Повелители волков - Виталий Гладкий

— Откуда тебе это известно? — удивился Дарий.

— Мы уже встречались с ними. Вспомни, повелитель, охоту на львов у реки Теар на Фракийской равнине.

И царь наконец вспомнил. Припомнилось ему и свое обещание вырезать всех джанийя под корень. Что ж, похоже, такой момент настал… Дарий с мстительным чувством еще раз посмотрел в сторону «двуруких» джанийцев, и спросил Спарамиза:

— А кто тебе рассказал, что джанийя умеют отводить глаза и что они неуязвимы? Такого просто не может быть!

— Я расспросил Мильтиада, и он поведал мне много интересного про это племя. Мне тоже кажется, что все это сказки, тем не менее поберечься нужно.

Дарий мрачно кивнул и послал одного из своих оруженосцев предупредить военачальников о джанийя. Теперь он в деталях вспомнил ту злосчастную охоту и то, как пятеро джанийцев изрубили двенадцать его телохранителей, которые были хорошими воинами…

Вождь джанийцев Жавр немного волновался. Это он выбирал место для решающего сражения. И на то были свои причины. Персы даже не подозревали, какой их ждет сюрприз.

Блистательная «железная» конница царя Дария в отличие от основной массы войска выстроилась в строгие шеренги на флангах. Это была обычная тактика персов: сражение начинали пешие стрелки из лука в центре боевых порядков, пуская на врага тучи стрел, затем они уступали место пращникам, и, наконец, в бой вступала тяжелая пехота, вооруженная длинными копьями. Она пробивала бреши в оборонительных порядках неприятеля, куда тут же устремлялись боевые колесницы, на ступицах которых были прикреплены острые ножи-серпы.

Но поскольку в данный момент колесниц насчитывалось немного, и они предназначались лишь для крупных военачальников и самого Дария, в прорыв должны были ворваться ассирийцы, лидийцы, гирканы и прочие — у кого было серьезное оружие. А затем, пользуясь неразберихой во вражеских порядках, в бой вступала «железная» конница. Она сминала фланги неприятеля, окончательно разрушая его боевое построение, и тогда наступал черед «шакалам» — остальным племенам, которые пошли в поход под знаменем царя царей.

Слабо вооруженные каспии, ливийцы, пафлагоны, тибарены, макроны и прочие исполняли роль чистильщиков. Они добивали раненых или, пользуясь своей многочисленностью, подавляли сопротивление мелких групп неприятеля, вязали пленников и подбирали все, что плохо лежало: оружие врага, доспехи, добротную одежду, кошельки с деньгами, если они были, и прочее. Таким образом Дарий рассчитывался с ними за их пролитую кровь, потому что плату все воины, кроме персов, мидийцев и эламитов, получали совсем мизерную.

Жавр немного успокоился лишь тогда, когда «железная» конница персов заняла свои позиции — именно там, где он и предполагал. И на то были серьезные причины. Он хорошо знал, как строятся персы перед боем, поэтому его главной заботой были фланги. Там еще с ночи были выкопаны окопы, прикрытые древесными щитами и тщательно замаскированные дерном, в которых спрятались специально обученные джанийцы. Все они были низкорослыми крепышами. Как и их соплеменники, они имели по два меча, но клинки мечей были гораздо шире, имели заточку только с одной стороны, и их наточили до такой остроты, что ими можно было бриться.

Вождь джанийцев внимательно следил за Таксакисом. Он был ближе всех к его воинам и должен был подать знак к началу действия. Но вот басилей поднял над головой кусок красной материи, и Жавр взмахом руки приказал подать сигнал Озару, притаившемуся в кустах на левом фланге, где стояли гиппотоксоты. Раздался голос сигнального рожка, Озар открыл клетку, в которой находился заяц, хлопнул в ладони, крикнул, и испуганная зверушка побежала туда, куда нужно, — по нейтральной полосе между персидским и скифским воинством, в направлении правого фланга войск Иданфирса. Возможно, заяц дал бы деру совсем в другую сторону, но сбоку от Озара стоял его волк Урраг, а он был для косого страшнее верной смерти.

Дальнейшее представление разворачивалось как по писаному. Около двух десятков гиппотоксотов припустили вслед за зайцем, началась неимоверная суета, скифы стреляли по зверьку из луков, но почему-то совсем не метко. Заяц затравленно метался между войсками, меняя направление, и каким-то чудом ускользал и от копыт скифских лошадей, и от смертоносных стрел.

Дарий и все персы, открыв рот, наблюдали за этой «охотой». Такого бесшабашного представления перед кровопролитным сражением видеть им еще не доводилось. Наконец изрядно помрачневший царь сказал, вернее, выдавил из себя признание:

— Гобрий был прав. Он верно истолковал смысл даров Иданфирса. Как ни горько это сознавать, но варвары презирают нас и совсем не боятся…

Но вот еще раз пропел рожок со стороны джанийцев, и тут же раздался торжествующий крик скифов — чья-то стрела наконец настигла длинноногого бегуна. Один из гиппотоксотов на скаку подхватил заячью тушку, поднял ее над головой, и над воинством царя Иданфирса раздался боевой клич скифов — «Вайу! Вайу!». В нем звучало ликование — если для персов заяц был вестником неудачи, то для скифов он олицетворял победу.

Увлеченные невиданным и даже немыслимым перед сражением зрелищем, персы не заметили, как под копытами «железной» конницы зашевелился дерн, затем сдвинулись щиты, прикрывавшие окопы, и наружу вылезли джанийцы. Едва растаяли сигнальные звуки рожка, сидевшие в засаде джанийцы, рассредоточившись по шеренгам, дружно встали, положили мечи на спину острием вверх, и, пригнувшись, побежали под брюхами лошадей, стараясь как можно скорее достичь последнего конника в ряду.

Бег их был стремительным и страшным по своим последствиям. Мечи вспарывали брюха мидийских жеребцов, и они с диким ржанием валились на землю, увлекая за собой седоков. Дарий, которому хорошо были видны порядки «железной» конницы, ничего не мог понять; собственно, как и другие военачальники. Творилось что-то невероятное, неподвластное человеческому уму. Шеренги «железной» конницы будто косили невидимым серпом. Видя такую картину, и пешее воинство персов заволновалось, зашумело, как лес во время бури; многих охватил страх, кто-то начал молиться своим богам, оставляя в недоумении те отряды, что стояли позади, потому что они не могли наблюдать истребление «железной» конницы.

Воспользовавшись замешательством врага, в бой вступили гиппотоксоты. Они вихрем промчались вдоль длинного строя персидских войск, и почти каждая стрела скифского воина нашла свою цель. Особенно досталось и так изрядно пострадавшей «железной» коннице персов и пращникам. И мало кто мог видеть, как восьмеро джанийцев, завершив свой смертоносный бег на флангах, нырнули в высокую траву и растворились в ней словно соль в речной воде.