пп, они дадут 1000 рабочим, а 1000 удержат для себя. Но для того чтобы капиталисты группы Сп могли продолжать производство, у них должно еще остаться от их собственного предыдущего производства столько Сп, сколько необходимо для занятия того количества рабочих, которое потребляет в течение года 1000 Пп. При допущении тех же пропорций этот остаток составит 4000. Иными словами, если производство группы Пп требует 2000 Сп + 500 заработной платы + 500 прибавочной стоимости для капиталиста, то для поддержания равновесия производство группы Сп должно иметь в своем распоряжении 4000 Сп + 1000 заработной платы +1000 прибавочной стоимости. Таков смысл знаменитой формулы Маркса:

где т обозначает прибавочную стоимость, v (переменный капитал) – заработную плату, а с (постоянный капитал) – средства производства. Достаточно лишь взглянуть на эту формулу, чтобы увидеть, что столь хрупкое равновесие при сложных отношениях капиталистического производства совершенно невозможно. Притом же мы произвели подсчет лишь в очень грубой форме. Мы соединили в одну группу всех капиталистов, которые производят Сп, а также всех капиталистов, которые производят Пп. Само собой разумеется, однако, что внутри гораздо более тонких разветвлений этих групп также должно существовать равновесие. Так, например, капиталисты, производящие предметы оборудования для хлебопекарен, должны иметь в своем распоряжении как раз столько Пп, а равно и требующихся для их отраслей Сп, сколько соответствует потребностям хлебопекарен, и т. д. Сверх того, в нашем примере мы предполагали, что производство продолжается в прежнем объеме, не расширяясь, – а этого никогда не бывает в действительности. Расширение же производства делает условия равновесия еще более нежными и сложными. Далее, нами совершенно не были приняты во внимание различные виды Сп, а именно так называемый основной и оборотный капитал, что опять-таки усложняет требования равновесия. Наконец, мы не учли того обстоятельства, что всякого рода обмен Сп на Пп, Сп на Сп, Пп на Пп, заработной платы на пищевые продукты и т. д. совершается при посредстве денег и что употребление денег порождает новые причины нарушения равновесия. Так объясняется то обстоятельство, что в капиталистической действительности не может установиться даже и приблизительного равновесия между производством и потреблением и кризисы являются неизбежными. В то же время все снова и снова обнаруживается необходимость такого рода потрясений, чтобы вызвать тот рост производительных сил, который только и может удовлетворить нужды потребления, равным образом непрерывно растущие. Остается еще вопрос: можно ли ожидать в будущем разрешения этих противоречий, их слияния в высшее единство, и если да, то каким образом это произойдет?

Классический по своей простоте ответ мы находим в посмертной брошюре Энгельса «Основы коммунизма» (с. 18–21). Огромный рост производительных сил, которым мы обязаны крупной капиталистической промышленности, был в то же время фактором, совершенно и, как кажется на первый взгляд, неизлечимо расстроившим равновесие между производством и потреблением. Кризисы являются неотвратимым последствием того факта, что, для того чтобы продолжать развиваться, производительные силы не могут считаться ни с нуждами потребления, ни с потребностями других отраслей. Есть ли сбыт или нет, производство должно продолжаться непрерывно во избежание обесценения стоившего колоссальных затрат оборудования. Но в таком случае периодически повторяющиеся взрывы являются, конечно, неизбежными. Но в то же время выросшие в такой степени производительные силы порождают все более и более колоссальные массы запасов, и, что еще важнее, они порождают на будущее время возможность производить еще большие и все увеличивающиеся массы. В результате хозяйственная проблема приняла совершенно противоположный вид. Тысячелетия назад вопрос ставился так: каким образом удовлетворить с помощью производства нужды потребления? Теперь же ставится обратный вопрос: каким образом обеспечить, чтобы колоссальные массы продуктов, которые мы можем с такой легкостью производить, доходили до потребителя, чтобы они действительно потреблялись? В этом состоит важная проблема, которая должна быть разрешена, притом в не очень отдаленном будущем. Ибо можно опасаться, что хозяйственный организм народов не будет в состоянии выносить в течение слишком продолжительного времени сильнейших потрясений, которым он непрерывно подвергается. Но если мы однажды уясним себе, что решение не может быть и не будет найдено на том пути, на котором только его до сих пор и искали, а именно на пути ограничения производства, но что хозяйственная необходимость прорвется на совершенно противоположный путь – путь повышения потребления, с тем чтобы последнее действительно поглощало все продукты, производимые ныне и в дальнейшем обещающие возрасти в еще большей степени, – то перед нами откроются неожиданные, непредвиденные и многообещающие перспективы. И вместе с тем нас охватывает предчувствие такого состояния общества, когда для каждого отдельного человека будет покончено с нуждой и когда, таким образом, все люди, будучи обеспечены в своем материальном существовании, смогут отдаться новым, более высоким и более благородным задачам, – такого состояния, когда индивидуальные способности получат полное развитие, а личная свобода и всеобщее благосостояние впервые в истории станут действительностью.

Фридрих Энгельс

Происхождение семьи, частной собственности и государства

(В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана)

Книга «Происхождение семьи, частной собственности и государства» была написана Энгельсом весной 1884 г. и впервые опубликована в октябре 1884 г. В 1891 г. вышло в свет четвертое, исправленное и дополненное издание книги.

Предисловие к первому изданию

Нижеследующие главы представляют собой в известной мере выполнение завещания. Не кто иной, как Карл Маркс собирался изложить результаты исследований Моргана в связи с данными своего – в известных пределах я могу сказать нашего – материалистического изучения истории и только таким образом выяснить все их значение. Ведь Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистическое понимание истории, открытое Марксом сорок лет тому назад, и, руководствуясь им, пришел, при сопоставлении варварства и цивилизации, в главных пунктах к тем же результатам, что и Маркс. И подобно тому как присяжные экономисты Германии годами столь же усердно списывали «Капитал», сколь упорно замалчивали его, точно так же и представители «доисторической» науки в Англии поступали с «Древним обществом» Моргана[112]. Моя работа может лишь в слабой степени заменить то, что уж не суждено было выполнить моему покойному другу. Но в моем распоряжении имеются среди его подробных выписок из Моргана критические замечания, которые я в той мере, в какой это относится к теме, воспроизвожу здесь.

Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и