Иосиф Сталин, его маршалы и генералы - Леонид Михайлович Млечин

Балтике продовольствием и горючим. Немцы блокировали Ботнический залив, чтобы Запад не смог помочь Финляндии.

Гитлер не разрешил итальянским самолетам с грузом для финнов лететь через немецкую территорию, и пригрозил Швеции, что ей будет плохо, если она поддержит Финляндию.

Главный военно-морской штаб советского флота попросил немцев организовать снабжение советских подводных лодок питанием и топливом в Ботническом заливе — там курсировали немецкие суда, которые шли в Швецию. В ответ командование военно-морского флота обещало оказать ответную услугу в любом советском порту.

Немцам идея понравилась — они нуждались в снабжении своих кораблей на Дальнем Востоке. Гитлер распорядился дать положительный ответ, о чем 10 декабря командование советского флота было уведомлено. Но 12 декабря советский флот внезапно отказался от своей просьбы. Сталин, видимо, передумал, понимая, какую реакцию вызовет в мире прямое военное сотрудничество с нацистской Германией.

В Москве были очень огорчены, что не удалось решить «финский вопрос». Но надежда присоединить Финляндию не исчезла. На партийном съезде в Карелии в апреле 1940 года говорилось, что скоро «пролетариат и трудящееся крестьянство Финляндии... поднимутся с новой сокрушающей силой и сбросят в мусорную яму всю эту продажную шайку Маннергеймов. В нужный момент мы протянем братскую руку помощи народу Финляндии в его борьбе против эксплуататоров».

Уже после Второй мировой войны член политбюро Андрей Алексадрович Жданов, который занимался отношениями с Финляндией, с большим сожалением сказал члену югославского руководства Миловану Джиласу:

— Мы сделали ошибку, что не оккупировали Финляндию. Теперь все было бы уже кончено.

Сталин добавил:

— Да, это была ошибка, мы слишком оглядывались на американцев, а они бы и пальцем не пошевелили.

Может быть, Сталин с Молотовым действительно опасались резкой реакции Соединенных Штатов, но скорее помнили, какое ожесточенное сопротивление оказали им финские войска, и не хотели рисковать во второй раз...

Выводы правильные и ошибочные

В 1940 году заявили, что потери Красной армии в войне с Финляндией составили сорок восемь тысяч человек. В начале девяностых пересчитали, и получилась другая цифра: сто тридцать тысяч убитых.

Финская армия потеряла двадцать девять тысяч. Каждый погибший был доставлен в родные места и там похоронен.

Сталин был возмущен тем, что Красная армия оказалась значительно слабее, чем он надеялся. Он хотел понять, в чем дело, и наказать виновных. Главную жертву он наметил заранее — наркому обороны Клименту Ефремовичу Ворошилову предстояло ответить за все неудачи армии.

В конце марта 1940 года на внеочередном пленуме ЦК нарком Ворошилов отчитывался за финскую войну. Там было решено обсудить итоги войны с участием широкого круга военных.

14—17 апреля 1940 года в ЦК проходило совещание начальствующего состава армии, посвященное итогам войны с Финляндией. Теперь эта стенограмма рассекречена и опубликована (см. Зимняя война 1939—1940. Книга вторая. «И.В. Сталин и Финская кампания»).

Против обыкновения не было докладчика, а сразу предложили выступать всем, кто желает.

Председательствовали на совещании по очереди Ворошилов и его заместитель по наркомату командарм 1-го ранга Григорий Иванович Кулик.

Желающих выступить оказалось предостаточно, и многие высказывались очень откровенно — наболело. Все говорили о том,<что к войне не подготовились, плохо знали противника, не имели о финской армии никакой информации.

Комбриг Иван Иванович Копец, командующий военно-воздушными силами Северо-Западного фронта, получивший за бои в Испании звание Героя Советского Союза, доложил:

— Разведывательные данные, которые были в штабе ВВС Ленинградского фронта, относились к 1917 году, более свежие — к 1930 году. Никаких других данных мы не имели, так как агентурная разведка ничего почти не делала.

Копец рассказал, что финны не ожидали войны и стали отступать, а потом пришли в себя и взялись за оружие:

— Финны начали действовать по флангам, по тылам и по коммуникациям наших частей. В результате откатилась обратно 75-я дивизия, а затем и 139-я. По существу, бежали, и прилично бежали, даже быстрее, чем наступали...

Командарм 2-го ранга Григорий Михайлович Штерн, который на последнем этапе войны командовал 8-й армией, говорил:

— 8-я армия в первые недели войны попала в тяжелое положение. Театр военных действий по-настоящему подготовлен не был. Первоначальный оперативный план командования 8-й армии, утвержденный командованием Ленинградского военного округа, был неправильный. Войск для столь важного направления было слишком мало. Все шесть дивизий понесли тяжелые потери.

Мерецков пренебрежительно заметил:

— Еще Суворов говорил, что воюют не числом, а умением.

Но Сталин любил, когда младшие по должности критикуют старших, и оборвал Мерецкова:

— Чего же вы все время просили подвоза дивизий, если воюют не числом?

Штерн не хотел ссориться с Мерецковым:

— Товарищ Мерецков, я рад учиться у тебя.

— Я повторяю, что Суворов говорил, — оправдывался Мерецков, напуганный сталинской репликой.

— Ты хорошо прорвал линию Маннергейма, — продолжал Штерн.

— Не я. — Мерецков чтил субординацию.

— Фронт был под командованием товарища Тимошенко, — поправился Штерн, — но ты там командовал 7-й армией. Товарища Тимошенко наша армия знает очень хорошо, так что не наше дело здесь делить, но нужно сказать прямо, товарищ Мерецков, тебя наградили крепко, по заслугам. Все мы тебя целуем и поздравляем, но, товарищ Мерецков, подготовил ты — правда, не один ты виноват, многие были виноваты — эту войну плохо.

Мерецков обиженно заметил:

— Я просил, чтобы меня перевели в 8-ю армию, когда там были окружения.

Сталин уточнил слова Штерна:

— Он хочет сказать, что округ-то ваш, Ленинградский, а подготовили войну плохо.

Штерн перечислял все промахи в планировании операции:

— Тыл обеспечен не был. Организация дивизий не соответствовала театру военных действий. Войска не были приспособлены и не обучены для действий в лесу, в глубоком снегу, плохо одеты. Наступали только по дорогам, растянувшись бесконечной и беспорядочной кишкой, изолированными одна от другой колоннами...

Плохо работали штабы, терялись в боевой обстановке, не зная ситуации на фронтах. Информация поступала с большим опозданием. Командующие армиями жаловались, что не получают разведывательных сводок. Стали проверять, почему к ним не попадают сводки.

— Оказалось, что работники Генерального штаба во главе со Смородиновым, — разъяснил Иван Иосифович Проскуров, начальник разведывательного управления Генерального штаба, — считали: какое дело 7-й армии, что делается на участке 8-й армии. Это идиотство. Как же так? Командование армии должно знать, что делается на соседнем участке!

Боевой летчик Проскуров командовал 2-й отдельной авиационной армией особого назначения в Воронеже. 14 апреля 1939 года его внезапно назначили заместителем наркома и начальником 5-го управления РККА. Разведкой он будет руководить недолго, до 11 июля 1940 года.

Командование Ленинградского округа