Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин

В тёмном логове раздались уверенные шаги. В нору вошла Мать-Волчица. Глаза сверкнули в огне колдовского костра и замерли на Девятитраве.

– Враги близко. Буди мужа, – тяжело просипела Зрящая Кошт. – Поднимай всех на битву. На рассвете в лесу потечёт Навья кровь.

…

Язычники Китежа постучали в ворота Монастыря даже раньше, чем рассчитывал Настоятель. Посланцев запада приняли. Говорили за плотно запертыми дверями внутренних келий. Особенно жарко расспорились со жрецами из Кроды. Много часов спустя союз был подписан и двери келий раскрылись. Настоятель отринул помощь Тавритов, обернувшуюся для христиан рабством, и вступил в договор с Китежем, Кродой и Чудью. Поклявшись уважать веру друг друга и не лить крови, язычники и христиане объединились. Война против Тавритов должна закончиться быстро. По слухам, Дом уже взбунтовался против Ивана. Аруч почувствовал за кем сила и изгнал от себя Тавритских дружинников. Новая война ждала Край, как только пройдут холода Долгой Зимы. Ведь это короткое лето закончилось. За окнами Монастыря летел первый снег.

…

«Верую в Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого. И в Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рождённого от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рождённого, не сотворённого, одного существа с Отцом, Им же всё сотворено...»

Серко умолк, чтобы глубже вдохнуть наполняющий храм запах воска. Так тихо. Сказочно тихо для светлого дня. Перед ним стоял облачённый в белое одеяние священник. Сам Серко оголился до пояса. Прихожане старались не смотреть на старые шрамы, оставшиеся у него с прошлой жизни. Среди ран много шрамов и от ножей.

«Ради нас людей и ради нашего спасения сошедшего с небес, и принявшего плоть от Духа Святого и Марии Девы, и ставшего человеком. Распятого же за нас при Понтийском Пилате, и страдавшего, и погребённого. И воскресшего в третий день согласно Писаниям. И снова грядущего со славою, чтобы судить живых и мёртвых» – продолжил Серко. Очень хотелось обернуться, найти глаза Веры среди всех собравшихся. Любимая где-то рядом, пришла встретить его на новой, чистой дороге. Серко отдал бы всё, чтобы взять её за руку и крепко держать за тонкие пальцы, как избранную судьбу.

«Его же Царству не будет конца. И в Духа Святого, Господа, дающего жизнь, от Отца исходящего, с Отцом и Сыном сопокланяемого и прославляемого, говорившего через пророков. В единую святую, соборную и апостольскую Церковь. Признаю одно крещение для прощения грехов. Ожидаю воскресения мертвых, и жизни будущего века. Аминь».

Он закончил. Прежде чем обряд продолжился, Серко всё-таки позволил себе обернуться. Увидев белый Верин платок и искреннюю улыбку, на сердце стало теплее. Серко почти не различал голоса священника из-за стука крови в ушах. Он боялся Зверь вырвется, как только увидит кресты и иконы. Казалось даже, что он будет биться в припадках, бросаться на людей, как и следовало одержимому. Но ничего такого не произошло. Внутренним взором охотник ощупал каждый уголок души, и не нашёл Волка. Зверь скрылся. Может быть навсегда.

Шальная мысль закралась в голову Навьего сына. Он потрогал языком заточенные с детства клыки. На самом дне существа приподняло голову Нечто. Испугавшись, Серко не пустил себе крови и поклялся никогда больше не просить Зверя о силе.

Голову крещаемого, с полагающимися молитвами трижды наклонили в купель. Обретя мир в душе, он старался думать только о новой дороге. Было достаточно времени, чтобы, используя науку отца, читать отданные Настоятелем книги. Эти книги удивляли Серко, порой заставляли надолго задуматься, но в них была та надежда, которой так не хватало охотнику, рождённому в подземельях. Очень много надежды на свет в Явьем мире.

На тело нового христианина накинули белую рубашку, а на шею надели металлический крестик. Не у многих такие кресты. Двоедушец предпочёл бы носить на груди простой крестик из дерева, как все люди в общине. Прикоснувшись рукой к «оберегу», он почувствовал, как закололо от робости пальцы. Порыв ветра ударил по окнам собора. Стекло задрожало, Сергей вскинул голову. Снаружи летели хлопья первого снега. Голубые глаза наполнились слезами. Сергей до боли в ладони сжал свой новый крест.

…

– Что с тобой, Анюта? Ты плачешь? – заглянув под капюшон жены Олег. Рассеянный взгляд Волчицы блуждал среди белой метели.

– Не знаю… не ведаю… Сердце вдруг больну сжалоси. Выть хочетси, нешто у мя отняли ще дорогое. Ристати за снег, рватси, покуда не собью ноги в кроувь… С чадами нашими ще-то...

– Беда?

– Азмь не ведаю! Не чую боле из них одного! – Анюта вдруг пошатнулась, скиталец успел подхватить её под руку. Другие охотники не заметили.

– Соберись! Такого не может быть! Серко с Владой друг другу опора, не дадут себе сгинуть. Выстоим сегодня, и наши дети вернутся.

– Веды мни прорекали о страшном: руны рвали едного прочь из роуду, – с затуманенными глазами вспоминала Анюта.

– Руны? И что?! Они говорили, ты можешь умереть возле ярила. Ты выжила, и мы встретились, не всегда бывают правдивы твои гадания. Ты хватаешься за Веды из-за страха и неизвестности!

Анюта через силу улыбнулась скитальцу и ласково погладила по щеке мужа. Рядом с ним утихала любая боль и даже самые страшные беды становились на чуточку меньше. Но тут охотница насторожилась.

В лесу гудит ветер и гонит метель прочь от логова, не давая запахам развеяться в чаще – сам Стрибог этим утром за охотников Зимнего Волка. Анюта прошептала слова благодарности и приготовилась.

Племя собрало три сотни мужчин – всех, кто мог взять в руки оружие. Но из этих трёх сотен всего с десяток со второй душой Зверя стоят плечом к