Слезы дракона - Дин Кунц

Конни могла бы долго наслаждаться столь неожиданным и странным приключением, если бы не присутствие Тик-така в образе двух големов и необходимость спасать свою жизнь. До ее слуха донеслось гулкое БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ их быстрых, тяжелых шагов по деревянному настилу площадки, и, когда она повернула голову назад и взглянула вверх, увидела, что те бегут в разные стороны площадки к лестницам с обеих ее сторон.

До пола все еще оставалось около десяти-одиннадцати футов, и Конни медленно, так медленно, что с ума можно было сойти, "плыла" к нему, дюйм за дюймом продвигаясь сквозь разноцветные застывшие лучи света от лазеров и прожекторов. Задыхаясь от чрезмерного напряжения. Чувствуя, как быстро, даже слишком быстро, холодеет изнутри.

Если бы на ее пути попался хоть какой-нибудь твердый, надежный предмет, стена или поддерживающая потолок колонна, то, уперевшись в него, она могла бы продвигаться гораздо быстрее. Но ничего существенного, от чего она могла бы оттолкнуться, рядом не было, и все ее напряженные усилия напоминали попытку вытащить себя из болота, ухватившись за собственные же волосы.

По левую от нее руку Гарри, находясь на фут впереди, тоже двигался к полу со скоростью улитки. Впереди он оказался просто потому, что прыгнул раньше ее.

Удар назад ногами. Гребок вперед руками. И снова удар, гребок.

Чувство свободного полета быстро сменяется ощущением, что попала в западню.

БУМ- БУМ-БУМ-БУМ-БУМ… Шаги преследователей гулко-плоско отдаются в громадном зале.

До пола остается около девяти футов, она правит в точку, на которой нет танцоров. Удар ногами. Гребок. Удар, гребок.

Работай. Работай ногами, руками… холодно.

Она снова оглядывается назад, хотя понимает, что это замедлит ее движение к полу.

Один из големов уже подбежал к лестнице. Прыгая через ступеньку, начинает быстро спускаться. В развевающемся, словно рыцарский плащ дождевике, вобрав голову в плечи и выставив ее чуть вперед, переваливаясь с ноги на ногу, как огромная, не в меру разыгравшаяся обезьяна, он напоминает ей виденную когда-то в детской, уже полузабытой книжке иллюстрацию, на которой изображен злобный тролль из какой-то старинной легенды.

Удвоив усилия, так что от напряжения сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди, Конни продвинулась еще на один фут к полу. Но она висела в воздухе головой вниз; чтобы стать ногами на пол, ей придется, приложив максимум усилий, продвинуться на все восемь оставшихся футов, прежде чем ее тело коснется его поверхности, и только тогда она сумеет вскочить на ноги.

БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ.

Голем доскакал до конца лестницы.

Конни изнемогала от усталости. И страшного холода.

До ее слуха донеслись проклятия, которыми Гарри осыпал холод и сверхплотный воздух.

Чудесный сон, в котором летаешь, как птица, превратился в классический вариант кошмара, в котором тот, кому он снится, бежит с преувеличенно замедленной скоростью, тогда как догоняющее его чудовище мчится во весь опор.

Несмотря на то, что все ее внимание было обращено на пол, до которого теперь оставалось не более семи футов, Конни тем не менее краем глаза уловила слева от себя какое-то движение и услышала, как вскрикнул Гарри. Рядом с ним стоял голем.

Справа от нее на полу возникло огромное черное пятно, явно чернее всех остальных теней, лежащих на нем. В ужасе она повернула туда голову.

Почти вертикально зависнув в воздухе вниз головой и вверх ногами в позе падающего с неба, спешащего на смертный бой с демоном ангела, она оказалась лицом к лицу со вторым големом. От ангела она, к великому ее сожалению, отличалась тем, что не была вооружена огненным мечом, или молнией, или освященным Богом амулетом и не обладала ислючительными полномочиями загонять демонов обратно в их кипящую смолой и полыхающую огнем преисподнюю.

Vхмыляясь во весь рот, Тик-так схватил ее за горло. Ручища голема оказалась настолько громадной, что толстые его пальцы, кольцом сомкнувшись на ее шее, свободно, внахлест, сошлись на затылке, хотя доступ воздуха он ей пока не перекрыл.

Конни вспомнила вывернутую назад на сто восемьдесят градусов голову Рикки Эстефана и то, с какой непринужденной легкостью была выдернута из сустава рука черноволосой танцовщицы.

Охвативший ее приступ гнева, однако, напрочь вытеснил из сердца чувство ужаса и омерзения, и она плюнула прямо в огромное и ужасное лицо голема.

- А ну, убери лапы, ублюдок!

Ее обдало гнуснейшим смрадом, заставив скривиться от отвращения, а бродяга-голем с обезображенным шрамами лицом гулко выдавил из себя:

- Поздравляю, сука. Время кончилось.

Полыхающие голубым огнем глаза его, на мгновение вспыхнув еще ярче, неожиданно потухли, оставив после себя глубокие, черные, пустые глазницы, сквозь которые, как казалось Конни, просвечивала вечность. Ужасающее лицо бродяги, несоразмерно огромное даже для его исполинского тела, в мгновение ока из живого, окрашенного в разные цвета и обрамленного спутанными космами волос, превратилось в одноцветно-коричневое, словно вылепленное скульптором из глины или загустевшей грязи. Сложная паутина тончайших трещинок, начавшись у переносья, быстро захватила все лицо, и, не успела она и глазом моргнуть, как оно распалось на мелкие кусочки.

Тело колосса-бродяги быстро скукожилось и осыпалось, и с оглушительным взрывом техномузыки, с полуноты возобновившей на полную мощность свои ритмы, мир снова пришел в движение. Не поддерживаемая более воздухом, Конни головой вперед пролетела оставшиеся до пола последние семь футов и угодила лицом прямо в сырой холмик земли, песка, травы, гниющих листьев, жуков, бывший еще недавно телом голема, благодаря чему избежала тяжелых травм, но зато чуть не задохнулась от набившейся в рот грязи, которую с остервенением и отвращением стала отплевывать.

С разных сторон, перекрывая чудовищный грохот музыки, до нее донеслись вопли ужаса, страха и негодования.

5

- Игра кончена, но ненадолго, - прохрипел бродяга-голем, и с этими словами рассыпался в прах.

А Гарри с маху шлепнулся на пол. Лежа ничком на чем-то мягком, он вдыхал в себя сильный, пряный запах влажной земли. Прямо перед его носом из земли торчала рука, точно такая же - только по размеру гораздо больше, - какую он видел в доме у Рикки. Два пальца, сохранив в себе остатки суперэнергии, еще шевелились и, казалось, пытались дотянуться до его носа. Ударом кулака он смял их, превратив это мертвое-живое чудище в сплошное месиво.

Орущие танцоры, то и дело спотыкаясь о его распростертое на полу тело, валились рядом или прямо на него. Он едва успел выбраться из-под их извивающихся тел и вскочить на ноги.