Тень ее высочества - Лана Ежова

А затем над болотом засиял знак временного перемирия.

Глава 15

Ключевой момент

Окрестности Восточных врат, Северная империя,

74-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Когда приспешники Эвгуста создали знак временного перемирия, Сиелла застонала от облегчения. Ее трясло от усталости и пережитых потрясений. Впрочем, отдыхала она недолго – несколько минут, пока члены Дюжины и горстка боевиков с форпоста переходили болото и располагались в лесу. Вели себя настороженно, готовясь в любой момент продолжить сражение, если перемирие окажется подлой уловкой.

Кто-то чистил одежду, кто-то лег на твердую землю, кто-то помогал раненым товарищам. Сиелла же, имея феноменально быстро пополняемый личный резерв, переходила от одного целителя к другому, щедро делясь силой. Истязание организма сверхчеловеческой нагрузкой позволяло забыться и не видеть мертвого Мариона, изрубленное «лезвием тьмы» тело Марка. Не слышать стоны обгоревшего до неузнаваемости Тристана, рыдания обезумевшей от магии камийца Шелли, которую пришлось связать, чтобы она не сбежала к одурманившему ее демону. Сидевшая рядом с подругой Рона еще держалась, но никто не знал, когда подействует призыв Аташа и на нее.

Еще, выкладываясь до потемнения в глазах, Иллиан меньше думала о Корине и других адептах, находящихся в заложниках черномага.

Несмотря на своевременную помощь боевиков, капюшоноголовые все же изрядно их потрепали. Братство не готовилось к возможным ловушкам противника, не ожидало, что среди союзников Эвгуста найдется сильный некромант, натравивший на них мертвецов, жаждущих живой плоти.

Погибших вблизи Грани всегда хватало. И десятки восставших едва не смели с лица земли растерявшихся стихийников. Два фиолетовых мага погибли, еще два временно не могли продолжать бой. Брюмель, хранитель Петера, пропал без вести, и что он вернется, большинство не верило. Боевиков, дежуривших возле Грани, полегла едва ли не целая застава.

Над поляной продолжал зеленым пульсировать знак перемирия, но от капюшоноголовых никто не спешил вступать в переговоры, впору решить, что подаренная ими передышка – очередная ловушка проклятого отступника. И когда душевное напряжение стихийников достигло апогея, от лагеря ренегатов отделилась темная фигура. Сам Эвгуст вступил в круг света под зависшим в воздухе знаком. От Дюжины вышел Альберт Элевтийский.

– Рад приветствовать верхушку Братства, хоть и не в полном составе. – Голос человека в ритуальной маске агграсских некромантов звучал хрипло, как и в день подпитки Северных врат. – Попытку насытить Грань альтернативным способом без ключей я должен расценивать как отказ присягнуть мне на верность? Прискорбно и предсказуемо. Я просчитал ваши шаги и подготовился к такому повороту событий. Даже если вы сумеете отбить учеников, понадобится не меньше седмицы, прежде чем найдете замену погибшим хранителям, а стрелки часов не стоят на месте…

Каждый из присутствующих на поляне понимал, что проклятый прав.

– Но у вас есть выход.

– Дюжина не присягнет тебе, ренегат, – бледный от потери крови Альберт возразил просто, без обычного своего пафоса.

Неподвижную руку землевика на весу удерживала импровизированная повязка из чьего-то шейного платка. Магистр не позволил Лавджою обстоятельно заняться раной и теперь рисковал потерять левую конечность, если в ближайшие часы не получит необходимое лечение. Укусы гниляков не только причиняли боль, но и провоцировали гангрену.

– Как всегда спешишь, Элевтийский? – прошипел с издевкой Эвгуст. – Я предлагаю отстоять право Дюжины на независимость в одиночном поединке с магистром Земли. Если выиграю я, то займу пост Верховного мага и Братство станет подчиняться моим приказам. Если Элевтийский, вы получите ключи, – черномаг похлопал по карману своего плаща, – а мои союзники отпустят ваших учеников без боя. Риэлы маги, риэллы магессы, думайте скорее!

Землевик не стал советоваться с остальными членами Магистрата, – как нынешний Верховный, в критической ситуации он мог решать за всех.

– Я согласен. Только поклянись исполнить условия поединка в точности. Вы все поклянитесь.

– Альберт не выстоит, – прошептала обреченно Сиелла, кусая губы, – подзарядка накопителей для Грани, дуэль со мной и сегодняшняя стычка на болоте его серьезно ослабили. Эвгуст порвет его, как дымчатый волк хевиканского битюга.

– Не хорони Элевтийского раньше времени, – обронил нахмурившийся Вариор.

Тем временем Эвгуст дал слово мага, подкрепив его заклинанием-печатью, серебристо засиявшей над головой ренегата. Капюшоноголовые повторили клятву вслед за своим лидером.

Стихийные кольца вокруг поляны, выбранной дуэльной ареной, устанавливали Сиелла, Вариор, Лавджой и Петер, единственный живой и вменяемый представитель руководства ордена воздушников. Пятое кольцо – черное, как само искусство некромантов, – установила союзница Эвгуста. То, что под бесформенным темным плащом скрывается девушка, Иллиан легко определила по ее походке. Сиеллу передернуло от отвращения: в ее представлении женщина, посвятившая себя служению богу Смерти, пошла против своей сути – давать жизнь, а не отнимать ее.

«Сиелла, слышишь меня?» – Элевтийский деликатно «постучал» в сознание магистра Воды.

«Да, Альберт».

«Пока длится поединок, разыщи учеников».

В груди магессы похолодело от нехорошей догадки: землевик сомневался в своей победе!

«Если я проиграю, не присягайте ренегату – тень клятвопреступления на мне, мне отвечать перед богами после смерти».

«Сомневаешься в своих силах?! Зачем тогда согласился?!»

«Я попытаюсь победить врага, предсказанного предтечей Микаэль. Но, сама видишь, я не в лучшей форме». – Сиелла уловила мысленный смешок.

«Аль, умоляю, выживи! И убей мерзавца! Дюжина без тебя не справится со свалившимися на нее неприятностями!»

«Ох, Сиелла, всегда бы ты так думала!» – рассмеялся польщенный землевик, обрывая диалог.

Мысленный разговор занял несколько мгновений. Поединщики подошли к стихийным кольцам, призванным защитить зрителей от шальных заклинаний. Элевтийский, оглянувшись на Сиеллу, ободряюще подмигнул, затем шагнул в дуэльный круг вслед за Эвгустом. И почти сразу за стихийной стеной что-то загромыхало, а земля под ногами у оставшихся пошла трещинами.

Пользуясь возникшей суматохой, магесса углубилась в лес.

Помолившись Зиждителю, чтобы никто из капюшоноголовых не почувствовал, чем она занимается, она расцарапала гладом руку. Наблюдая, как кровь медленно стекает на покрытую изморозью землю, монотонно зачитала заклинание поиска ближайших родственников. С заключительным словом ранка затянулась и последняя алая капля превратилась в багрово светящийся шарик, который, призывно мигая, полетел влево, в сторону Грани. Обычные поисковые заклинания возле Стены не сработали бы, но Сиелла искала сына, кровь от крови и плоть от плоти ее. Вскоре пурпурный шарик привел водницу к не примечательному ничем дубу, разве что широким охватом ствола, и завис на высоте трех метров над землей.

Сиелла, перейдя на магическое зрение, уважительно присвистнула – тот, кто посадил адептов в энергетическую клетку, использовал прорву силы. Ловушка напоминала собой полый клубок пестрых ниток, внутри которого виднелись размытые силуэты.

– Корин, Дон, Гай, – тихо позвала магесса. – Эй, ребята!

В ответ – тишина. Подвешенная в воздухе на силовых тросах невидимая клетка оказалась звукоизолирована от внешнего мира. Подлетев ближе, магистр осмотрела плетение нитей.

– Ур-р-роды! – прорычала Иллиан, когда поняла, насколько хорошо подготовились похитители. Двухсторонняя вязь, которую распустить может лишь тот, кто плел. Или два стихийника одновременно, при этом один должен находиться внутри клетки. Но на учениках хианитовые ошейники, и увидеть нити они не смогут. Оставалось только разорвать сеть, для чего ей понадобится помощь еще троих магов. Но и этот вариант невозможен. Если ее отсутствие не заметили, то на уход еще нескольких магов обратят внимание обязательно.

Сиелла давно научилась сохранять присутствие духа. Со стороны порой казалось, что она расстроена или в гневе и не контролирует эмоции. На самом деле под показной растерянностью всегда пряталась хладнокровная собранность. Даже сегодня, видя, как Мариона пронзают «иглы тьмы», она не растеряла выдержку, отодвигая боль от потери близкого человека куда-то на задворки сознания. Горевать и костерить себя за то, что поверила в его предательство, она будет потом. В настоящий момент от ее невозмутимости зависели жизни шестерых детей, в числе которых и ее единственный сын.

«Альберт, прости, я не вовремя…»

«Давай быстрее! – мгновенно откликнулся землевик. – Чего тебе?»

«Нашла учеников в ловушке с двухсторонним плетением. Как обойти?»