МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - Леонид Млечин

— Но, Иосиф Виссарионович, это же такая мелочь. Ну, извините, я не подумал, что надо согласовать с вами. Больше такое не повторится. Прошу меня извинить…

А через несколько дней Лозовский вызвал Кудрявцеву и попросил помочь упаковать его книги. Она спросила:

— Вы что, решили перевести библиотеку домой?

Он ответил:

— Я больше здесь не работаю…

Соломон Лозовский был арестован в январе 1949 года и в августе 1952 года расстрелян.

«Деканозов, — писал тот же Смит, — в основном отвечал за британские дела, поэтому я мало с ним имел дело — за исключением тех случаев, когда в отсутствие Молотова и Вышинского он руководил министерством. Он маленького роста, бледный блондин с голубыми глазами. Лично я его оцениваю негативно…»

Владимир Деканозов был соратником Берии и в Наркомат иностранных дел перешел из НКВД. В конце 1940 года он сопровождал Молотова в Берлин и остался там полпредом с сохранением должности замнаркома. После начала войны весь состав советского посольства вернулся на родину через Турцию, и Деканозов приступил к своим обязанностям в Наркомате иностранных дел. Чувствуя поддержку Берии, он вел себя уверенно, смело решал любые вопросы, давал указания послам. Ему же подчинялись кадровые и финансовые подразделения наркомата.

Вышинскому не могло нравиться, что Деканозов вмешивается в его дела епархии, но Андрей Януарьевич никогда не проявлял своего недовольства. Он боялся Деканозова, как и всех людей из чекистского ведомства.

«В НКИД шло негласное состязание за то, кто будет первым по влиянию на Вячеслава Михайловича, — вспоминал Владимир Семенов, — Деканозов или Вышинский. Первый был силен близостью к органам и лично Берии, второй юридической подготовкой и способностью быстро ориентироваться и формулировать. Пока щло формирование аппарата НКИД, на первом плане был Деканозов, который отличался способностью замечать перспективных людей и двигать их без табели о рангах, но был груб и окончил только первый курс мединститута. Потом выдвигался на первый план Вышинский, отчаянно борясь с Деканозовым».

Владимир Георгиевич Деканозов возглавлял приемную комиссию на факультете международных отношений Московского университета. Факультет был создан постановлением Совнаркома в разгар войны, 31 августа 1943 года. Уже через год решением правительства факультет преобразовали в самостоятельный Московский государственный институт международных отношений, подчиненный Наркоминделу. Оба постановления подписал Молотов. В 1945 и 1946 годах нарком сам приезжал в МГИМО, встречался с преподавателями и студентами.

МГИМО превратился в кузницу кадров МИД, здесь учились дети советской элиты. В кругах московской интеллигенции говорили, что МГИМО отучает быть искренним и приучает к конформизму…

Карьере Владимира Георгиевича Деканозова повредило увлечение слабым полом.

«В январе 1945 года, — пишет известный литературовед Чингиз Гусейнов, — Деканозов принимал на работу будущую тещу моего сына Надежду Васильевну Дмитриеву, двадцатилетнюю, красивую. Она только что закончила краткосрочные курсы при ЦК, такой был набор для проверенных комсомольцев, учили немецкому языку, манерам обхождения; война близилась к концу, требовались чистые, наивные исполнители, направили в МИД, и вот — она в кабинете Деканозова, заместителя Молотова. Маленький, толстый, вышел ей навстречу из-за стола, взял за руку поздороваться и нагло так притягивает к себе. Она побледнела-покраснела, слегка отстранив его, чуть отодвинулась, он тут же отреагировал и уже вел себя нормально… — решила, что после такого ее не примут, но приняли. «Очень несимпатичным человеком был», — призналась…

Владимир Деканозов копировал своего шефа Лаврентия Берию: его «ушли» из МИДа за то, что соблазнил дочь высокопоставленного деятеля, вхожего к Молотову…»

Из наркомата его перевели в Главное управление советского имущества за границей (им руководил другой соратник Берии, бывший министр госбезопасности Всеволод Николаевич Меркулов). Главное управление занималось ко всему прочему и вывозом трофейного имущества, в том числе для высшего начальства, которое вагонами тащило из поверженной Германии машины, картины, антиквариат и мебель. Меркулов приютил у себя в главке несколько бывших соратников, которые в силу разных причин покинули Лубянку.

После смерти Сталина Берия сделал Деканозова министром госбезопасности Грузии. А уже в декабре 1953 года его расстреляли вместе с тем же Меркуловым и другими ближайшими соратниками Лаврентия Павловича.

Соломона Лозовского в 1949 году арестовали как одного из руководителей Еврейского антифашистского комитета, а через три года казнили по этому последнему при жизни Сталина большому расстрельному делу.

МИССИЯ В ЛАТВИИ

Первое крупное дипломатическое поручение Вышинского касалось присоединения к Советскому Союзу Латвии. В 1939 году все три Прибалтийские республики под страхом оккупации вынуждены были подписать со Сталиным пакты о взаимной помощи. Советский Союз получил право разместить на территории Литвы, Эстонии и Латвии по двадцать тысяч своих солдат, а в Литве организовать также военно-морские базы и пользоваться местными аэродромами.

Красную армию в Прибалтике встретили неприязненно. Да и командиры Красной армии старались оградить своих бойцов от общения с местным населением. Красноармейцы были поражены высоким уровнем жизни прибалтов. Некоторые бойцы пытались даже дезертировать, чтобы там остаться. Советский военный атташе в Латвии докладывал в Москву, что красноармейцы производят неважное впечатление (сохранен стиль оригинала. — Л. М.): «Внешний вид бойца и командира выправкой и общей подтянутостью и опрятностью одежды в значительной степени отстает от латвийской армии. Как правило, наш командный состав, появляясь в общественных местах или просто в городе, под шинелью имеет револьвер и полевую сумку, отчего до комизма раздуваются бока, выходит в город в старых шинелях и небритым. Красноармейцы в старом засаленном обмундировании, в плохо подогнанных шинелях и тоже небритые. Все это производит неблагоприятное сравнение с латышами».

Летом 1940 года Сталин решил, что игры с прибалтами надо заканчивать. В середине июня Москва потребовала от Латвии, Литвы и Эстонии сформировать новые правительства, дружественные Советскому Союзу, и обеспечить свободный пропуск на свою территорию дополнительных советских воинских частей. Руководство Латвии обратилось было к немцам с просьбой разрешить правительству и армии перейти на территорию Германии. Но им отказали. Гитлер тогда хранил верность обязательствам, данным Сталину. Пришлось всем трем правительствам принять ультиматум Москвы.