Мост к людям - Савва Евсеевич Голованивский

— Так вам и надо! — не выдержала Оксана, чем сразу же поставила себя в один ряд с конопатой девчонкой.

Глаза мои сверкнули. В них, как мне казалось, Оксана имела возможность прочитать все, что у меня было на душе.

Неожиданно я почувствовал на себе чей-то взгляд. Задрав голову, я увидел девушку, только что так несправедливо осуждавшую нас. Перегнувшись через поручни, она стояла на ступеньках прямо над нашими головами и, как видно, все это время наблюдала.

Ее насмешливая физиономия испортила мне настроение. Что ей нужно? По какому праву она сует свой нос в дела посторонних людей? Я уже готов был высказать ей все, что думал, но чувство собственного достоинства помешало мне вступать в спор. Я сделал вид, будто не замечаю ее, и повернулся к своим товарищам:

— Пойду поищу места на палубе.

Невольно я пошел не к ступенькам, над которыми стояла девушка и по которым проще всего было добраться до палубы, а вдоль коридора, к кормовому люку. Однако я сразу сообразил, что эта девица еще, чего доброго, вообразит, будто я ее избегаю. Пришлось повернуть. Не глядя по сторонам, я спокойно поднялся по лестнице, гордо неся свое ущемленное достоинство. Но оказалось, что девушка уже ушла и моего поступка оценить не могла.

Пассажиров на палубе было не много. Да и неудивительно — все теперь стремились попасть на новые комфортабельные пароходы, которых уже немало ходит по Днепру; старые калоши, подобные этой, достаются либо неудачникам, либо тем, у кого горит срок командировки и они торопятся уехать любыми средствами передвижения.

С востока налетал довольно резкий ветерок. На палубе пассажиры устраивались на ночь. Я наблюдал, как они стараются защитить себя от ветра при помощи ватников и пальто, и понял, что наши муки еще впереди. Солнце только клонилось к западу, а мой легкий пиджачишко уже пронизывало насквозь. Что же будет через час, когда солнце скроется? А ночью? Ведь нам еще целых пятнадцать часов до Киева!

Когда я возвращался через второй класс, меня вдруг осенила блестящая идея: а нельзя ли вместо завтрашнего такси купить одну плацкарту для Оксаны и, пользуясь ее присутствием во втором классе, зайти невзначай — ну, скажем, в гости, что ли? А там и… пристроиться на верхних полках! Благо каюты совсем пустуют.

Я поделился своим замыслом с друзьями. Они радостно одобрили его. И верно, ведь никто не может запретить палубным пассажирам проведать своих друзей во втором классе и находиться там, сколько им вздумается, особенно если каюта пуста и они никому не мешают.

Мы сидели в душном коридоре и, увлеченные блестящей идеей, с аппетитом уплетали крутые яйца с огурцами, позабыв о наших недавних невзгодах. Наперебой мы стали рассказывать друг другу соответствующие обстоятельствам истории, связанные с нашей студенческой жизнью, вспоминая столь же несложные наивные хитрости, к которым прибегали тогда. Моя идея, как оказалось, пробудила в памяти множество всяких случаев и веселых проделок, к которым нам в свое время доводилось прибегать с целью экономии ограниченных студенческих финансов. Сашко, например, рассказал, как он, получая стипендию в бытность свою первокурсником, всегда просил кассира выдать ему одну целую десятирублевую купюру, имея ее при себе, можно было проехать в трамвае без билета — разменять такие большие деньги кондуктору обычно бывало нечем. А кто же мог заставить идти пешком человека, который с готовностью протягивает червонец за проезд?! Мы понимали, что с морально-этической стороны такие проделки не выглядели безупречными, но не считали их государственным преступлением. Что же касается нашего нынешнего намерения, то пустые каюты и наша благородная бедность давали нам, казалось, полное право обеспечить себе спокойный сон с помощью невинной хитрости.

Покупать плацкарту отрядили меня. Степенно, с независимым видом, как положено человеку, желающему приобрести место в каюте второго класса, я снова поднялся на палубу и уверенно направился к капитанскому мостику. Там находилось трое мужчин в форменных кителях. Они явно томились от набившего оскомину созерцания давно знакомых, медленно проплывающих мимо ландшафтов. Когда я подошел, все трое оторвали взгляды от реки и повернули ко мне лица.

— Можно поговорить с капитаном? — спросил я, обращаясь сразу ко всем.

— Сделайте одолжение! — и один из них, дородный, в летах человек с длинными казацкими усами, поднялся мне навстречу.

— Скажите, пожалуйста, не найдется ли у вас места во втором классе?

— Чего другого! — весело воскликнул капитан. — Выбирайте любое, все свободны. — Он перегнулся через поручни, крикнул: — Мотя! — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Найдете проводника второго класса, она вам все устроит.

Я поблагодарил и спустился вниз. Пока все шло как по маслу. Меня только покоробило, что проводником второго класса, названного капитаном Мотей, оказалась именно та рыжая девчонка, с которой у меня уже сложились не совсем дружелюбные отношения. Не знаю, как она пронюхала о моем разговоре с капитаном, но когда я встретил ее в коридоре, она еще издали крикнула, отпирая одну из кают:

— Занимайте эту! Деньги за билеты давайте мне.

Она держалась вполне официально и разговаривала со мной довольно сухо. В зеленоватых ее глазах не крылось и намека на прежнюю насмешливость: то ли чувствовала всю ответственность служебного долга, то ли считала неуместным легкомысленный тон в разговоре с пассажиром теперь уже второго класса… Так или иначе, передо мной стояла совсем не та задиристая девчонка с колючим язычком, так недавно задевавшим меня за живое.

Сейчас меня беспокоило только одно — хватит ли денег? Но опасения своего я не высказал, а, наоборот, небрежно, с подчеркнутой независимостью обеспеченного человека вынул рубль, потом пошарил в кармане, как бы выбирая нужные монеты среди кучи других, достал свой единственный полтинник и протянул проводнице:

— Пожалуйста, возьмите.

— Полтора рубля? — спросила она, беря деньги.

— Разве плацкарта стоит больше?

Мотя чуть заметно усмехнулась.

— Если на одну, то хватит…

Я вздохнул с облегчением:

— Мне и нужна одна.

— А остальные?

— Что остальные?

— Так ведь вас трое, а берете одну…

Я почувствовал, что предательски краснею.

— Это дело не ваше, — как можно строже заметил я. — Кто сколько хочет, тот столько плацкарт и покупает.

— Ха! — хмыкнула она. — Вы это бросьте, товарищ пассажир, не выйдет!

Во мне подымалось знакомое раздражение.

— Что, собственно, не выйдет?

— Да то, что у вас на уме. Думаете, не вижу, куда вы гнете? На одну плацкарту собираетесь проехаться втроем? Дудки!

Она безошибочно разгадала мой план, и это меня взбесило.

— Какое вы имеете право подозревать нас? — крикнул я, полный благородного возмущения. — С чего вы это взяли?

— С чего? — засмеялась она. — Да я вас насквозь вижу!

— Вы