Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944 - Геннадий Леонтьевич Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жила-была фабрика – и оказалось, что нет сырья для её основного производства. Добыли сырьё, трудными путями добыли. Тогда стали оглядываться, чем ещё могут пригодиться. Надо работать для фронта. Это такое, с чем никогда не сталкивались. Ну, что ж, превратились в металлистов, приготовили смену, и фронт стал получать своё. Посмотрели – лаборатория мало занята, ввели и её в действие. Стали получать глюкозу. Не хватает сахару в пайке. Где его добудешь? Подумали, подумали и наладили производство патоки. Изобретательство – это такая область, которая, если им серьёзно заняться, заманивает всё дальше. Чем ещё можно фронту помочь? Наладили производства разных медицинских средств – и неплохо получилось. Уже не фабрика стала, а комбинат самых разных производств. Мало витаминов, где их достанешь среди зимы? А на седьмом этаже пустует огромный цех. Крыша у него стеклянная. Чем не парники? Отеплили, отправились добывать из-под снега землю, таскали в мешках в цех, достали одобрений, засели за книги, справочники, руководства, взрыли гряды. Если бы вы прошлись туда на седьмой этаж при ярком свете луны, то оказались бы на огороде, где 28 гряд с луком и чесноком спокойно греются под луной. Фантастика, а сколько людей спаслось этим луком и чесноком в прошлую грозную зиму! Потом выросло большое хозяйство за городом. Свой совхоз. Сейчас в дороге коровы. Приедут – будет свое молоко. Так учила жизнь самим находить выход из труднейших испытаний. Выучились. Надо только иметь волю к жизни и к борьбе. Всё можно сделать. Обносились – открыли собственную пошивочную мастерскую, где каждый может починить одежду или сшить новую. Открыли сапожную починочную. Не надо ходить далеко в баню – работают души с горячей водой. Не просто всё это далось.
Но зато теперь фабрика в чистоте и теплоте. Есть даже детский уголок, ясли. Дети. Тут лицо директора кривится от болезненного воспоминания. Весной вышли дети погулять, и надо же так, – первый же снаряд врезался в группу, и, когда прибежали, вокруг лежали беспомощные, истекающие кровью малютки, разорванные тела, платьица в крови. Хоронили их всех вместе в братской могиле. Этой весной поставят памятник общим любимцам. После этого страшного случая не надо было и митингов. Люди работали так, как могут только ленинградцы, полные чувства ненависти к злобному врагу, второй год терзающему их родной город. Так живут многие фабрики и заводы, и когда будет написана их история в незабываемые дни Отечественной войны, – это будет такая героическая литература, на которой будут учиться и перед которой будут в удивлении останавливаться будущие поколения.
3
По тому, как зорко осматривается это высокий человек с широким лицом и тяжёлыми движениями, по тому, как внимательно он слушает собеседника, видно, что он в Ленинграде впервые. Так оно и есть. Он только что прибыл сюда в командировку. Он – защитник Сталинграда, даже климат ввергает его в недоумение.
– Это что же, – говорит он, показывая на лужи, – это весна, или опять ударят морозы, и снег будет – зима вернётся, или как?
– Нет, – говорят ему, – это наша ленинградская весна, зима кончилась. Ведь у нас, как-никак, а приморский город. У нас климат особенный. Посмотрите на облака, таких облаков нигде нет – они с моря, мягкие, большие, красивые, вряд ли есть сходство со Сталинградом у нашего города? Но сталинградец говорит – есть!
– Я думал, по правде говоря, что ваши трудности преувеличены, но познакомился на деле, повстречался с народом, поговорил: да, можете равняться со Сталинградом. Конечно, трудности другие, но трудностей хватает. Рассказать вам для анекдота? Сбрасывают раз в Сталинграде немцы листовки, смотрим, что такое? Там написано, что мы в осаде, и нам они, фрицы, голодной смертью угрожают. Оказывается, они по ошибке листовки, предназначенные для Ленинграда, нам сбросили, опростоволосились. Блокада Ленинграда прорвана, но не снята. Придёт время, когда мы кончим с немцем под Ленинградом. Да, хорошо, чтобы и здесь было сходство со Сталинградом. Вот это будет дело!
Сегодня весь город смотрит героическую хронику Сталинграда. На волжскую твердыню идут бесконечные отряды гитлеровцев, но вот всё меняется, и вчерашние налётчики, мнившие себя победителями Волги, вылезают из подвалов, помахивая грязными тряпками, сдаваясь в плен. И бредут, скосив глаза, как волки, их генералы во главе с самим незадачливым фельдмаршалом Паулюсом, схваченные в стальное кольцо Красной Армией. И бесконечной вереницей лежат трупы захватчиков, темнеют груды брошенных орудий, сожжённых самолётов, пленных танков. Тащится в плен фриц в соломенных эрзац-валенках под дружный смех всего зала, и у ленинградцев где-то в тайниках сердца живёт та надежда, что со временем станет явью: схватить фрицев под Ленинградом в такое же смертельное кольцо, зажать их крепко, заставить вылезти их из дотов и дзотов с поднятыми вверх руками, с криком: «Гитлер – капут!» Перекличка этих двух городов была слишком родственна. Ленинградцы жаждут, чтоб и конец великого сражения у Невы был похож на то, что случилось на берегах далёкой Волги.
Тихонов Николай. Ленинградский год. Май 1942-1943. Л., 1943. С. 97–104.
Глава четвертая. Генерал К. А. Мерецков – Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину: «Прорыв блокады Ленинграда предоставляет большие возможности…» (апрель 1943 г.)
Начало апреля 1943 г. не предвещало жителям города-фронта передышки в их каждодневной борьбе за свое выживание. Интенсивность вражеских обстрелов по сравнению с мартом даже усилилась: в течение месяца на улицах, площадях, территории предприятий и учреждений, школ и детских садов разорвется почти 5,5 тыс. артиллерийских снарядов противника[694]. «Вокруг Ленинграда непрерывно ведутся дуэли между тяжелыми осадными орудиями немцев и крупнокалиберной крепостной и корабельной артиллерией защитников города, – писал впоследствии один из участников осады Хассо Стахов. – В самом городе все еще дают знать о себе голод, нехватка самого необходимого и другие бедствия. Заводы продолжают работать, хотя люди умирают от разрывов снарядов, находясь прямо у станков»[695]. Столь же методично продолжали падать на город-фронт и вражеские бомбы, производившие, особенно фугасные, огромные разрушения. В документах штаба МПВО Ленинграда и его районных и участковых отделений, а также в дневниках ленинградцев зафиксированы многочисленные факты этих варварских обстрелов и налетов. Отмечавший в своем дневнике известные ему факты такого рода Н. П. Горшков записал 14 апреля 1943 г.: «Сегодня с 14 ч было закрыто все движение по Невскому пр. на участке от Московского вокзала до пр. Володарского (Литейного). Наряды милиции никого не пропускают. Из прилежащих домов население удалено вглубь строений или в другие отдаленные дома. Сегодня бомба
