Под прикрытием - Александр Афанасьев

Президент задумался. Но ненадолго. По натуре он был игроком и умел быстро принимать решения…

– Давайте сыграем в эту игру. Но…

Цесаревич молча ждал.

– У нас есть и встречные предложения. Касающиеся сотрудничества в экономической сфере.

Президент с улыбкой, жестом фокусника достал пакет. За улыбкой он пытался скрыть свое раздражение – все эти дела были явно не к месту. Но государственные интересы – государственными интересами, а о собственном переизбрании тоже надо думать. В САСШ бытовала поговорка, что Президента надо избирать сразу на второй срок – только тогда он сможет нормально работать и не думать каждую минуту о переизбрании.

Цесаревич вскрыл пакет, начал перебирать бумаги. Президент молча ждал, пытаясь по лицу молодого человека понять реакцию, но понять ее было решительно невозможно. Наконец цесаревич отложил бумаги в сторону, на бревно.

– Меры, предлагаемые в этом меморандуме, дали просто потрясающий эффект у нас, – решил играть до конца роль рекламного агента Президент.

– Люди, которые предложили вам этот манифест, отвечают у вас за экономическую политику?

– Да, – Президент не понял сути вопроса.

– В таком случае я не завидую вашей стране.

Президент снова почувствовал, что начинает выходить из себя. Какого черта?! Северо-Американские Соединенные Штаты из всех стран, имеющих право называться империями, добились наибольшего экономического успеха! В России и близко нет подобного, вся их экономика держится на переработке полезных ископаемых, машиностроении и строительстве. У них даже зубную щетку местного производства и то нормальную не купишь!

– В таком случае, может быть, просветите меня в области политэкономии? – вкладывая в свой вопрос максимум сарказма, спросил Президент.

– Охотно… – цесаревич ничуть не смутился. – Просто вы руководствуетесь иными критериями экономического успеха, нежели мы. Все ваши успехи последнего времени целиком связаны с финансовым сектором экономики. Да, у вас есть изобретатели, и неплохие – но их изобретения не вносят в экономику того вклада, какой могли бы. Люди, которые управляют вашей экономикой, искренне полагают, что если взять что-то, какое-то благо и перепродать это десять раз – благо это станет больше и ценнее.

Мы не пускаем чужие банки в нашу страну, как предлагается в этой записке, потому что иностранные банки означают закабаление экономики. Кто владеет кредитом – тот владеет страной, мы уже это проходили, влезли в долговую петлю в начале века и окончательно вылезли из нее только в конце шестидесятых. Мы не развиваем фондовый рынок, потому что в нашей стране принято, когда делом владеет одна купеческая семья на протяжении десятилетий и даже столетий, а отец готовит сына к тому, что, когда сам состарится – сын смог бы занять его место. Мы не развиваем фондовый рынок еще и потому, что уверены – у каждого дела должен быть хозяин – и только один, а не тысяча. Тогда оно будет развиваться гораздо лучше. Мы не развиваем и финансовый рынок – просто мы, из поколения в поколение, обустраиваем собственную страну – потому что земля наша велика и слишком много еще мест, которые надо обустраивать для жизни.

Наконец, в нашей стране никто и никогда не подумал бы отдавать право печатать деньги частным лицам – ибо это исключительная и неотъемлемая прерогатива государственной власти, в отсутствие которой ее отправление не представляется возможным.

Джон Джейкоб Платтен, Президент Северо-Американских Соединенных Штатов, внезапно почувствовал, что дальнейший разговор не имеет смысла. Ни один рычаг, из доступных ему, не действует на его собеседника – пусть молодого и, как предполагается, неопытного. Его визави не нужно переизбираться, не нужно перед кем-то отвечать – в конечном итоге ему не так уж и нужен этот союзнический договор. Он аристократ по крови с огромным, воспитанным с детства чувством собственного достоинства, с непоколебимой уверенностью в том, что его страна живет и развивается именно так, как надо, и так, как лучше всего для нее. Нет, пользуясь боксерской терминологией – его не пробить.

А вот ему следует подумать. Серьезно подумать. Такие решения сразу не принимаются.

– Ни да, ни нет я не говорю, – сказал Президент, – нужно изучить все возможные последствия, прежде чем принимать решения, подобные этому.

Цесаревич кивнул, он выглядел совсем не расстроенным. У Президента даже мелькнула на мгновение мысль, что цель этого разговора заключалась в чем-то другом, но в чем именно – он не мог понять.

– Воля ваша, сэр. Могу я просить о том, чтобы разговор наш оставался исключительно конфиденциальным?

– Можете… А теперь давайте спускаться вниз. Утку, наверное, уже приготовили…

Картинки из прошлого

Караван…

Из базового лагеря, представляющего собой целую сеть пещер, которые невозможно вскрыть и прямым попаданием авиабомбы, они вышли с рассветом. По горам ночью ходить опасно, для этого требовался огромный опыт и приборы ночного видения. Приборы-то были – не много и не самые современные, но были. А вот опыта не было никакого. Даже те, кто испокон веку жил в афганских горах, пуштуны, не имели почти никакого опыта передвижения по горам ночью. Почему? Аллах велел ночью спать – вот и все объяснение.

Вышли тремя отрядами и одной особой группой. Каждый отряд – двенадцать человек, подготовлен настолько, насколько возможно быть подготовленным в таких условиях. Вообще, афганцы прирожденные снайперы, из своих древних винтовок отдельные, особо одаренные, попадают в человека за километр. Это познали еще британцы в своих попытках захватить Афганистан, присоединить его к Индии и выйти напрямую на границы Российской империи. Даже британская излюбленная тактика, сокрушительный залповый огонь со средней дистанции из мощных винтовок, не помогала – афганские снайперы прятались за каменными осыпями, за валунами, в пещерах и выбивали британцев одного за другим с больших дистанций стрельбы. Это в ущельях, а в населенных пунктах у афганцев была другая излюбленная тактика – огонь из-за дувалов, не пробиваемых даже винтовочной пулей. Отстрелялся – и ушел в кяриз[110], попробуй достань…

Сейчас же афганцы, получив вместо древних «Энфильдов» и «SLR» русские штурмкарабины и снайперские винтовки «Взломщик», показывали просто поразительные результаты – семьсот-восемьсот метров – запросто, даже по бегущему человеку. Правда, это сейчас – когда привезли новые винтовки, шейху Дархану пришлось лично отнимать у своих ополченцев старые и учить стрелять из новых. А Карим замучился, заставляя пуштунов ухаживать за своим оружием. Ведь это для военного человека чистка оружия – что для священника ежедневная молитва. А для пуштуна – чем проще, тем лучше, а если чистить не надо – так вообще хорошо. Древний «Энфильд», с поворотным, продольно скользящим затвором, был прост, как бревно, и так же неприхотлив. А штурмкарабин Токарева требует бережного обращения, в своей армии намучились, когда нижние чины вместо «мосинки» получали это полуавтоматическое чудо. Тоже до скандалов доходило – винтовка на стрельбище заклинивает. А как ей не заклинивать, если нагар скапливается, а ты его не убираешь? Тогда несколько лет потратили, но научили. Карим потратил несколько месяцев, попутно обучив всех пуштунов русскому и турецкому мату – нормальных слов не хватало, но тоже своего добился. Попутно переругал и всех снабженцев. Не могли гражданские штурмкарабины Калашникова под винтовочный патрон прислать? На вооружении не состоит, так закажи на заводе партию или в магазине купи, казна не оскудеет. Нет, прислали это старье, пусть отобранное и переделанное, но все равно старье.

Что же касается автоматов Калашникова, то тут особых проблем не было. Пусть не та точность, как у новейших Коробова, – зато можно день не чистить, два, три – и ничего не будет. Правда, потом надо почистить… Но раз в несколько дней афганцы оружие все же чистили.

Двенадцать человек – такой оптимальный состав разведывательно-диверсионной группы был принят в русской армии, и Карим не стал изобретать велосипед. Двенадцать – если вдуматься, число очень удобное, делится на два, три, четыре и шесть, что позволяет командиру делить группу на разные по численности отряды для выполнения тех или иных задач. Боевое слаживание пуштуны кое-как провели, но тут выяснилось, что лучше всего воины гор действуют в одиночку.

Вооружение группы тоже стандартное, правда, с поправкой на специфику предстоящей операции. На двенадцать человек – аж три гранатомета РПГ, по три гранаты у стрелка и по пять у второго номера. Даже если по две гранаты на цель – все равно здорово получается. Гранаты самые разные – и противотанковые, и осколочные. Плюс у каждого – по одноразовому реактивному гранатомету, первый залп должен быть только гранатометным, слишком мало бойцов и слишком много техники.