Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет - Александр Лопухин

Воплощение Бога Слова совершилось «по исполнении времен» и сопровождалось событиями, о которых предсказано было пророками, как о признаках, по которым можно было познавать время пришествия Мессии. Одним из главных признаков, как предсказывал пророк Малахия, должно было служить явление предвестника или ангела, который должен был приготовить путь Избавителю мира. Этот предвестник был св. Иоанн Предтеча, и возвещением о рождении его и начинается новозаветная история.

В царствование Ирода Великого в Иудее в одном из находившихся неподалеку от Иерусалима священнических городов (Юте) жила благочестивая чета – священник Захария со своей женой Елизаветой. Оба они были истые израильтяне, вели свою родословную от Аарона и по своей жизни вполне отвечали высшему требованию своей веры и своего закона, так как «оба они были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно».

Но и эта праведность перед Богом, водворявшая мир в их душе, не могла подавить в их сердце тайной скорби, удручавшей их обоих. Их славный род, дававший служителей Богу в течение более полутора тысячи лет, грозил совершенно прекратиться, так как оба они были уже в преклонных летах и доселе не имели детей. Известно, каким бедствием и позором было неплодие для библейской женщины. Для устранения его многие женщины проливали потоки слез и с пламеннослезной молитвой обращались к Богу – снять с них это поношение (Быт 31:3; 1 Цар 1:11). Рождение ребенка считалось особенным благословением Божиим, служившим обеспечением того, что имя отца его «не изгладится в Израиле» и «не исчезнет между братьями его» (Втор 25:6; Руф 4:10).

У древних народов и вообще было сильно желание потомства, но у избранного народа вместе с тем соединялось и высшее желание хоть через потомство приобщиться к ожидаемому Мессии. Ввиду всего этого можно понять, как велика была скорбь благочестивых Захарии и Елизаветы. Годы шли за годами, а пламеннослезные молитвы о даровании детей оставались как бы неуслышанными. Но когда преклонные лета уже заставляли праведную чету оставить всякую надежду на исполнение пламенного желания их сердца, оно совершилось во исполнение предначертанного плана Божия и при необычайных обстоятельствах.

При храме иерусалимском, по его возобновлении, служение совершалось правильными чредами священников, как это установлено было еще Давидом; и вот когда настала чреда Авиина, к которой принадлежал Захария, то он для священнослужения на время отправился в Иерусалим. Как священнослужитель, он имел помещение в тех боковых пристройках, которые имелись при храме. Обязанности священнослужения были весьма сложны, и исполнением их занято было все время. Обязанности эти состояли в принесении жертв и каждении с вознесением молитв за стоявший в притворе и на дворах народ и за всего Израиля. С особенным благоговением совершалось каждение, как символ восходящей к Богу молитвы, и оно могло быть совершаемо священниками только по одному разу. И вот, когда очередь для возношения курения дошла до Захарии, он в белом священническом облачении, при звуке серебряной трубы, возвещавшей, что настало время принесения утренней или вечерней жертвы, вошел в святилище храма, чтобы вознести курение. Находясь в столь священном месте, отделяемый только завесой от Святого Святых как места соприсутствия Самого Бога, праведный Захария невольно должен был переполняться чувствами особенного благоговения. Сопровождавшие его другие священники и левиты должны были удалиться, и Захария остался один в таинственном соприсутствии Божества. Он бросает ладан на горящие угли, и столб дыма окутывает его и святилище, знаменуя молитву за молящийся народ и за всего Израиля. Молитва при этом обыкновенно возносилась о прощении грехов народа, самого священнослужителя и его семейства, о том, чтобы Бог принял приносившегося в жертву ягненка во искупление молящихся грешников. Но как человек праведный и, несомненно, подобно многим другим истинным израильтянам, «чаявший утешения Израилева» и «ожидавший избавления» (Лк 2:25, 38), Захария мог присовокупить к этому и молитву о том, чтобы скорее исполнилась давно ожидаемая надежда Израилева и пришел предвозвещенный пророками Мессия.

И когда он возносил эту молитву, к которой не могло не примешиваться и тайное желание его сердца о даровании потомства, вдруг явился ему Ангел Господень. «Захария, увидев его, смутился, и страх напал на него». Но это был добрый вестник, архангел Гавриил, имевший возвестить праведному Захарии весть, которая должна была послужить залогом радости и для него, и для праведной Елизаветы, и для всего Израиля, и для всего человечества. Настало время исполнения пламенных молитв Захарии и всех единомысленных с ним. Скоро должен прийти Мессия, и праведный священник удостоится великой чести быть родственным с Ним даже по плоти; у него родится сын, который именно и приготовит путь Спасителю мира. «Он будет Назорей, не будет пить вина и сикера, и исполнится Духа Святого еще от чрева матери своей, и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их». Весть эта была слишком неожиданна и радостна, чтобы трепещущее сердце Захарии было в состоянии сразу воспринять ее. Благовестие о пришествии Мессии, быть может, и верно, подумалось ему; но что касается рождения сына от Елизаветы, уже удрученной летами, то возможно ли это? За это сомнение он должен был понести временную немоту, которая и должна была послужить к укреплению его веры и знаком исполнения благовестия.

Явление ангела задержало Захарию в святилище более обыкновенного, и стоявший в притворе народ, долго ожидая, когда он выйдет из святилища, чтобы благословить и отпустить молящихся, немало дивился такому замедлению. Но когда он вышел, то необычайный вид его лица и более всего немота сразу дали знать, что с ним произошло нечто таинственное, что он и объяснил кое-как знаками. По окончании чредной недели он возвратился из Иерусалима в свой родной город и принес немую, но радостную весть своей возлюбленной Елизавете. Действительно, она зачала вскоре, но в течение пяти месяцев тайно лелеяла в своем сердце эту великую для нее радость и восторженно повторяла: «Так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми». Великая тайна таким образом близилась к осуществлению.

Когда праведные Захария и Елизавета, живя в своем мирном домике, радостно считали дни и недели, приближавшие их к исполнению данного им обетования, на севере, верстах в полутораста от них, в небольшом городке Назарете, совершилось другое, еще более великое, еще более радостное и вместе страшное таинство.

В этом городке жила родственница Елизаветы юная дева Мария, которая как святой плод многослезных молитв Иоакима и Анны, такой же праведной четы, как и Захария и Елизавета, была посвящена Богу и как девственница по обету была лишь обручена для охранения этой девственности праведному и уже престарелому мужу Иосифу, плотнику по ремеслу. С детства воспитанная при храме и под благотворным влиянием его постоянных преобразовательных священнодействий, от рождения уготованная послужить чистейшим сосудом великой тайны, юная дева, бывшая в это время уже круглой сиротой, всецело была предана исполнению своего обета и проводила время в неусыпных молитвах. Подобно всем благочестивым людям в избранном народе, она при всяком наступлении утреннего жертвоприношения, часа полуденной молитвы и времени вечернего жертвоприношения удалялась в свое особое, назначенное ей помещение, и тайно предавалась молитве. В один из таких моментов и совершилось великое событие. В шестой месяц после таинственного откровения Захарии в храме, когда Пресвятая Дева уединенно предавалась молитве, в ее комнате явился тот же архангел Гавриил и сказал ей: «Радуйся, благодатная! Господь с тобою; благословенна ты между женами!» Появление таинственного для нее незнакомца в ее уединенной девической комнате и притом в самый час молитвы, естественно, должно было смутить ее, и она стала размышлять в себе, что бы это было за приветствие. «И сказал ей ангел: не бойся, Мария; ибо ты обрела благодать у Бога. И вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик, и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки и царству Его не будет конца».

Славные, великие, радостные, но вместе и непостижимые слова! Ведь она девственница по обету, и слова вестника оказываются противными природе и непостижимыми для человеческого разума. «Как будет это, – сказала Мария ангелу, – когда я мужа не знаю?» Это не было сомнение, к которому неспособно было искренне верующее сердце Марии, а лишь недоумение ее простого, человеческого разума. Тогда ангел отвечал ей: «Дух Святой найдет на тебя и сила Всевышнего осенит тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим». Над ней совершится то же самое творческое дело Божие, которое совершилось «в начале» над только что сотворенным бесформенным веществом, когда над ним носился Дух Божий, оплодотворяя мертвое вещество. У Бога нет ничего невозможного, и в доказательство этого ангел указал на то, что и Елизавета, родственница ее, уже у всех прослывшая под именем неплодной, зачала сына в старости своей, и ей уже был шестой месяц. Этого было довольно для Марии, и вся сила ее веры и упования на Бога выразилась в ее ответе ангелу: «Ее раба Господня; да будет мне по слову твоему». И отошел от нее ангел.