Стратегии злых гениев - Валентин Бадрак

Распутин, как и другие разрушители, не имел никакой иной цели, кроме сохранения личного влияния на царскую семью и максимального обогащения. Формулы сексуальности для Распутина, как и для Калигулы, часто служили лишь символами, заменителями власти, самообманом для больного тщеславия. Например, акты эксгибиционизма в ресторанах с показом «сексуального орудия» для него являлись не чем иным, как подчеркиванием могущества и общественно-политической значимости. Использовал он такой незамысловатый способ не только в силу отсутствия фантазии, а еще и потому, что его примитивное полуживотное мышление уловило связь между сексуальностью сильного самца и распространением его власти в пространстве. Распутин руководствовался логикой, принятой в среде животных и недоразвитых племен, напоминая цивилизованному обществу о присутствии в каждом животного начала. И похоже, нелепые выходки «старца» забавляли и его, и его недалекое окружение, ибо он играл на струнах самых низменных ощущений.

То же можно сказать и о Мао Цзэдуне, личность которого стремительно деградировала после обретения власти вследствие неспособности генерировать идеи, адекватные взятой на себя миссии. Скудость ума выходца из крестьянской семьи, который не задумывался о самосовершенствовании, позволяла сосредоточиться лишь на плотских утехах. Многочисленные любовницы, неугасимое желание все новых сексуальных приключений и особенно инфантильная радость лишения девственности стали отражением не только кажущейся власти над миром, но и глубокой душевной пустоты лидера, как и морального падения его ближайшего окружения. Он, кажется, стремился «побить рекорд» Ивана Грозного, который признавался в растлении «тысячи дев».

Жизнь великих разрушителей, облеченная в различные формы фанатического стремления к власти, нередко камуфлировала или сублимировала сексуальные устремления. Некоторые «злые гении», поглощенные борьбой за доминирование над себе подобными, отводили эротизму незначительное или, по меньшей мере, второстепенное место в жизни. Некоторые же одержимые личности, целиком направлявшие свою энергию на достижение власти, заметно трансформировали свои интимные представления и, похоже, могли долгое время обходиться без сексуальной жизни. К представителям первой группы можно отнести Гитлера, периодически стремившегося к удовлетворению неестественных сексуальных побуждений. Вторую когорту мог бы представлять Сталин. Но в каждом из вариантов психосексуальная основа деятельности имеет место: и извращенные формы эротизма, и его полная трансформация при устремлении к власти свидетельствуют не только о действующих заменителях, но и о деформации, болезненной уязвимости и даже патологии сексуальной сферы у деструктивных личностей. Более того, наличие идей-фантомов, например, великих завоеваний с целью обогащения или расширения жизненного пространства, непременно вместе с прикрываемой необходимостью жестокостью содержит и элемент сексуального насилия. Не важно, выступает ли эта форма насилия сопровождающей формой закрепления добытой власти, имеет ли она сакрально-ритуальный оттенок или это просто дикая страсть, проявление которой становится разрешенной и даже поощряемой при военной победе. Несмотря на желание считать эту деструктивную характеристику близкой лишь ранним формам цивилизации, ярко выраженную, например, у монголов Чингисхана или в скифско – славянской борьбе во время становления Киевской Руси, она на самом деле характерна и для современных представителей цивилизации. Приведем пример, который касается похода киевского князя Владимира на Полоцк, когда он после взятия города на глазах у поверженного полоцкого князя и его жены изнасиловал их дочь (правда, потом он взял ее в жены). Тут речь идет о замещении сексом власти – для более яркой ее демонстрации. К слову, для тиранов была характерна именно такая форма насилия, выражавшаяся в желании посредством косвенного психосексуального воздействия подавить психику другого и показать свою неограниченную власть. К таким примерам можно отнести приказ Саддама Хусейна изнасиловать сестру арестованного и истязаемого в тюрьме Бакера Садера на его глазах, дабы максимально унизить жертву. Сам иракский диктатор присутствовал при этом. Другой формой демонстрации власти через сексуальное насилие может послужить пример Екатерины Медичи и ее страсти к оргиям.

Нельзя также проигнорировать еще один аспект психосексуального деструктивного. Любое общество на любом отрезке своего развития характеризуется высоким уровнем напряженности. Любая общность людей сама по себе динамична, так как складывается из множества элементов, слишком противоречивых и слишком отличающихся друг от друга своими воспитанием, воззрениями, системой ценностей, волей (что и стимулирует борьбу внутри этой общности людей). Необоснованное и внезапное проявление агрессивности, насилия и даже кровавых очагов борьбы как раз и является результатом неспособности человека ускользнуть от всепоглощающего водоворота стресса, вызванного противостоянием внутри общества. Могущество деструктивных личностей основано на воздействии на окружающих в психосексуальной плоскости, позволяя наиболее агрессивному психически деформированному меньшинству получить возможность высвободить свои разрушительные порывы, выплеснуть наружу деструктивную энергию в виде необузданного сексуального поведения, насилия или приступов агрессии, направленных на унижение ближнего. Эта форма приобретает в условиях глобализации и формирования мирового общества, подверженного влиянию гигантских информационных потоков, несущих дополнительную напряженность, зловещее значение. Обладающие сильной волей и повышенной чувственностью деструктивные личности открывали своему многочисленному окружению легальный и оправдываемый путь к насилию и разрядке, происходящей на стыке непосредственно сексуальных отношений и властвования над сексуальным объектом. Во всех случаях деструктивной разрядки речь идет о формах безоговорочного обладания, что подразумевает разрешенное насилие. Именно этот психосексуальный подтекст в различных деструктивных движениях и является чрезвычайно привлекательным элементом, манящей силой для тех, кто не способен развить себя как целостную созидательную личность, способную этой созидательной силой влиять на окружающий мир. Поэтому в окружении Гитлера появлялись такие люди, как Геббельс и его менее влиятельные предшественники, питавшиеся деструктивной властью обладания и насилия. А в окружении Сталина – такие, как Лаврентий Берия, способные использовать власть для достижения сексуальной разрядки. Круги от деструктивного эпицентра расходились достаточно далеко, захватывая сотни и даже тысячи людей. Всегда находящееся пополнение для опричного войска Ивана Грозного, гитлеровские штурмовые отряды, не редеющие ряды сталинского НКВД, не устающие от пыток и насилия штурмовики Саддама Хусейна – все это подтверждения склонности человека встать под знамена темных сил.