Изнанка - Сергей Палий

Рысцов подошел к железному умывальнику и попытался провернуть барашек. Шиш. Кран был заварен наглухо. Скоты! Бинты еще намочили, пожарные недобитые! Он снял с ноги тапку и со злостью саданул ею в тяжелую дверь. Тапка глухо дункнула и отлетела прямо в бомжа.

– Чего ты бросаешься? Люди спят, между прочим... – пожаловался тот.

Он еще и разговаривает, надо же. Совсем прелестно... Валера прислонился к стене и прикрыл глаза, приводя нервы в порядок. Ребята ведь ждут его, болвана! Не мог спокойно до станции дойти, обязательно нужно было приключений на свою задницу сыскать! Дубина!..

– Чё кручинишься-то? – поинтересовался бомжик, вскидывая из вороха тряпья лохматую голову.

Рысцов одарил его презрительныи взором, промолчал.

– Топтал? – не унимался тот.

– Еще как! – мстительно усмехнулся Валера. – Отдай тапку.

Бомж приподнялся и неожиданно ловко уселся на нарах, скрестив ноги по-турецки. Бросил тапочку в его сторону.

– Смелый, значит, – сказал он, хитро прищурившись. – Я вот поначалу тоже топтал. Потом надоело – всю не вытопчешь...

– А за что сидишь тогда?

– На посадку не выхожу. Бойкотирую вроде как.

Рысцов обулся, мрачно фыркнул и проговорил:

– Слушай, отец... Я давно в эсе не был, уж больше месяца. Можешь в двух словах растолковать, что здесь творится?

Бомж уставился на него с неподдельным интересом. Извлек из тряпья чинарик и спички, задымил, разбавляя и без того дерьмовый запах неподражаемым амбре дешевого табака.

– Так ты пришлый? – спросил он.

– Что значит «пришлый»?

– Ну то и значит. Пришел только что из реальности. Заявился в Центр сна и – оп-ля! – уже тут.

Кхыкнув, Валера сказал осторожно:

– Я не через Центр. Из-под обычного С-визора...

Бомж поперхнулся затяжкой и округлил глаза.

– То есть как из-под обычного? А ты в курсе, что нынче это запрещено – в города на траве приходить не через Центр. За такое можно и в изнанку загреметь на пару лет!

– И что с того? Я сшиз.

– Да тут каждый встречный-поперечный – сшиз. Так захлопнут, что забудешь, как звали!

– Ну не знаю даже... У меня третья категория все-таки.

Бомж снова поперхнулся. Затушил бычок.

– Ты вообще соображаешь, что говоришь? А вдруг я стукло? Вот возьму сейчас и шепну вертухаю...

– Я тебя по нарам размажу, пикнуть не успеешь, – предупредил Рысцов, напрягаясь.

Старикан засопел и махнул когтистой клешней, дразнясь:

– Я да я, да жопа не моя... Коли такой продвинутый, что ж ты не сказал этим псам сразу? С третьей категорией должность в конторе можно очень теплую заполучить. Заливаешь, голубчик. Или сам – пес подсадной. Только ты имей в виду, мне терять нечего – сошлете в изнанку, удавлюсь. Сами же хлопот не оберетесь.

Он нахохлился и выпрямил ноги.

– Никакой я не подсадной, – обиделся Валера. – Я и правда не понимаю, что тут происходит. В какой конторе должность-то?

Бомж недоверчиво скосил на него глаза из-под спутавшихся косм. Подозрительно вопросил:

– Да ты что, и впрямь ничего не знаешь о городах на траве?

– Ничегошеньки, – честно признался Рысцов.

– Ну и ну... в тайге, что ль, жил все это время... – пробубнил бомжик себе под нос, досадливо покачивая головой. Вдруг он встрепенулся: – Курить есть?

Валера пожал плечами и развел забинтованные ладони. Старикан поник, но тут же вновь воспрял духом и даже вскочил с нар. Обличительно ткнул когтем в него и прогнусавил:

– А если ж ты из-под С-визора, да еще и с третьей категорией, зачем псам сдался? У них шестые, максимум пятые... Да ты б их одной левой раскидал! Ай заливаешь!

– Хм... Не знаю. Не подумал как-то... – стараясь придать голосу искренности, ответил Валера. На самом деле он не мог раскрыться по пустяку – таков был уговор с остальными ребятами. Да и профессор предупредил, чтобы он зазря не светился до поры до времени и силы не расходовал.

Бомж побродил туда-сюда и снова взгромоздился на нары, как на насест.

– Чудной ты какой-то.

– Какой есть.

– Вроде на подсадного-то не похож. Н-да...

Они помолчали. Наконец Рысцов сказал:

– Расскажи о городах на траве.

Бомж нахохлился пуще прежнего. Важно скуксил заросшую физиономию.

– Тут дело какое... – Он осекся и заулыбался: – Ей-богу, прям как с дитятей по букварю... В Центрах-то сейчас, перед тем как под агрегат положить, ликбез проводят. В обязательном порядке... Ну да ладно, слушай, а что не поймешь – вопрошай. Только с одним условием...

– Ну?

– Если все ж надумаешь сегодня, до того как тебя из сна вышвырнет, слинять отседова, то меня с собой возьмешь. Договорились?

Валера снова пожал плечами:

– Хорошо.

– Трава растет на асфальте, – начал бомжик, снова раскуривая сантиметровый чинарик. – Ну... не только на асфальте, конечно. Вообще – в городах. На улицах, площадях, в переходах... Везде, куда солнечный свет попадает...

– А на перилах и крышах – тоже? – уточнил Рысцов.

– Нет, только на земле... – Старикан, подбирая слова, повертел окурком перед собой. Словно руны выводил. – Ну... как бы тебе объяснить... Короче, где ногами ходишь, во!

– По крыше тоже можно ходить...

– Тьфу ты! Не перебивай!

– Молчу, молчу.

– Так вот, где солнышко есть, там и растет, значит...

– Стоп! – Валера подошел к замысловатому световому узору на полу камеры. – А почему в таком случае здесь не растет?

– Я ее дней десять назад вытоптал.

– И ни одного ростка за неделю с лишком? – усомнился Рысцов.

– Так никто ж не посадил! – всплеснул когтями бомжик. Мол, как же можно не понимать таких простых аксиом?

– То есть, – выгнул бровь Валера, – чтобы трава росла, ее нужно посадить?

Бомж посмотрел на него, как на конченого кретина.

– Ну да, правильно, – смутился он. – Давай дальше рассказывай...

– В общем, когда человек попадает в Город на траве, не важно какой – их же тысячи в эсе, все те, которые «черной чумой» в реальности заражены – его поселяют в свободную квартиру, благо с этим проблем нет. А опосля – распределяют...

– Куда?

– Не куда, а как. Согласно его образованию, возрасту и категории. Если ты, допустим, университет окончил, не старше тридцати пяти и сшиз, то пойдешь на контору работать. Патрульным или какой-нибудь штабной крысой – это от категории зависит. А если ты старикан с тремя классами образования или, положим, ребенок от семи до четырнадцати годков – то дорога тебе заказана на мельницу...

– Это что?

– Да погодь... Объясню все щас. Если молодой, но без образования и категория не сильная или вовсе нет ее, то два варианта: либо в саженцы, либо в ходоки распределят. А дальше все зависит от того, как работаешь. В табели все учитывается – можешь, будучи неучем, дослужиться и до конторщика с привилегиями. Антибачи дадут...