Под прикрытием - Александр Афанасьев

Такая стратегия в корне противоречила той стратегии, какую приняла для себя Императорская Россия во время освоения покоренных восточных территорий. Стратегия России была основана на жестком принуждении к исполнению российских законов, на расселении казачества и на ликвидации бандформирований – при одновременной непрекращающейся интеграции новых жителей империи в русское языковое и культурное пространство. На Ближнем Востоке даже раньше, чем в самой России, было введено обязательное и бесплатное восьмилетнее образование с выдачей аттестата. Аттестат автоматически давал право на получение подданства Империи. Право на получение подданства давала и беспорочная служба в армии или обучение в русском университете. Одновременно с этим русские войска, хоть и уничтожали различных федаинов и махдистов, но в то же время никогда безнаказанно не мародерствовали, не насиловали и не убивали, не совершали зверств по отношению к мирному населению. Расстрел перед строем за мародерство или изнасилование – такое тоже бывало. На исполнение приговора обязательно приглашали муллу и нескольких местных жителей, чтобы собственными глазами видели и донесли до всех: новая власть сурова, но справедлива, она одинаково карает за преступления любого: что солдата, что местного феллаха. Одновременно это было уроком и всем солдатам, уроком, предотвращавшим подобные случаи в будущем. Так, несмотря на более чем многолетнюю, всемерно поддерживаемую Великобританией и САСШ вялотекущую партизанскую войну, весь Восток удалось замирить и полностью интегрировать в состав России. Сейчас араб отличался от русского не более, чем татарин: все поголовно знали русский язык, включая и крепкие выражения, никто не считал зазорным устроиться на работу к русскому или взять русского на работу, нередки были и смешанные браки. В общем и целом – в отличие от Афганистана, весь русский Восток стал действительно частью Российской империи.

Британцы же предпочитали воевать, они выкачивали все соки из покоренных земель ради процветания «цивилизованных мест»[113] – таких, как метрополия и Канада. Они не допускали наличия на заморских территориях технически сложных производств, как будто боялись в любую минуту потерять эти земли (предпосылки, надо сказать, были). Они вели безжалостную торговлю со своими колониями – простейшие изделия, а то и просто сырье за бесценок отправлялось в метрополию, а из метрополии приходили уже более сложные товары – втридорога. Британцы поощряли нарко– и работорговлю[114], делали все, чтобы подсадить население в колониях на наркотики, чем объяснялась его повышенная работоспособность и ужасающая смертность. На свете были только две страны, так тесно связанные с наркоторговлей – Британская империя и Японская империя, занимающиеся производством и распространением синтетических наркотиков в Китае. А вы думаете, дешевая китайская рабочая сила – она откуда берется? Да все оттуда же. И качество отвратительное – с того же самого места.

Для обеспечения безопасности выкачивания – а заодно и для усмирения непокорной Северной Индии, где сопротивление не прекращало тлеть никогда, иногда разгораясь в костер, иногда прогорая и превращаясь в подернутые серым пеплом угли – британцы построили по всей Северной Индии несколько огромных военных баз. Каждая из таких баз была сильно укрепленным районом, вмещала как минимум пехотный полк со средствами усиления и авиационный компонент – собственные самолеты и вертолеты поддержки. Базы имели два периметра безопасности: внешний, на котором могли находиться и туземные солдаты, и внутренний, где позволено было находиться только солдатам, присланным из метрополии. Аэродром базы всегда располагался в центре, внутри второго периметра – так сделали на случай экстренной эвакуации британских подданных, как гражданских, так и военного персонала. Боялись…

Эти базы, система обороны которых за долгие десятилетия была доведена почти до абсолюта, до недавнего времени имели один очень серьезный недостаток. Поскольку они были призваны защищать британский персонал от повстанческих атак, а у повстанцев не было ни самолетов, ни вертолетов – системы ПВО на базах отсутствовали вообще. Все, что можно было противопоставить воздушному противнику при налете на базу – это истребители-бомбардировщики, проигрывающие и русским, и японским истребителям, самолеты и вертолеты огневой поддержки, которые – случись что – истребители просто растерзали бы, да огонь скорострельных зенитных пушек «Виккерс-Бофорс», переделанных для стрельбы по наземным целям. Русский генеральный штаб знал это – и несколько лет назад карающая длань обрушилась на британцев в виде десятков ракет, запущенных с подводных ракетоносцев в Индийском океане и с самолетов стратегического авиационного командования, находящихся над Россией. Потеряв тогда немало людей и техники, британцы сделали выводы – теперь каждую базу прикрывал, по меньшей мере, смешанный дивизион ПВО. Впрочем, в случае массированного русского вторжения он мог, как и все остальные на базе, лишь геройски погибнуть. Потому что одно дело – воевать с летучими отрядами повстанцев при полном господстве в воздухе, и совсем другое – воевать, к примеру, с полком десантно-штурмовой дивизии, усиленным тяжелыми гаубицами и прикрытым с воздуха. Разные это вещи.

Долгий опыт малых войн, к нынешнему времени ставший даже более богатым, чем у Русской и Священной Римской империй, породил к жизни целую гамму специализированных систем вооружения, которые производила британская оружейная промышленность. Так, для поддержки пехоты, нанесения бомбовых ударов по мятежникам и длительному воздушному патрулированию была разработана целая гамма «противоповстанческих» летательных аппаратов, которые закупали и латиноамериканские страны, и даже Священная Римская империя – для Африки.

Самым тяжелым был «Виккерс Виндикейтор». Громадная, с размахом крыльев около тридцати метров махина приводилась в движение двумя двигателями «Роллс-Ройс», расположенными – ни на одном другом самолете этого класса такого не было – над крыльями, на специальных кронштейнах, как на летающих лодках. Причина того, что избрали именно такое конструкторское решение, была проста – противопартизанский самолет обстреливается всегда с земли, а в данном случае двигатели прикрываются не только бронированными капотами, но и бронированными крыльями. Получается, если вести огонь с земли по этому самолету, то для того, чтобы повредить двигатель, не хватило бы, наверное, и сорокамиллиметровой зенитки.

Весь фюзеляж самолета был бронирован – уродливо, и плохая обтекаемость, зато запросто держит пулю пятидесятого калибра. На крыльях, на двенадцати узлах подвески могло подвешиваться любое вооружение: от обычных неуправляемых бомб (у которых выходит срок хранения, и с ними надо что-то делать – так почему бы не сбросить?) и до самых современных ракет и управляемых бомб с лазерным наведением, от пусковых установок противотанковых управляемых ракет и до гондол со скорострельными пулеметами. Кроме того – был и внутренний бомбовый отсек, в который могло вмещаться до трех тонн бомб. На некоторых самолетах бомбового отсека не было – было что-то типа астрокуполов[115], со спаренными крупнокалиберными пулеметами, из которых можно вести огонь по земле. Ну и самые современные средства наведения, наблюдения и связи – как же без них…

Был и более легкий самолет – «Виккерс Либерти», словно в насмешку названный «Свобода»[116]. Однодвигательный цельнометаллический моноплан с нижним расположением крыла, фюзеляж которого был не усилен броней, а полностью сделан из брони. Почти точная копия последних моделей поршневых истребителей конца сороковых годов – если не считать бронированного корпуса и современного мотора, взятого с гражданских самолетов. Вооружение – две тридцатимиллиметровые пушки в крыльях, два скорострельных пулемета и восемьсот килограммов бомб. Самолет – для условий его применения – просто отличный: дешевый. Неприхотливый, не сбиваемый почти ничем из партизанского арсенала. Такие самолеты обычно летали парами и успешно заменяли все эти реактивные «Хоккеры» и «Инглиш Электрики»[117]. Ведь что такое современный реактивный самолет? Это скорость, которая почти никогда не бывает нужна. Это огромный расход топлива. Это катастрофически низкий ресурс реактивного двигателя по сравнению со старым добрым поршневиком. Поэтому и было реактивных самолетов: по два-четыре на базу, а все остальные – как раз противопартизанские.

По правилам, на базе всегда должна быть в «готовности номер один» как минимум пара «Либерти». На базе «Чаффи» под Пешаваром сегодня было дежурство майора британских ВВС Стивена Пелтора и его нового напарника, лейтенанта Гримшоу. В самолетах дежурному экипажу сидеть не обязательно – поэтому самолеты стояли в полной боевой – вооруженные и заправленные – на своих местах, ближайших к ВПП, а Гримшоу и Пелтор неспешно пили чай в расположенной недалеко отсюда комнате отдыха дежурной смены летного состава.