Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

— По крайней мере, меч будет в школе и Ты–Знаешь–Кто не сможет до него добраться, — после паузы подбодрил Рон.

— Как будто он пытался! — буркнул Гарри.

— Всё лучше, чем у этого тупоумного Скримджера, — пожал плечами рыжий парень. — Ты еще что‑то узнал? В «Пророке» была статья Риты Скитер…

— От этой ведьмы я не узнал ничего! — опять обозлился незадачливый наследник. — Она сама из меня чуть душу не вытряхнула. Шальная бабенка! И на кой черт я к ней полез?

— Значит, никаких сдвигов? — уточнила Гермиона. — Вообще?

— Никаких, — мрачно кивнул Гарри. — Впрочем, я вам еще не рассказал про брата Дамблдора.

— Ты был у него? — оживился Рон.

— Да, на прошлой неделе. Мерзкий тип, — Гарри поморщился. — Сначала, правда, мне даже жаль его стало… Вся эта история с Арианой — правда. И всё даже пострашнее, чем у Риты Скитер.

— Чем же тебе тогда так не угодил этот Аберфорт? — спросила Гермиона.

— Всем! — рявкнул Гарри. — Он — трус и неудачник! Сидит там в своей грязной конуре и боится высовываться наружу. Убеждал, что мне нужно уехать из Англии на континент, а то и дальше, и забыть про Волдеморта. Всё время напоминал, что мне только семнадцать, да хаял брата! Мол, тот строил великие планы, ни в кнат не ставил чужие жизни…

Гарри выплевывал злые слова, и Гермиона слышала, как он сам себя пытается убедить в ложности сказанного Аберфортом Дамблдором. А вместо того перед его мысленным взором ясно всплывали фрагменты недавнего разговора, и его собственные горькие сомнения, нашедшие подтверждение в суровых словах старика.

Гарри так ясно видел перед своими глазами всё пережитое, что поднаторевшей в легилименции Гермионе не составило никакого труда следить за событиями не по словам парня, которые она больше не слушала, а по его собственным воспоминаниям:

Гарри Поттер разговаривал с Аберфортом в мрачной гостиной со старой мебелью, потертым ковром и запыленными мутными окнами. Над потухшим камином висела большая картина маслом — портрет светловолосой девочки, глядящей в пространство рассеянными ласковыми глазами. В пробивающемся через грязное стекло луче солнца клубилась пыль, в комнате пахло плесенью.

— …мой брат Альбус много чего хотел, — говорил Аберфорт, высокий сутуловатый бармен «Кабаньей Головы», — и, как правило, люди страдали ради исполнения его великих задач. Держись подальше от Того–Кого–Нельзя–Называть, Поттер, а по возможности и вовсе уезжай из страны. Забудь моего брата и его умные планы. Он ушел туда, где ему уже ничто не причинит огорчений, и ты ему ничего не должен.

— Вы не понимаете! — перебивает Гарри.

— Да? — спокойно переспрашивает Аберфорт. — Ты думаешь, я не понимал родного брата? Думаешь, ты знал Альбуса лучше, чем я?

— Вовсе нет, — отвечал ему Гарри. — Просто… он поручил мне одно дело.

— Да неужели? — откликнулся старик. — Хорошее дело, надеюсь? Приятное? Легкое? Такое, что его можно доверить еще не кончившему школу волшебства ребенку, и он с ним справится, не надрываясь?

— Я… Нет, оно не легкое… — бормочет Гарри. — Но я должен…

— Должен? Почему должен? Его ведь нет в живых, так? — резко перебивает Аберфорт. — Бросай это, парень, пока и с тобой не случилось того же! Спасайся!

— Не могу.

— Почему же?

— Я… — Гарри растерялся. Объяснить он не мог, поэтому перешел в наступление. — Но вы ведь и сами участвуете в борьбе, вы — член Ордена Феникса!

— Я им был, — поправил Аберфорт. — Орден Феникса давно толчет воду в ступе. Они колдуют лепреконское золото, парень! Что может Орден Феникса против Того–Кого–Нельзя–Называть сейчас, когда мой брат мёртв? В наше время лучше сидеть и не высовываться, больше шансов сохранить свою шкуру! А тебе здесь покоя не будет, Поттер. ЕМУ слишком хочется до тебя добраться. Поэтому уезжай за границу, спрячься, спасайся!

— Я не могу, — замотал головой Гарри. — У меня здесь дело…

— Поручи его кому‑нибудь другому!

— Нет. Это могу сделать только я, Дамблдор объяснил…

— Вот как? Он действительно объяснил тебе всё, он был честен с тобой? — крякнул старик.

Гарри всем сердцем хотелось ответить «да», но почему‑то это простое слово не желало сходить с его губ. Аберфорт, похоже, угадал его мысли.

— Я хорошо знал своего брата, Поттер. Он научился скрывать и утаивать еще на руках нашей матери. Утайки и ложь — мы выросли на этом, и Альбус… у него был врожденный талант.

Глаза старика скользнули к картине над каминной полкой. Гарри заметил теперь, что это единственный портрет в комнате. Ни фотографии Альбуса, ни еще чьего‑нибудь изображения здесь не было.

— Это ваша сестра? Ариана? — спросил Гарри, чтобы что‑то сказать.

— Да, — резко отрéзал Аберфорт. — Начитался Риты Скитер, приятель?

— Я слышал о ней от Элфиаса Дожа, — попытался выкрутиться тот.

— Старый дурак! — буркнул Аберфорт, пригубливая стакан, который держал в руках. — Всерьез верил, что мой братец весь так и лучился светом! Что ж, он не один такой, вот и ты всё еще этому веришь, судя по всему.

Гарри молчал. Ему не хотелось выказывать сомнения и неуверенность, терзавшие его в последние месяцы по поводу Дамблдора. Свой выбор он сделал, когда добрался до чаши Пуффендуй. Он решил идти дальше до конца.

Гарри встретил взгляд Аберфорта, так разительно схожий с взором его брата: ярко–синие глаза словно рентгеновскими лучами пронизывали собеседника, и Гарри казалось, что Аберфорт читает его мысли и презирает его же за них.

— Профессор Дамблдор доверял мне, — тихо сказал Гарри. — Он уважал меня и любил.

— Вот как? — откликнулся старик, кивая. — Забавно! Большинство из тех, кого мой брат очень любил, кончили хуже, чем если бы ему вовсе не было до них дела.

— Что вы хотите этим сказать?! — выдохнул Гарри.

— Не обращай внимания, — ответил старик.

— Но вы говорите очень серьезные вещи! — не отступался тот. — Вы имеете в виду вашу сестру?

Аберфорт уставился на него. Несколько секунд губы старика шевелились, словно он пережевывал слова, которые хотел проглотить. Потом старый волшебник заговорил:

— Когда моей сестре было шесть лет, на нее напали трое маггловских мальчишек. Они увидели, как она колдует — подглядели через садовую изгородь. Она ведь была ребенком и не умела еще это контролировать — ни один волшебник в этом возрасте не умеет. То, что они увидели, их, надо думать, испугало. Они перебрались через изгородь, а когда она не смогла показать им, в чем тут фокус, маленько увлеклись, пытаясь заставить маленькую ведьму прекратить свои странные дела.

Аберфорт поднялся на ноги: высокий, как и его брат, он стал вдруг страшен в своей ярости и безысходной боли.

— То, что они сделали, сломало ее: она никогда уже не оправилась. Ариана не хотела пользоваться волшебством, но не могла от него избавиться. Оно повернулось внутрь и сводило ее с ума, порой вырываясь помимо ее воли. Тогда она бывала странной… и опасной. Но по большей части она была ласковой, испуганной и покорной.