Повелители волков - Виталий Гладкий

— Кто-нибудь может объяснить, что придумали варвары?

Все молчали. Загадка Иданфирса казалась неразрешимой. Но, как обычно, при любом правителе находятся льстецы, которых хлебом не корми, а дай возможность высказать свою преданность повелителю и заняться славословием. Высшие военачальники были неглупыми людьми, им не нужно было что-то доказывать Дарию с помощью лести, поэтому они помалкивали, а вот тысяцкий-хазарапатиш Оронтопаг, который командовал одним из отрядов «бессмертных», не упустил момент блеснуть если не умом, то преданностью.

— Позволь мне слово молвить, о великий! — сказал Оронтопаг и низко поклонился.

— Говори, — милостиво бросил царь.

— По моему уразумению, царь заморских саев Иданфирс запросил пощады. Он готов подчиниться тебе, всемогущий повелитель.

— Пусть так, — нетерпеливо сказал Дарий. — Но все-таки, что означают эти дары?

— Мышь живет в земле и питается, как человек, ее плодами; лягушка живет в воде, а птица больше всего похожа по быстроте на коня. Это значит, что Иданфирс готов отдать тебе свои земли, воды и табуны коней. А стрелы означают, что варвары отказываются от сопротивления.

— Что ж, возможно, возможно… — Видно было, что Дарию объяснение Оронтопага понравилось.

Тысяцкий просиял, снова поклонился и отступил за спины высших военачальников.

— Глупости! — сердито сказал Гобрий. — Что-то совсем не похоже на то, что Иданфирс готов сдаться.

Дарий нахмурился. У Гобрия, как всегда, на все есть свое мнение, которое редко совпадает с мнением остальных. Не пора ли ему вернуться в свое поместье и воспитывать внуков? — с неприязнью подумал царь. Человеку преклонных лет негоже испытывать тяготы походов и сражений…

— Тогда ты расскажи нам, неразумным, что сие значит, — сердито сказал царь.

— А здесь долго гадать не приходится, судя по тому, что сопротивление варваров усилилось. Теперь на нас нападают уже не мелкие отряды гиппотоксотов, а крупные соединения. Мелкие стычки постепенно перерастают в настоящие бои. Думаю, что скоро мы увидим главные силы Иданфирса и кровопролитного сражения нам не миновать. Касаемо даров мне представляется, что Иданфирс хотел сказать следующее: «Если вы, персы, как птицы, не улетите на небо, или как мыши, не зароетесь в землю, или как лягушки, не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные нашими стрелами».

Военачальники зашумели, раздались негодующие возгласы.

— Эк ты хватил… — негромко сказал Мегабаз.

— Я всего лишь высказал свои предположения, — резко ответил Гобрий. — Возможно, я неправ. И я готов посыпать голову пеплом, если Оронтопаг попал точно в цель и его объяснение соответствует действительности.

Придворные и военачальники начали спорить, что-то доказывать друг другу, но Дарий не стал их слушать. Круто развернувшись, он скрылся в своем шатре, где дал волю долго сдерживаемому бешенству. Царь выхватил меч и изрубил на куски невысокий походный столик, кувшин с вином и кубок. Собравшиеся возле шатра, услышав яростный рык своего повелителя, поторопились разойтись кто куда; они знали, что в бешенстве Дарий мог снести голову кому угодно…

Гобрий оказался прав. Спустя сутки, когда армия персов вышла на равнину, их уже поджидало там войско Иданфирса. Пока персидские военачальники строили отряды для битвы, Дарий в своей боевой колеснице выехал на невысокий пригорок, чтобы отсюда руководить сражением. Его сопровождали, как обычно, любимые псы. При взгляде на них у царя сердце обливалось кровью — он вспоминал сотни боевых собак, которые пали в бою из-за глупости и самоуверенности Фарнабаза.

При виде скифского войска Дарий был поражен. Он обладал острым зрением и мог различать даже лица варваров, а уж их воинское облачение — тем более. Оказалось, что у Иданфирса есть не только гиппотоксоты, но и конники, закованные в панцири. И их было много. Даже слишком много.

«Железные» всадники скифов располагались в центре боевых порядков. Это был кулак, способный наделать много бед персидскому воинству, тем более, что тяжелая конница Иданфирса была вооружена длинными копьями. На удивление Дария, перед ними стоял крупный отряд пеших воинов-пращников. Их прикрывали щитоносцы. Конечно, щиты оставляли желать лучшего, — они были сплетены из лозы — но стрелы персидских лучников вполне могли остановить.

На левом фланге находились гиппотоксоты. Царь уже знал по прежним стычкам, какую роль отвел им Иданфирс. Они должны были вихрем промчаться вдоль строя персидских войск и за это время опустошить свои колчаны. Конечно, его стрелки нанесут гиппотоксотам определенный урон, но стрелять по движущейся цели непросто, а скифы большие мастера на полном скаку попадать точно в цель.

На правом фланге располагались конники, у которых защитное облачение было победнее. Там же находились два небольших отряда, которые привлекли особое внимание Дария. Воины первого отряда почему-то не имели ни щитов, ни железных или бронзовых шлемов, лишь кожаные шапочки, — защита от палящих солнечных лучей — зато у каждого их них было по два меча. Однако царь Дарий глянул на них лишь мельком; в его голове зашевелились какие-то воспоминания, связанные с «двурукими» меченосцами, но тут же и растаяли — как мираж в пустыне. Его заинтересовал второй отряд.

Присмотревшись, он от изумления крякнул — воины оказались женщинами! И они были вооружены не хуже скифской знати из отряда «железной» конницы царя Иданфирса. Кто эти воительницы?

Вопрос еще не сорвался с уст царя, а сотник Спарамиз, командовавший телохранителями, у которого, несмотря на годы, зрение было не хуже, чем у царя, уже ответил:

— Это амазонки, повелитель. Заморские саи называют их эорпата — мужеубийцы.

Амазонки все-таки присоединились к войску царя Иданфирса. Это было нелегкое решение, но явившийся амазонкам солнечный бог с наказом сражаться против персов не оставил им места для сомнений. Знали бы они, что подверглись мистификации…

— Но про них ладно, хотя, говорят, в бою одна амазонка стоит двух-трех мужчин, — между тем продолжал Спарамиз. — А вот те воины, что стоят с ними рядом, — это уже очень серьезно.

— Ты о ком?

— Я о тех, кто носит у пояса два меча. Это джанийя — волкодлаки, оборотни. В бою им нет равных. Рассказывали, что их не берет ни меч, ни копье, ни стрелы. Они неуязвимы, несмотря на то, что не носят железные панцири, а всего лишь кожаные кафтаны. А еще джанийя умеют отводить глаза, заставляя воинов противника сражаться друг с другом.

— Откуда тебе это известно? — удивился Дарий.

— Мы уже встречались с ними. Вспомни, повелитель, охоту на львов у реки Теар на Фракийской равнине.