Перворожденный (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна

— И как же я дам тебе знать? — поинтересовалась недоверчиво.

Катрина понимала, что он способен считать всех и каждого, кто будет находиться не только в бальном зале, но и в замке. А еще она понимала принцип работы дара менталиста: шум чужих мыслей и чувств сыпется на тебя со всех сторон, и нужно не только услышать, но и вычленить нужный тебе. Нэйтан не сможет быть настроен на нее весь вечер, иначе пропустит замыслы предателей.

— Хороший вопрос, — признал Нэйт и исчез.

Катрина растерянно моргнула, смотря в опустевшую камеру.

Переместиться из закрытого подземелья в антимагических браслетах на запястьях — немыслимо. Она прислонилась лбом к холодным прутьям, беззвучно смеясь. Такое даже внукам не расскажешь — не поверят.

Нэйтан вернулся так же неожиданно, как и появился. Еще бы — это его замок, и он может делать здесь все, что угодно, так, что никто не заметит.

— Держи, — достал что-то из кармана и протянул ей, нахмурился, наткнувшись взглядом на решетку, убрал ее взмахом свободной руки и, наконец, вручил Катрине то, что принес.

— Это то, что я думаю? — Она рассматривала кулон с небольшим прозрачным камнем, лежащий на ее ладони.

— Усовершенствованная версия — передает голос, — прозвучало самодовольно. — Касаешься — и можешь говорить. Слышимость отличная, различим даже шепот. Какого цвета у тебя платье?

Катрина так засмотрелась на диковинку, что не сразу поняла вопрос.

— Что?

— Платье у тебя какого цвета?

— Слоновая кость.

Нэйт очень необычно для себя беспомощно улыбнулся.

— Это то есть белое?

Вот он, мужской взгляд на моду.

Катрина рассмеялась.

— Очень грубо говоря.

— Вышивка? Что-то цветное?

— Нет, — покачала головой, все еще не понимая, к чему он ведет.

Нэйтан прищурился, смотря то на нее, то на кулон, а потом накрыл ее ладонь своею, а когда убрал руку, Катрина увидела, что искусственный прозрачный камень превратился в голубой сапфир.

— Ну знаешь, — пробормотала она, — тебе можно зарабатывать неплохие деньги на подделке драгоценностей.

Нэйт посмотрел на нее снисходительно.

— У меня и так денег больше, чем я когда-либо смогу потратить.

Действительно, с чего Катрина вдруг решила, что их у него нет?

— А у тебя? — поинтересовалась она. — Снова кольцо?

Нэйт поморщился, и ей захотелось прикусить себе язык: надо же было так опрометчиво напомнить о Лиссане.

— Никаких колец, — отрезал он и продемонстрировал булавку, прикрепленную к капюшону плаща возле лица, — этого хватит.

— Просто дотронуться? — уточнила Катрина.

— Да, женщины любят трогать свои украшения.

— Разве?

— Поверь мне, я посетил столько балов в своей жизни, что могу утверждать это с уверенностью: столичные аристократки только и делают, что привлекают внимание к дорогим обновкам. — Нэйт скривился. — А то вдруг подруги не заметят и не позавидуют.

— Невысокого ты мнения об аристократках.

Нэйтан пожал плечами.

— Это взаимно.

Катрина предпочла не напоминать, что и сама была представительницей аристократии, а ее семейство имело весомую родословную.

— Хорошо. — Она убрала кулон в карман своего плаща. — Тогда я, пожалуй, пойду. Мне еще готовиться к балу. Скоро привезут то самое платье.

С живыми цветами, черт бы их побрал вместе с упрямой госпожой Флорессой.

— Тебе не нравится твое платье? — усмехнулся Нэйт и пояснил: — От тебя пахнуло волной отвращения.

Катрина вздохнула.

— Оно с розами.

Он смотрел на нее так, что было очевидно, ему это ни о чем не говорит.

— Ну так убери их, если не нравятся.

— Я думала об этом, — призналась Катрина, — но Лаура говорит, что это будет скандал — платья госпожи Флорессы нельзя переделывать.

Нэйтан фыркнул.

— По-моему, тебе нужно избавляться от слова «нельзя», — высказался он, — в твоей жизни его слишком много.

— Что бы ты понимал в столичной моде, — проворчала Катрина, которая понимала в ней не больше, чем он.

Нэйтан закатил глаза, но продолжать спор о нелепом платье не стал.

— Иди уже, — отпустил с усмешкой. — Встретимся на балу.

— Надеюсь, — искренне ответила она.

Нэйт подмигнул ей на прощание, после чего вернулся в камеру и взмахом руки поставил на место решетку.

Розы на платье были обработаны магией, чтобы сохраняли свежесть и не завяли до окончания праздника. Катрина дотронулась до одной из них и почувствовала враждебную вибрацию чужого заклятия — розы были намерены побороться за свое место на платье.

Катрина запоздало вспомнила, что так и не уточнила у Нэйта, какая защита установлена в замке и можно ли ей спокойно применять дар и быть уверенной, что замок не воспримет ее действия как угрозу королю. Поколебавшись несколько минут, она наконец решилась — не отпарывать же цветы, вооружившись ножницами, в самом-то деле?

Правда, был еще вариант вызвать Нэйтана прямо из своих покоев по новому средству связи, но Катрина не рискнула: кто знает, вдруг его величество вновь решил навестить старого друга, а она своими действиями подставит его под удар.

Розы не хотели сдаваться, но дар Катрины был гораздо сильнее способностей модистки, и они поддались, на глазах превращаясь из больших белых цветов в фигурную вышивку, именно такую, какую Катрина изначально предлагала сделать госпоже Флорессе. И пусть только кто-то скажет, что на ее платье нет роз. Есть, вот же они.

Катрина отошла от разложенного на кровати платья и полюбовалась на свою работу. Потолок не упал ей на голову, ее не убило молнией, не принялся душить шнурок от штор… При этой мысли ей стало смешно. Дожили, скоро начнет бояться собственной тени.

Выходит, она зря все это время почти не пользовалась магией, опасаясь защитных заклятий замка. Паникерша…

Катрина не любила прибегать к посторонней помощи при одевании и причесывании, но отдавала себе отчет, что королевский бал — это не поход в гости, поэтому позволила девушке, присланной заботливой Лаурой, заняться своим внешним видом.

Служанка оказалась опытной и точно знающей, что она делает и чего от нее хотят. А ее молчаливость Катрина сочла подарком небес — последнее, чего бы ей сейчас хотелось, это слушать чью-то болтовню.

Девушка уложила ей волосы в красивые упругие локоны и подняла так, чтобы выгодно подчеркнуть шею, сделав ее визуально длиннее.

— Ну вот и все, леди Морено, — объявила умелица, и это была от силы ее пятая реплика за два часа непрерывной работы.

— Чудесно, — Катрина улыбнулась, рассматривая себя в зеркале. — Спасибо огромное.

— Что вы, госпожа, — служанка покраснела и смутилась. — Помочь вам с платьем и макияжем?

Катрина хотела привычно отказаться и сделать все сама (прическа — это одно, а одеться она еще в состоянии), но внезапно передумала. Нэйт был прав: «нельзя», «не нужно», «не стоит» — слова, которые она повторяла себе слишком часто. Этим вечером Катрина хотела блистать.

— Буду благодарна, — улыбнулась она девушке.

До бала оставалось несколько часов.

В широком коридоре перед входом в Большой бальный зал творилось нечто невообразимое. Катрине даже показалось, что она еще никогда не видела столько людей в одном месте. От разноцветных нарядов рябило в глазах, от смешения ароматов духов с запахом роз закладывало нос.

Она не ставила ментальные блоки, боясь пропустить что-то важное. Впрочем, в этом почти не было необходимости — на всех присутствующих были защитные амулеты. На ком-то — демонстративно на груди, у других — где-то в элементах нарядов. Свой собственный, в виде брошки, Катрина прицепила к внутренней стороне лифа.

— Ты где была? — твердые пальцы схватили сзади и сжались над локтем.

Катрина почувствовала волну раздражения, тем не менее обернулась спокойно и не спеша.

— Ты делаешь мне больно. Отпусти.

В глазах Джошуа вспыхнуло негодование, однако он поспешно убрал руку.